Вирджиния пристально разглядывала отпечаток помады на светлой ткани.
Сомнений быть не могло.
Не воск, не пятно от аэрозоля, не краска, не пластилин… Да мало ли что еще «не».
Двух мнений здесь быть не могло. Это прошло бы для Вирджинии незамеченным… но, на свою голову, она в последний момент выдернула рубашку из стиральной машины — проверить, померещился ли ей посторонний оттенок на рубашке.
Лучше бы она этого не делала…
Она слегка потерла «находку» кончиком указательного пальца. Да, это была именно помада, такую консистенцию ни с чем не получится спутать.
И самым противным было то, что Вирджинии отлично знаком был этот оттенок помады.
У нее в косметичке лежал тюбик с точно таким же оттенком. Она подкрашивала им губы три раза в день, так что удивительно, что помада еще не закончилась.
Пунцовый, чистый, чуть пряный, насыщенный оттенок. Ее любимый.
«Что, если это и есть моя собственная помада?..» — предательски толкнулась в висок мысль.
Можно было быстренько с ней согласиться. Но Вирджиния прекрасно осознавала — это ведь полная чушь!..
Она не настолько высокого роста, чтобы дотянуться губами до воротника рубашки Макса.
Да уж, это точно. Особенно с внутренней стороны!..
Не говоря уже о том, что Вирджиния не пользовалась сегодня этой помадой. Еще чего не хватало — накрасить губы, прежде чем отправиться в постель… Да нет, нет, она не сумасшедшая, это точно. И с памятью у нее все в порядке. Она не пачкала рубашку Макса помадой. Она вообще не видела эту рубашку раньше…
Макс, демонстрируя обнаженный торс, уже устроился на кухне возле барной стойки. К вину он пока не прикасался, зато тарелка с ветчинно-сырным ассорти успела наполовину опустеть.
— Проголодался, даже сам не ожидал, — пояснил он, подняв глаза на вошедшую в кухню Вирджинию.
Ей удалось удержаться от банальностей и демонстративных жестов. Вместо того чтобы швырнуть рубашку Максу в лицо, она положила ее ему на колени. Правда, рубашка не была аккуратно сложенной.
— Что… В чем дело? — начал было он. Его глаза опустились вниз, взгляд уперся в воротничок… и застыл. — Ты испачкала мне рубашку! — через минуту возмутился Макс, правда, это прозвучало фальшиво, к тому же несколько запоздало.
— Теперь я понимаю, почему ты задержался! — воскликнула Вирджиния.
— Я? Задержался? Я ведь уже говорил тебе…
— Роза? Жасмин? Это были духи! Я ведь чувствовала, но хотелось тебе поверить. И поверила бы, если бы не наткнулась на это маленькое, но такое существенное явление!
Макс выпрямился.
— Ты просто устала, — осторожно начал он, — переутомилась…
— Не пытайся сделать из меня идиотку! — возмутилась Вирджиния. — Это чужая помада! И я не оставляла ее на твоем воротничке. А это — чужие духи. Понюхай сам. Ты-то, должно быть, уже принюхался, поэтому сам ничего не почувствовал… Иначе сменил бы рубашку. Это несложно. Не ожидал так глупо попасться, да? Еще додумался врать про освежитель воздуха!
— Послушай…
— Я уже послушала, зато теперь не хочу ничего слышать, — проинформировала его Вирджиния. — Тебе просто удобно было со мной, да? Всегда можно приехать после эфира. Не нужно слишком сильно тратиться на свидания…
— Вечно вы, женщины, все преувеличиваете.
Макс понял, что доиграть спектакль до конца ему не удастся. Аншлага не будет, и сорвать аплодисменты, хотя бы жидкие, уже не получится…
Он поднялся, рубашка упала с колен. Пришлось поднимать ее. Вирджиния, отступив к плите и скрестив руки на груди, сосредоточенно смотрела на Макса.
— Ты могла бы мыть полы и получше, — с ехидной улыбкой отметил он.
— А ты мог бы мне не врать.
— Тогда все закончилось бы значительно раньше.
Вирджиния скривила губы:
— Просто удивительно, почему некоторым мужчинам до такой степени не хватает одной женщины. Они готовы пожертвовать теми отношениями, что у них уже имеются… Неужели приятно, когда тебя уличают и ловят на лжи? А что с этой… как ее… Впрочем, не важно. Ей ты будешь хранить относительную верность или вскоре и она поспешит от тебя избавиться?
— Ты несешь чушь, — буркнул Макс.
Тряхнув волосами, которые отличались завидной рыжиной, Вирджиния холодно произнесла:
— При всем этом ты предсказуем. Зачем тебе столько одинаковых женщин? Она даже помаду предпочитает такую, как у меня. Я еще могла бы понять, если бы тебе захотелось чего-то совершенно нового…
— И простить? — встрепенулся Макс.
— Этого только не хватало!
В три часа ночи Макс был окончательно выставлен из дома. В руках он держал небольшую картонную коробку, куда Вирджиния покидала те немногочисленные вещи, которые Макс непостижимым образом забывал или оставлял у нее дома: зажигалку, пару музыкальных дисков, наушники от плеера, галстук, юбилейный выпуск автомобильного журнала…
Вирджиния осталась в одиночестве. Бутылка вина снова отправилась на полку холодильника.
В задумчивости Вирджиния съела пару ломтиков сыра, потом поставила бокалы для вина в мойку, хотя они были чистыми…
— Поздравляю тебя, дорогая, — произнесла она вслух. — Скоро Рождество. Совсем скоро. Что может быть лучше, чем остаться к новому году без парня?..
— Что за идефикс?..
Эванжелина расслабленно возлежала на тахте. Широкий и низкий стол в гостиной был заставлен бутылочками с коктейлями, коробочками со сластями, также на нем стояло несколько бокалов.
— И ничего не идефикс, — в очередной раз возразила Вирджиния. Впрочем, возражение было уже не слишком уверенным. — Вот представь, если бы парень бросил тебя незадолго до дня рождения… Что у тебя был бы за праздник?
— Рождество — не день рождения, — возразила Эванжелина. Протянула руку, взяла полупустую бутылку с вишневым пивом, с удовольствием отхлебнула из нее. — Где Кристин?
Вирджиния взглянула на часы.
— Она звонила пятнадцать минут назад. Сказала, что слегка задержится.
— Небось опять застряла в супермаркете, — проворчала Эванжелина. — И чего ей неймется? Уже полно всего.
— Да… а потом, как всегда, не хватит красного вина или шоколада. Можно подумать, мы в первый раз собираемся.
— Между прочим, в последний раз мы собирались все вместе довольно давно, — заметила Эванжелина, возвращая бутылку на стол. Поменяла положение ног, закинутых одна на другую. — Макса можно поблагодарить хотя бы за это…
— За что?!
— Твой дом снова открыт для нас, — подмигнула подруга.
— Только не говори ерунды! — возмутилась Вирджиния. — Можно подумать, что было время, когда я не желала пускать вас на порог. Просто…
