Зазвонил ее мобильник. Номер не определился. Дейн, догадалась Александра.
— Я разбудил тебя? — раздался в трубке его голос.
— Конечно, нет, — беспечно произнесла она, потом решила солгать, — но ты меня отвлек. Я тут разговариваю с одним приятелем.
Александра намеренно сказала, что общается в данный момент с мужчиной. Он засмеялся.
— Врушка!
— Откуда тебе знать, что я делаю в номере отеля? — спросила она.
— Я надеюсь, ты не назначила встречу сразу двум мужчинам, — язвительно заметил он. — Хотя с тебя станется.
Намекает на ее роман с Мартином? Она решила не отвечать на его насмешку, но не сдержала раздражения.
— Я не могла назначить свидание сразу двоим, так как тебя увидела только сегодня ночью. Мы не встречались шесть лет.
— А ту неделю, что мы были вместе, ты решила забыть?
Она глубоко вздохнула. Интересно, многое ли он помнит из их прошлого?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты все понимаешь, Алекс. И ты все помнишь. Полагаю, нас ждет увлекательный разговор.
На краткий миг она закрыла глаза.
— Твое воображение слишком разыгралось.
— Да? Кстати, и о воображении поговорим. Встретимся утром.
— Подожди! — она сильнее вцепилась в трубку. — Как ты узнал номер моего телефона?
— В моей стране отличная разведывательная служба, Алекс. Помни об этом. До встречи.
Не произнеся ни слова, Александра выключила телефон и вздрогнула. Итак, Дейн рано или поздно обо всем узнает. Нужно что-нибудь придумать, чтобы не позволить Дейну забрать у нее ребенка.
— Извините, мисс.
Александра подняла глаза и увидела на пороге номера Грейс — новую няню своего ребенка.
— Что такое? — спросила Александра.
— Я знаю, что уже поздно, но ребенок капризничает. Я думала, может...
Александра кивнула, чувствуя, что пора кормить ребенка грудью. Она улыбнулась и сразу все проблемы будто отодвинулись, стали чем-то неважным.
Ее маленький Робби был единственным существом на этом свете, который дарил ей радость и придавал смысл жизни.
Сын Александры принадлежит только ей, и она сделает все возможное, чтобы Дейн не отнял его у нее.
Александра очнулась ото сна и сразу же вспомнила о Дейне. Предстоящая встреча пугала ее до смерти.
Почему бы не уехать из страны прямо сейчас? Здесь ее больше ничто не держит. Много вещей брать с собой не нужно. Она поедет вместе с ребенком, его няней и двумя охранниками: Генри и Кейвоном.
Поднявшись с кровати, Александра стала быстро одеваться. Пора уезжать. Ее братья Марк и Иван как раз направляются в Дарнам. Незачем им знать, что она была здесь. Иначе проблем не избежать.
Александра позвонила Генри, единственному другу и охраннику, на которого всегда могла положиться.
— Я уже проснулся, — ответил мужчина, располагавшийся в соседнем номере. — Я надеюсь, что ты все обдумала, если решила уехать.
Они с Генри обсудили отъезд, и он взял на себя организацию их перелета в Париж.
— Сюда едут твои братья. Мне сообщить им о том, что...
— Нет, — быстро ответила она. — Я не хочу, чтобы они знали, куда мы едем, Я позвоню им, когда мы прилетим в Париж. Поторопись, Генри.
Александра разбудила няню своего ребенка и принялась готовить Робби к поездке. Приезда братьев она боялась больше всего на свете. Они так сильно ненавидели Дейна, что могли убить его, если бы застали их вместе.
Закрыв глаза, Александра тихо рассмеялась. Что за странная штука жизнь! Она убегает от мужчины, который угрожает ее благополучию, и при этом беспокоится о его безопасности.
Алекс вздохнула и взяла ребенка на руки. Скоро они будут далеко отсюда, и все закончится.
Дейн использовал все свои возможности, чтобы на рассвете проникнуть в апартаменты Александры в отеле.
Он вошел в гостиную. Александра стояла к нему спиной, одетая в джинсы и яркую рубашку с длинными рукавами, и перебирала компакт-диски. Ее волосы свободно струились по плечам.
— Время идет, — сказала она, не поворачиваясь, думая, что в гостиной находится кто-то другой. — Ты достал автомобиль?
— Нет, — тихо ответил Дейн. — И еще я забыл принести булочки.
Она выронила диск, повернулась и прижала руку к губам, чтобы сдержать крик. Он улыбнулся.
— Ты прекрасна даже в четыре часа утра. Впрочем, я знал это и раньше.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Он беспечно пожал плечами, но его взгляд внимательно следил за выражением ее лица. — Выслеживать тебя — все равно, что пытаться поймать радугу. Я знал, что лучше мне проснуться пораньше и приехать к тебе.
Александра нервно посмотрела на дверь:
— Я могу позвать охрану.
— Знаю. Ты хочешь приказать им вышвырнуть меня вон?
Александра помедлила, потом наконец произнесла:
— Не прикажу, если будешь вести себя прилично.
Он шутливо поклонился:
— Даю слово, что буду держать себя в руках и не попытаюсь обесчестить тебя на этом персидском ковре. Этого достаточно?
— Хватит шуток, — она глубоко вздохнула. — Вряд ли нам удастся поговорить. Мы с Генри решили, что уедем прямо сейчас. Так что...
Дейн шагнул к ней и схватил за руку:
— Александра, ты никуда не уедешь, пока мы не поговорим. Нам нужно многое выяснить, и ты понимаешь, что я имею в виду.
Она попыталась высвободить руку, но безуспешно.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!
— Разве? — он посмотрел в ее глаза. — Где ребенок?
— Какой ребенок?
Дейн привлек ее к себе, смотря в упор:
— Ребенок, которого ты родила в Париже пять месяцев назад. Где ты его прячешь?
Она вздернула подбородок, будто бросая ему вызов:
— Что за чушь! Кто тебе сказал, что я родила ребенка?
— Алекс, прошу тебя, не лги. У меня хорошие осведомители. Я вижу тебя насквозь.
— А если тебя информировали неверно? — она тянула время.
— Это сведения из надежных источников, — он пожал плечами. — Ты родила ребенка пять месяцев назад в частной клинике Сестер милосердия на улице Жеро. Здание клиники расположено рядом с картинной галереей. Я видел фотографии.
Александра на мгновение закрыла глаза, чувствуя, что сейчас упадет в обморок:
— Даже если я и родила ребенка, почему ты решил, что имеешь к этому отношение?
Он смотрел на нее так, будто читал ее мысли по лицу.
— Алекс, я все посчитал — этот ребенок может быть моим.
Она решительно покачала головой:
— Ты не можешь помнить того, что было между нами, пока ты выздоравливал. В прессе опубликованы всего лишь домыслы.
— Это так, из тех дней я помню немногое.
