— В половине восьмого. Ты не слишком устала?
— Ой, папа, да не суетись ты вокруг меня! — взмолилась Розлин.
Его забота уже начинала ее тяготить.
— Но ты же собиралась в эти выходные отдохнуть, — нахмурился Дик Браун, глядя на дочь.
— Я и так совсем обленилась, — рассмеялась она.
Поднимаясь по лестнице, Розлин мысленно прикидывала, что из имеющейся одежды подойдет для неофициального ужина у соседей. Видимо, скоро ей придется всерьез заняться своим гардеробом. Розлин считала, что зеленая шелковая блузка свободного покроя ей очень идет, но, увидев свою шестнадцатилетнюю сестру в мини-юбке и облегающей трикотажной блузке, выставляющей напоказ пупок, сразу почувствовала себя ужасно старой и необъятной, как слон.
— А ты не замерзнешь, Далси? — небрежно поинтересовался Дик Браун, стараясь не смотреть на голый живот младшей дочери.
Та переглянулась с сестрой и усмехнулась.
— Папа такой тактичный! А ты как думаешь, Рози? — Она покрутилась на высоких каблуках модных туфель.
— Ты потрясающе выглядишь, — честно ответила та.
— Знаю. — Далси самодовольно оглядела себя в зеркале. — А ты немного растолстела.
— Спасибо за комплимент, — грустно усмехнулась Розлин.
— Далси! — укоризненно воскликнул Дик.
— Шучу, шучу, папа!
— Дай-ка, дорогая, я тебя рассмотрю как следует. — Элли Роули положила руки Розлин на плечи, всматриваясь в ее лицо.
— Можно мне пройти, тетя Элли? — кротко спросила та.
— Твоя мама, упокой Господи ее душу, надеялась, что я за тобой присмотрю. Правда, Мартин?
— Конечно. Но хватит держать гостей на пороге, жена. Впусти их наконец в дом.
В гостиной старинного викторианского особняка уютно потрескивал камин. Элли Роули была лучшей подругой матери Розлин, а этот дом с детства стал ей родным.
— Рози! — крикнула Далси, входя в гостиную первой. — Почему ты нам не сказала, что Стюарт тоже будет здесь?
— Я не знала, — слабо откликнулась Розлин.
Только титаническое усилие воли и крепкая рука дяди Мартина помогли ей переступить порог и войти в комнату.
Далси повисла на шее у Стюарта и пожаловалась:
— Она никогда нам ничего не рассказывает. Мы все думали, что ты в командировке.
Все еще обнимая его одной рукой, другой Далси кокетливо поправила свои вьющиеся волосы и улыбнулась. Недавно она решила, что ей нравятся зрелые мужчины, а Стюарту было уже почти тридцать.
Розлин словно сквозь пелену тумана наблюдала, как ее отец шагнул вперед и обменялся рукопожатием с высоким стройным мужчиной, стоявшим к ней спиной.
— Я читал твою статью об условиях жизни в лагерях беженцев. Сильно написано, — похвалил Дик Браун.
— Я работал в паре с очень хорошим фотографом.
— Он скромничает, — с нежностью глядя на Стюарта, сказала Элли Роули. Она заслуженно гордилась репутацией сына, известного своими журналистскими расследованиями. — Вы знаете, что он работает над новой книгой?
— Видали мы таких скромников. — Мартин усмехнулся, но Розлин знала, что он не меньше жены гордится сыном. Последний сборник статей Стюарта целых три месяца продержался в списке бестселлеров, что было редкостью для книги, названной критиками «серьезной».
Повернувшись к отцу, Стюарт увидел Розлин. Улыбка не сбежала с его лица, но как будто примерзла к нему. Розлин почувствовала в ней фальшь, но, тем не менее, позавидовала его самообладанию. Впрочем, он-то знал о ее приходе заранее. Ей хотелось расхохотаться, но она сдержалась: время для истерики было самое неподходящее.
С того памятного утра, когда она в самом прямом смысле слова увидела его во всей красе, они встретились впервые. Нет, Стюарт не избегал ее, просто профессия журналиста вынуждала его вести кочевую жизнь. Случалось, что они не виделись по несколько месяцев, а только переписывались и разговаривали по телефону. Так было и во время его последней отлучки.
