— Я застегнула на самый последний крючок, — заметила она, помогая Элен влезть в лифчик. — Если не очень удобно, могу перестегнуть. Вам помочь нанести макияж?
— Нет, благодарю.
В больнице Элен пользовалась лишь увлажняющим кремом и бледной губной помадой. Может, духи? Ее рука нерешительно замерла над дорогим флаконом от Диора. Но Элен передумала, потому что ни разу здесь не душилась и не хотела делать этого сейчас.
И принялась спокойно наблюдать, как няня аккуратно складывает в саквояж вещи.
— Пожалуйста, — остановила ее Элен, когда няня взяла стопку толстых журналов, — оставьте их себе.
— Вы уверены в этом?
— Да. И цветы тоже, — добавила Элен. — Разделите их между дневным и ночным персоналом. И фрукты, и шоколад.
На лице няни появилась благодарная улыбка.
— Спасибо, мы очень тронуты.
Элен мягко улыбнулась.
— Вы ухаживали за мной так заботливо…
Так оно и было. Конечно же, это их работа, но Элен считалась особой пациенткой. Может быть, из-за мужчины, к постоянному присутствию которого здесь так привыкли. А может, в этой палате царил дух тайны, которую принесла эта симпатичная молодая женщина?
— Сестра придет попрощаться с вами перед самым вашим выходом.
Элен пробормотала в ответ что-то подходящее и уставилась непонимающим взглядом на бланк выписки. Почему она так неуверенно себя чувствует? Внутренний голос, чем-то похожий на голос невропатолога, подсказывал, что это просто реакция на все случившееся.
Но тут дверь распахнулась, и на пороге появилась дежурная медсестра, которая принесла какие-то бумаги и начала что-то говорить. Однако до Элен дошла лишь одна фраза: «Постарайтесь не очень напрягаться в ближайшее время».
— Я сам прослежу за этим, — раздался знакомый мужской голос.
Элен повернула голову в сторону мужа. Вместо делового костюма, в котором он приходил утром, на нем были темные брюки и свободная рубашка, расстегнутая на шее. Эта одежда еще больше подчеркивала ширину его плеч и тонкую талию. Закатанные рукава открывали крепкие руки с темными волосками.
Филипп мягко улыбнулся всем присутствующим, и Элен заметила, какое впечатление произвела эта улыбка на персонал — нянечка и медсестра с восхищением смотрели на ее мужа.
Неужели все женщины так реагируют на Филиппа Крэга? — подумала она. И эта мысль не принесла успокоения ее и без того взволнованной душе.
Он подошел к ней и поцеловал в висок.
— Ты готова, дорогая?
Возможно, он понимал состояние Элен. Его глаза как-то странно сузились, когда он пристально взглянул на бледное лицо жены и увидел, какая нерешительность застыла в ее ореховых глазах.
— Тебе совсем не надо притворяться счастливой, — тихо сказал Филипп.
Он что, шутит? Ей хотелось разрыдаться. Ведь я еду домой с человеком, которого совершенно не знаю! На грани отчаяния она вдруг ощутила, что в ней просыпаются какие-то воспоминания — что-то такое, что сможет, наконец, изменить ее отношение к происходящему.
Но нет, ей это только показалось. Элен постаралась прогнать эти мысли. Она ничего не могла изменить в ситуации, сложившейся вокруг нее.
— Если хотите, я могу проводить вас до главного выхода, — предложила медсестра.
В коридоре Элен обратила внимание, что огромная фигура Филиппа буквально возвышается над ней. И снова где-то внутри чувство тревожного ожидания напомнило о себе.
На улице стоял большой дорогой автомобиль — несомненно, автомобиль Филиппа, потому что он выглядел так же внушительно, как и его владелец. Так оно и оказалось. С осторожностью Элен села на переднее сиденье. Когда Филипп наклонился, чтобы помочь застегнуть ремень, у нее неожиданно перехватило дыхание. А когда его рука коснулась ее груди, сердце бешено заколотилось. Филипп, проверив ремень безопасности, спокойно откинулся назад, оставив жену в смятении чувств.
О господи, необходимо контролировать свое воображение, твердо сказала Элен сама себе.
Филипп тем временем закрыл дверцу и, обойдя автомобиль, уселся за руль. Машина плавно тронулась, а у нее появилось страстное желание сказать мужу, чтобы он остановился и разрешил ей выйти. Конечно же, это была безумная мысль — идти-то некуда.
Несколькими минутами позже их «ягуар» влился в общий поток машин, и Элен с каким-то облегчением стала рассматривать улицы. Дома из камня и металла, аккуратные палисадники вокруг них со множеством пестрых цветов, ухоженные лужайки, аллеи деревьев со смыкающимися кронами, огромное количество разнообразных магазинов. Все это казалось нормальным, обыденным, и в то же время ничто из этого ей не было знакомо.
Филипп, вероятно, почувствовал напряжение жены. Он слегка повернул голову и изучающе посмотрел на нее.
— Тебе нехорошо?
Их взгляды встретились. Элен пробормотала что-то невнятное и отрицательно покачала головой, затем снова уставилась на дорогу.
Вздох облегчения неожиданно вырвался у Элен, когда Филипп включил магнитолу и салон машины наполнился тихой музыкой. Теперь на какое-то время женщина была избавлена от необходимости вести с мужем беседу.
Элен с интересом следила за тем, как дома, стоящие в ряд по обеим сторонам дороги, понемногу начали внешне меняться — от маленьких черных, построенных на небольших клочках земли, до огромных особняков современного дизайна. Наконец новые дома, с элегантными фасадами и печатью процветания, окончательно вытеснили старые.
В клинике Филипп показывал ей фотографию их виллы в пригороде Мельбурна — большой двухэтажный особняк с видом на гавань. Когда же они туда доберутся?
Словно прочитав ее мысли, Филипп произнес:
— Скоро мы будем дома.
Они подъехали к стальным воротам, которые открылись, как только машина подъехала, затем так же тихо закрылись за ней. Филипп медленно подъехал по бетонной дорожке к дому. Современный особняк, сложенный из кирпича кремового цвета, производил ошеломляющее впечатление: огромные окна, поблескивающая серебром крыша, колонны у парадной двери… А вокруг — прекрасный парк, утопающий в цветах. Вне всякого сомнения, ухаживающий за ним садовник был мастером своего дела.
Филипп остановил машину у парадного входа перед внушительной деревянной дверью, украшенной искусной резьбой.
Еще через несколько секунд они вошли в просторный холл. Увидев его великолепие, Элен не смогла сдержать восторженного вскрика.
В центре холла с многочисленных ярусов мраморного фонтана каскадами падала вода.
Над фонтаном висела необыкновенной красоты хрустальная люстра. Широкая лестница вела на второй этаж. Из холла можно было попасть в оба крыла дома. Стены и потолок сияли всеми цветами радуги, отражая яркий солнечный свет, проникающий сквозь жалюзи широких окон.
