анальгетик здесь при чем?
— Чтобы не болела, — огрызнулась я.
— Виолетта, голова болит от кислородного голодания, спала неудобно. Таблетку убираем.
Что за напасть такая, почему все мужчины считают своим долгом мною командовать? Но повиновалась. Он встал, поставил свою чашку с недопитым кофе на стол.
— Сядь на стул, расслабь плечи и немного наклони голову вперед. Сейчас сделаю массаж и все пройдет.
— Не надо.
— Не надо что?
Я не ответила, но на стул села.
— Если не надо, чтобы не болела, то это садомазохизм называется. Если не надо массаж, то здесь тебя никто спрашивать не собирается. Поэтому сиди, молчи и наслаждайся.
Он положил руки на мои плечи и стал подушечками больших пальцев разминать мне мышцы шеи. Боже, как это было приятно. Какие у него сильные и, в то же время, нежные руки. Эти руки и эти прикосновения останутся со мною на всю жизнь, в то время я этого еще не знала. Я действительно расслабилась. На удивление голова перестала болеть.
— Спасибо.
— Это плата за плед. А ты внимательная и заботливая, Виолетта.
— Вы тоже.
— Пей кофе быстрее и трескай бутик: кофе стынет, бутик ждет.
Я выпила кофе с бутербродом, жизнь налаживалась. Но спать все-равно хотелось, хотя и проспала всю ночь.
— Пошли, время утреннего обхода. Уже почти половина восьмого.
Мы прошли по всем палатам, Вячеслав Романович со всеми побеседовал, всех послушал. У меня была задача мерить давление и следить за пульсом. У некоторых пациентов куратор попросил послушать сердце и все запомнить. Не надеясь на блестящую память, я кое-что записала.
В ординаторской он сделал отметку в историях болезни пациентов, со мной, по ходу работы с историями, разобрал весь обход.
— На сегодня все. Дежурство закончено. Спасибо. По домам и спать. Завтра в восемь на работе. И еще: повтори все о коронарной недостаточности. Да, Виолетта, халат и сменку можно оставить в моем шкафчике. У нас свободных нет, поэтому вселяйся ко мне, чтобы не таскать все это каждый день. На улице дождь. Зонт есть?
— Нет. До метро добегу.
— Сейчас подвезу. У меня машина. Подожди только.
Он куда-то ушел. Я ждать не собиралась. Спокойно переоделась, натянула джинсы, обула кроссовки. Халатик и туфельки убрала в шкафчик к Вячеславу Романовичу, положила фонендоскоп в сумочку и медленно вышла из отделения. По дороге встретила девчонок. Они только пришли, хотя уже было около десяти. У них практика начиналась в десять и в два они уже были свободны, о ночных дежурствах им никто не говорил.
Пока мы болтали, появился Вячеслав Романович.
— Я передумал. Поехали в библиотеку института. Поможешь литературу подобрать. Спать будешь ночью, — на ходу скороговоркой проговорил он и увлек меня за собой.
На ступеньках услужливо открыл зонт и спрятал меня от дождика. Добежали до стоянки, он открыл дверцу авто, я нырнула в машину.
— Едем в студенческую библиотеку. Она в твоей общаге? — спросил он, садясь в машину.
— Да.
— Вот и прекрасно, — он был немногословен.
Это было наше знакомство, первая встреча, первые сутки вместе. С этого момента я перестала принадлежать себе.
В общаге он направился к читальному залу, не давая мне возможности слинять к себе в комнату. Но я попыталась его остановить, в конце концов я не была его собственностью, да и дежурство закончилось, я согласна помочь, но не ценою своего желудка и комфорта.
— Извините, Вячеслав Романович, но можно я поднимусь к себе. Мне нужно переодеться и очень хочется нормально позавтракать.
— Хорошо. Показывай, где ты живешь, — неохотно согласился он.
— Вам идти со мной не обязательно, — я попыталась остановить его, — через полчаса я к Вам присоединюсь.
— Веди. Я должен знать, где тебя найти, если мне это будет необходимо.
Я не стала с ним спорить, и мы поднялись ко мне в комнату. Его не нужно было приглашать: он прошел сам, в ожидании завтрака устроившись на диване и рассматривая убранство моей общаговской «квартирки». Мне пришлось переодеваться в его присутствии. Не перед ним, конечное, но…
Приготовила завтрак, сварила кофе. Предложила ему. Он не отказался. За завтраком сказал:
— Знаешь, Виолетта, меня иногда нужно останавливать. За работой я забываю про все земные радости. Спасибо за завтрак. А где можно покурить? Люблю сигарету в сочетании с кофе.
— Можете открыть окно и покурить здесь. Пепельница на тумбочке.
— А компанию не составишь?
— С чашечкой кофе присоединюсь позднее. Сначала уберу со стола.
Он стоял у окна, курил, выпуская струйки дыма, медленно пил кофе и наблюдал за мной. Взяв свою чашечку, я села на диван. Кофе пили молча.
— Я готов.
— Я тоже. Одну секунду только, Вячеслав Романович, сейчас помою чашечки. Грязной посуды быть не должно. Стасиков разводить нельзя, — посмеялась я.
Он улыбнулся, промолчал, просто ждал. Выходя из комнаты, тормознул.
— Вета. Можно так? Это же производное от Виолетты?
— Да, можно.
— Вета, если тебе не удобно на «ты», то давай хотя бы без отчества. Ты теряешь драгоценные секунды нашего времени, — он снова улыбнулся.
Улыбка шла ему, он становился каким-то особенно нежным и притягательным, на щеках появлялись милые ямочки.
— Хорошо, постараюсь, — пообещала я, закрывая дверь.
— А Анатолия Семеновича ты тоже по имени-отчеству называешь?
— Во-первых, называла, во-вторых, да.
— И в постели?
— И в постели, если Вас интересуют такие подробности, хотя в постели я стараюсь обходиться без имен. Но Вам такое не светит, — резко ответила я.
Меня это уже начинало бесить. Работа это одно, но в свою личную жизнь пускать его я не собиралась.
— Это мы еще посмотрим… — нарочито серьезно произнес он, а потом наклонился ко мне и прошептал. — Однажды ты позволишь мне гораздо больше, и это произойдет совсем скоро…
Первая неделя была кошмарной и шикарной одномоментно.
Рабочий день с восьми и до шести-семи вечера полностью выматывал меня. Поблажки от куратора ждать не приходилось. Вячеслав не уходил из больницы до тех пор, пока не был убежден, что там все нормально. Больных у него также было больше, чем у всех остальных врачей отделения. В перерывах между больными успевали еще поработать над диссертацией, исправляя слабые ее места, переделывая выводы, редактируя текст.
Компенсацией за такую работу был ежедневный ужин в ресторане и личное такси. Вячеслав меня забирал утром от общаги, туда же привозил вечером.
Я не могла сказать, что мне не понравилось работать с ним, не понравилось его общество. Нет. Мне очень даже всё понравилось.
Работать с ним было одно удовольствие. Я забывала, что вокруг существует другой мир. Ежедневные обходы в отделении, консультации больных в других