Если, увидев ее, Стюарт и испытал неловкость, то на удивление быстро взял себя в руки. Он подошел к Розлин, расцеловал в обе щеки и, отстранив на расстояние вытянутой руки — в точности, как его мать, — всмотрелся в ее лицо.
— По-моему, Розлин, ты поправилась, во всяком случае, на лицо, — заметил он, чуть заметно нахмурившись, и с улыбкой заключил: — Это тебе идет.
Он всегда дразнил ее, называя худышкой.
— Ну, конечно, она поправляется, дурачок, — снисходительно заметила Элли.
— А что же тогда меня все одергивают, когда я говорю, что Рози растолстела? — недовольно вставила Далси, усаживаясь в кресло и набирая из вазочки горсть соленых орешков.
— Она не толстая! — вступился за дочь Дик.
— А я говорю, толстая! — не унималась Далси.
— Когда должна была родиться Розлин, — обратилась к ней Элли, — Кэти тоже была размером с дом, а вот вынашивая тебя, она почти не поправилась. Думаю, у тебя с первым ребенком будет то же самое, так что не очень-то зазнавайся.
Они считают, что Стюарт знает, догадалась Розлин. Ничего удивительного, у нее же никогда не было от него тайн. Но на этот раз… Кончено, она собиралась ему все рассказать, но не сейчас.
Стюарт невольно отступил на шаг, и его взгляд опустился к ее талии, пока еще почти такой же стройной, как раньше.
— Боже правый, да ты беременна! — ошеломленно пробормотал он.
— Разве он не знал об этом? — вмешалась Далси. — А я-то думала, что вы друг дружке все рассказываете.
— Как видно, не все, — мрачно заметил Стюарт.
— Ну вот, теперь ты знаешь, — Розлин старалась говорить как можно небрежнее.
Может, он не догадается, подумала она, но одного взгляда на Стюарта оказалось достаточно, чтобы понять, что эти надежды были напрасны. Его губы сжались, а лицо смертельно побледнело. Следующую фразу он произнес каким-то чужим, незнакомым голосом:
— Последним по списку, но не по значимости.
Мартин Роули не замечал, что тучи сгущаются.
— Хочешь выпить, Дик? Я знаю, ты не на дежурстве, но мне бы хотелось, чтобы ты до обеда взглянул на жеребенка. Девочки, а вам что предложить?
— Джин с тоником, — невозмутимо заявила Далси.
— Мартин, налей ей кока-колы, — возразил Дик.
Девушка обиженно пожала плечами.
— Я уже взрослая!
И тут раздался резкий голос Стюарта:
— Розлин, как ты могла?
Все замолчали и удивленно уставились сначала на нее, а потом на него.
— Я не хочу говорить об этом сейчас, — тихо произнесла Розлин.
Пожалуйста, не устраивай сцен! — молили ее глаза, но Стюарт остался глух к их мольбе. Почему она никогда не замечала, что его лицо может быть таким суровым и… да, жестоким? Испугаться не кого-нибудь, а Стюарта, казалось безумием, но Розлин вдруг начала бить дрожь, которую она никак не могла унять.
— Да ладно тебе, парень, — Мартин похлопал сына по плечу. — Я понимаю, ты несколько ошарашен, но ведь это не наше дело, правда?
Стюарт лишь на миг оторвал взгляд от лица Розлин, чтобы взглянуть на отца.
— Все, что касается моего ребенка, — мое дело!
Наступила оглушительная тишина. Потом заговорили все разом.
— Я еще раз стану бабушкой, — выдохнула Элли, опускаясь в кресло.
Глаза Далси загорелись неподдельным интересом.
— Я знала, что они всем друг с другом делятся, но не думала, что они делят и постель…
— Далси! — одернул дочь Дик.
— Это правда, Стюарт? — недоверчиво спросил Мартин.
— Спроси у Розлин. — Голубые глаза-льдинки, сверля ее взглядом, как будто говорили: «Попробуй отрицать!»
— Никогда тебе этого не прощу! — вспылила Розлин, на что Стюарт мрачно заметил:
— И правильно.
И тут Элли вскочила на ноги и захлопала в ладоши.
— Я так рада! Вы двое просто созданы друг для друга! — Прослезившись, она подошла к Розлин и обняла ее. — Просто не верится!
Стюарт же бросил на мать угрюмый взгляд.
— Мне и самому пока трудно привыкнуть к этой мысли, мама.
Отпустив Розлин, Элли тут же прижалась к груди сына.
