и ей не нужен его телефон, чтобы уточнять что либо. В простоте и точности его фраз было что-то непоколебимое, неподдающееся сомнению. Смотря в спину уходящего парня, Левия вдруг осознала, что всю ночь он ни разу не держал в руках мобильный телефон, ничего не фотографировал и ни разу не посмотрел на Левию оценивающе, не рассматривал ее, заставляя девушку чувствовать неловкость за кроссовки и потертые джинсы.
Алеф удалялся в темноте туманной дороги – близился рассвет, воздух стал влажным и мутным от вибрирующих в невесомости капель воды. Несмотря на холод, Левия стояла на крыльце дома до тех пор, пока парень еще раз не повернулся, чтобы махнуть девушке на прощание, и совсем исчезнуть в молочной дымке вместе со своим псом.
30 октября
Проснулась Левия только к обеду. Впервые за многие годы пробуждение не было отягощено ни переживаниями о будущем, ни сожалениями о прошлом, ни тягостными встречами и неинтересной работой – оставался осадок, призрак другой жизни, к которой ей придется вернуться, но отторжение притуплялось. Даже обычное уныние от житейской серости и рутины сегодня отступили. Но принять свою реальность она пока все равно не могла. Ответов и решений по-прежнему не было.
Левия проснулась неожиданно легко, немного полежала в свежей, еще хрусткой постели, потом встала, приняла душ и в уже ставшем любимом халате позавтракала, предвкушая чашку ароматного кофе. Ей не терпелось нажать на гладкую кнопку новенькой кофемашины и наслаждаться горячей струйкой черного бразильского золота. Потом добавить стакан теплого молока с пенкой и уткнуться взглядом в беззаботное лавирование осенних листьев над пустынной дорогой. Всего лишь через несколько часов снова зажжется праздничная иллюминация, и день опять перейдет в огненную, бесноватую ночь. А сейчас был день, и тени ночи не были властны над мыслями Левии. Она прислонилась лбом к деревянной оконной раме – ощущение дерева, натурального камня или теплой земли всегда успокаивали ее, возвращали к каким-то неизвестным ей древним истокам.
Настал второй день фестиваля. Левия уже ждала, когда раздастся звонкий лай Морфея, а за ним будет медленным шагом идти Алеф. Она уже обдумывала, о чем его сегодня спросит, какие вопросы ему задаст. Ей так хотелось расспросить его обо всем, что ее беспокоило, попытаться с его помощью полюбить мир, в котором живет, понять свое время, проникнуться его проблемами. Левия почему-то была уверена, что именно Алеф способен на это, что он способен разрубить узел неприкаянности внутри нее. От парня исходило спокойствие и непоколебимость, в нем было что-то очень знакомое, похожее на любимую детскую игрушку или дорогой сердцу потертый свитер.
До праздничной вечеринки было еще несколько часов, нетерпение покалывало во всех конечностях, но Левия решила не поддаваться волнительному мандражу, а побыть здесь и сейчас. Кофейный аромат щекотал ноздри, гладкий, толстый фарфор кружки приятно грел руки, сухая, упругая шершавость халата давала чувство покоя. Левия оглядела просторную, чистую комнату – все было на своем месте, обилие грубого дерева только пошло на пользу минималистичному, даже аскетичному, но уютному интерьеру.
–Дерево и «Икея», что может быть лучше? Как домик с разворота Kinfolk, – Левия грустно усмехнулась своей почти святотатственной в этих условиях мысли, – Как можно хотеть уйти от реалий современности, сбежать в глушь, а потом радоваться сходству своего нового обиталища с модным американским журналом – библией инстаграмеров? Успели и меня укусить, видимо.
Уже совсем стемнело, когда Левия отложила книгу и стала одеваться. Приятное томление разливалось по телу, казалось, что вечер должен был стать особенным, хотя на это рассчитывать у нее не было особых причин. Просто со вчерашнего дня ее не покидало странное чувство отчужденности, независимости от обстоятельств – Левия словно избавилась от страха быть спокойной и счастливой, и не ждать подвоха или разочарования.
Как и вчера Левия села на террасу с чашкой кофе. Часы на руке пикнули десять и на туманной ночной дороге стали проявляться фигура человека и маленького черного пса.
Под ногами снова похрустывала листва, дорога была по-прежнему темна или еще темнее, чем вчера. Алеф спрашивал Левию прошедшем дне, о том, чем она обычно занимается здесь одна.
– Читаю книгу, пью кофе, смотрю в окно. Ничего не делаю. Я не хочу здесь тратить время на дела. Я здесь для другого. Я ведь даже мобильный выключила. Одни раз включала его здесь, чтобы проверить новости, но мир оказался прежним и я снова его выключила.
– А друзья тебя не потеряют?
– Мне все равно, если честно. Не могу сказать, что чувствую, что у меня есть друзья. Знакомые – да. Но я бы в любой момент поменяла их на что-то мне более близкое. Дело, вероятно, не в них, а во мне, но привязанности я к ним не чувствую.
– Почему?
– Ты задаешь слишком много вопросов,– с улыбкой ответила Левия. – Я не знаю, я бы и сама хотела знать почему. Но, когда я нахожусь с ними в одной компании, я смотрю сквозь них, а не на них. Я задаю вопросы, потому что должна их задать, а не потому, что хочу знать на них ответы. Это взаимно, но меня и это не беспокоит.
– Столько людей можно было бы спасти, если бы кто-то в нужный момент задал правильный вопрос.
– Сегодня никто не задает вопросов, всем интереснее говорить о себе. Жизнь кричит эгоцентризмом. Все эти социальные сети, которые поглотили мир, каждая страница пышет агрессивной формой жажды внимания, хотя большинству владельцев страниц нечего о себе сказать. Одна удачная фотография делает самого никчемного человека королем жизни на пару часов. Но его никчемности это не умаляет.
– Да, если у тебя перо в заднице, то еще это не значит, что ты павлин 3, – Алеф засунул руки в карманы джинсов и устало посмотрел на дорогу.
– Все обмельчало, опустошилось, при этом стало претенциозным и вульгарным. Пустая коробка громко гремит. Мир стал похожим на пародию на самого себя. Мы живем в плоском, одномерном мире – мы не существуем, если наших фото нет в Инстаграм. Люди ведут прямую трансляцию своей жизни, потому что у всех одна задача – выговориться перед концом, оголиться и морально, и физически, урвать свою минуту славы.
Тошнота, пресыщенность подкатила к горлу Левии, лицо ее приобрело выражение человека, который пытается проглотить горькую пилюлю, поэтому она отвернулась в сторону, чтобы Алеф не видел ее гримасы.
– Эй, ты чего..? – Алеф мягко тронул рукав крутки Левии и попытался заглянуть ей в лицо. Брови его в этот момент стали домиком, а в глазах
