Образ Джейка становился для нее все привлекательней и привлекательней. Он был и красивым, и приятным в общении, и, должно быть, умным. Таким, о котором мечтает любая.
Потом Сирена заметила его имя, написанное в самом низу карточки: Чарлз Джейкобс!
Как это — Чарлз?
Он же назвался Джейком! Стоп, стоп, стоп. Она задумалась. Потом наконец победно улыбнулась.
Так, так. Чарлз Джейкобс.
Что ж, завтра будет не ужин, а настоящее представление.
Джейк пришел в «Мэзон-Блан» на десять минут раньше. Это даст ему немалые преимущества. Когда появится Сирена, он уже будет спокойно сидеть за столиком.
«Мэзон-Блан» — ресторан что надо. Оформление в белых тонах, полно прямых линий. Никакого беспорядка. Никакой фривольности. Самым верным признаком качества заведения было, конечно, окно в туалетной комнатке, через которое мог без труда пролезть взрослый мужчина.
Он прошагал в главный зал ресторана и осмотрелся.
Она!
Загадочная незнакомка. Здесь. Сейчас.
Он едва не выругался вслух.
Та самая женщина, от воспоминаний о которой Джейк не смог избавиться прошлой ночью. Он вертелся так и сяк, мучил себя разными наводящими сон делами типа чтения книг — напрасно! Ее образ преследовал его.
Выглядела она сногсшибательно.
Шелковые каштановые волосы были забраны в косу. Огромные миндалевидные глаза подкрашены дымчатыми тенями. Роскошный кардиган цвета зеленого мха, с глубоким вырезом на груди. Скользнув по ней взглядом, мужчина сглотнул. Казалось, никогда еще кардиган не выглядел так сексуально.
Было в ней что-то экзотическое. Вполне вероятно, в ее венах текла цыганская кровь.
Женщина вот-вот должна была обернуться, поэтому Джейк спрятался за колонну и стоял там пару секунд, затаив дыхание. Когда он удостоверился, что она больше не смотрит, то прошел к бару и заказал вина, очень надеясь, что она не заметит его, хотя каждая его клеточка кричала: «Я тут!»
Она изучала меню. Кажется, он был спасен.
Загадочная улыбка светилась на ее губах, как будто женщина скрывала какой-то секрет. Или же едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Джейк сосредоточился на напитке, водя пальцем по краю бокала. Он призадумался. Ситуация не из лучших. Он должен встретиться с Сиреной, о которой почти совсем забыл, прямо на глазах у женщины, из-за которой не мог спать целую ночь!
Джейк посмотрел на часы. Пора идти. Он собрался с духом и попросил официанта проводить его за столик. «Мэзон-Блан» огромен, и народу здесь полно, так же как и широких колонн, за которыми можно укрыться.
Но скрыться от этой женщины ему все же не удалось. Она подняла глаза в самый неподходящий момент — как раз тогда, когда он перебегал от одной колонны к другой, — и махнула ему рукой. У него возникло острое желание заползти под стол и притаиться.
— Здравствуйте, мистер Джейкобс. Рада, что на этот раз вы все же добрались.
— Но вы… вы не можете…
— Рада наконец представиться: Сирена. Чарлз или все же Джейк?
Не может она быть Сиреной — у нее превосходные зубы.
Она склонила голову, выжидая, пока Джейк придет в себя.
— Я заплела косу специально для вас, — сказала она и показала ему свой затылок с косой, похожей на колос, только огромный. — Так что, думаю, теперь вы сможете отличить перед лошади от зада.
Боже! Он попался в ловко расставленную ловушку.
— Очко в вашу пользу!
Его голос враз осел. А Сирена, казалось, наслаждалась ситуацией.
Глаза ее сияли и смеялись, однако в них не было и тени злорадства. Она ни капельки не злилась, просто подтрунивала над ним, приглашая разделить веселье.
Он поднял руки, сдаваясь.
— Ладно, поймала. Но как ты узнала?
Она медленно пригубила вино.
— Сразу же, как вынула из кармана твою визитку. Поразительное совпадение, не так ли? — И тут она совершенно искренне улыбнулась. — И я не имею права злиться, верно ведь? Это была целиком и полностью моя вина. Ведь ты отменил встречу из-за того, что я облила тебя водой из лужи. Предлагаю начать знакомство заново. Идет?
— Идет. — Он перегнулся через стол и протянул ей руку: — Чарлз Джейкобс. Но так никто меня не называет, кроме моей сестры, когда она злится. Друзья зовут меня Джейк.
Она пожала его руку. И улыбка ее стала еще теплее.
— Ну, думаю, что мне не обязательно повторять свое имя еще раз. Теперь ты его никогда не забудешь.
— Ты не похожа на Сирену.
— А ты — на Чарлза. Так почему — Джейк?
— Все Чарлзы непрестанно подвергались насмешкам в мои школьные годы. Поэтому кто-то из друзей сократил мою фамилию. И так из прозвища выросло имя.
Улыбка играла на ее губах, теплая и искренняя. И в этой части зала стало неожиданно уютно и тепло, словно дома.
— Твоя очередь выдавать секреты, — сказал он.
— Смотря какие.
— Ты могла бы рассказать о своем имени, например.
Женщина нахмурилась.
— Сирена. Не веришь? Ты считаешь, что на самом деле я — Милдред или Этель?
— Да нет, я верю. Просто хочу знать твое полное имя. Едва ли просто Сирена.
— А почему нет? Мадонна использует только свое первое имя.
— Это другое. Если бы я попытался найти твое имя в телефонной книге, то не преуспел бы. Назови свою фамилию. Вдруг ты снова исчезнешь, что вполне вероятно, а я тебя не смогу найти?
Девушка задумалась.
— Ага… теперь понимаю.
— Итак? Сирена?..
Она откинулась в кресле и скрестила руки.
— Прости, Чарлз, но это тебе знать не обязательно.
Он чуть подался вперед и посмотрел ей прямо в глаза.
— А что мне надо знать?
— Ну… для начала мы должны поближе познакомиться, — рассмеялась она и махнула рукой. — Пока я не хочу никаких обязательств. Но не волнуйся. Если я решу, что тебе можно доверять…
Джейк улыбнулся. Эта женщина ему по вкусу. Никаких обязательств. Никаких привязанностей. Живет минутой. Ему понравился ее стиль — она держала его в напряжении. И это вдохновляло.
Общаться с ней было легко. Он едва заметил, как съел первое блюдо. Сирена веселая и энергичная. Она смогла разговорить его, чего никому еще не удавалось. Вот бы коллеги удивились, увидь они его сейчас. Серьезность Джейка была всего лишь своеобразным щитом, который укрывал его от разящих стрел замечаний других людей. Но Сирене стоило лишь улыбнуться, как Джейк сдавался. Пусть они болтали о таких пустяках, как книги, фильмы, музыка. Но ведь болтали же!
Немного исподтишка он наблюдал, как она ела. Едой она просто наслаждалась, и вообще во всем ее облике сквозила первобытная чувственность! Даже больше — Сирена заражала этим окружающих.
