Он смотрит на меня с жаром, которого я раньше не замечала, и от возможной интерпретации того, что сказала, я краснею. Я стараюсь относиться к этому с юмором.
— Ну, спать, а я посплю здесь, а потом, эм, мы сможем… — Я заикаюсь, и его губы дёргаются, будто он пытается не рассмеяться.
Дверь спальни захлопывается, и Кейн вскакивает, оглядываясь в ожидании неминуемого нападения. Я машу ему, чтобы он сел обратно.
— Это мисс Джулия. Наш постоянный призрак. Она просто даёт знать, что никуда не делась.
Следующая дверь в ванную медленно закрывается, как будто дух демонстрирует уровень контроля.
— Здравствуйте, мисс Джулия. Это мой друг, Кейн. Он поживёт у нас какое-то время. Нужно следить за тем, чтобы шторы оставались плотно задёрнутыми в течение дня. Я знаю, ты поможешь мне обезопасить нашего гостя. — Дверца шкафа открывается, а затем с лёгким щелчком закрывается сама. Я киваю Кейну и понижаю голос: — Твоя очередь. Она всегда счастливее, когда ей представляется красивый мужчина.
Он приподнимает один уголок рта в подобии улыбки, затем поворачивается к двери шкафа, прежде чем отвесить галантный поклон.
— Я рад познакомиться с вами, мисс Джулия. Для меня большая честь. — Его голос меняется, акцент усиливается, и я гадаю, говорил ли он так раньше. До того, как изменился. — Если вам что-нибудь понадобится, мэм, пожалуйста, дайте знать, и я с радостью сделаю всё, что смогу. — Вокруг нас воцаряется тишина, а затем на стол из розового дерева падает книга с полки. Обложка открывается, страницы перелистываются, пока, наконец, не останавливаются. Кейн подходит, читает раскрытые слова, а затем быстро кивает. — Хороший выбор. Я посмотрю, что могу сделать.
Книга осторожно закрывается, направляемая невидимыми пальцами, а затем температура в комнате повышается и холод рассеивается, а мисс Джулия переходит к другим вещам.
— Было занятно. — Кейн зевает, моргая, будто внезапно очень устал. — Возможно, ты была права. О том, что пора в кровать.
Я игнорирую дразнящий намёк в его словах и киваю в сторону спальни.
— Ты будешь спать там. Она полностью защищена от света, и можете запереть дверь.
Он подходит к комнате, окидывает её быстрым взглядом, затем скрещивает руки на груди, обращая внимание на то, насколько она широка.
— Мне нужно запереть дверь, Аня? Ты планируешь что-то сделать со мной, пока я отдыхаю?
Его голос понижается до хриплого мурлыканья, и мой желудок делает кульбит от этого звука. Я знаю, на что способны силы вампира, и всё равно испытываю искушение. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в мягкую кожу ладоней, и яркие точки боли прорываются сквозь туман, окутывающий меня.
— Хорошо отдохни, Кейн, — говорю я, поворачиваясь к нему спиной. И слышу, как он хихикает, а затем дверь тихо закрывается. Но замок не поворачивается.
Глава 5
Кейн
Я лежал в постели и не мог уснуть, смотря в дверь и слушая, как она ходит по дому, а затем всё смолкает. Разочарование разрастается в груди. Я знаю, что Аня не войдёт, и всё же часть меня хочет, чтобы зашла. Хотя бы на мгновение. Я просто хочу, чтобы кто-то был рядом, когда я уплываю, сила солнца затягивает под воду, как это происходит каждый день. Я признаюсь себе, что хочу простого комфорта. Так было бы менее одиноко.
— Ты сам подписался на такую жизнь, приятель, — говорю я себе, на мгновение закрывая глаза, прежде чем снова распахиваю их. Ручка медленно поворачивается, звук громкий в тишине, а затем дверь широко распахивается, моя надежда растёт, но в открытом проёме никого нет. Я слышу ровное дыхание Ани. Должно быть, она заснула на диване. Знание того, что она где-то рядом, немного облегчает одиночество, и я говорю: — Спасибо, мисс Джулия. Теперь я немного отдохну.
Дверь тихо закрывается, на этот раз почти бесшумно, и когда я вновь закрываю глаза, не пытаюсь отогнать сон. Я позволяю ему погрузить себя в темноту. А тепло от осознания, что кто-то здесь, со мной, наполняет грудь, даже если этот кто-то в другой комнате.
***
Я резко открываю глаза и выпрямляюсь. Незнакомое пространство мгновенно приводит в состояние боевой готовности, пока не вспоминаю, что нахожусь в Новом Орлеане. Во время Рождества. Чтобы выследить террориста. С ведьмой, которая назвала меня ворчуном. И её улыбка оставалась со мной, даже во время сна.
Я вздыхаю и свешиваю ноги с кровати, вытаскиваю из сумки пару чистых джинсов и натягиваю их. Дверь распахивается, и я замираю, когда до меня доходит узнаваемый запах. Кровь. Свежая кровь. У меня удлиняются клыки, и я двигаюсь, не беспокоясь о ботинках или рубашке. Я могу думать лишь о том, что кто-то вломился, и Аня мертва. Воспоминания о смерти моей семьи нахлынули снова, и на этот раз я вижу только кровь. Кровь и Аня, распластанная на полу в луже. Страх охватывает меня, пока оглядываю гостиную. Я вижу, где она спала, одеяло сбито в кучу, на подушке видна вмятина от головы. Но Ани нигде не видно, и всё кажется нормальным.
Что-то стучит по полу на кухне в задней части дома, и я направляюсь туда осторожными, размеренными шагами. Запах крови становится сильнее, но прежняя настойчивость ускользнула, сменившись настороженностью. У меня есть задание, и оно помогает сосредоточиться. Дисциплина важнее. Если я буду торопиться, скорее всего, убью нас обоих. Поэтому, не издавая ни единого шума, медленно и легко, я двигаюсь вперёд, пока не достигаю двери в длинное, узкое пространство кухни. Я жду, прислушиваясь, и хмурюсь. Кто-то напевает?
Толкая дверь, я вхожу и замираю от открывшегося передо мной зрелища. Мелодия рождественской песни наполняет комнату, Аня раскачивается из стороны в сторону в такт, и я вижу её голые ноги, ночнушка, в которой Аня спала, задралась. Длинные волосы свободно ниспадают на спину, ткань облегает изгибы, и я внезапно ощутил голод по чему-то, чего у меня не было слишком долго.
Я прислоняюсь к стене, чтобы понаблюдать, но у мисс Джулии другие планы. Меня обдаёт холодным порывом воздуха и раздаются три резких удара. Аня подпрыгивает, переставая напевать, и поворачивается, широко раскрыв глаза при виде меня.
— Ты рано встал, — выдыхает она и краснеет, оглядывая меня. Ни рубашки, ни обуви. И когда её взгляд задерживается на поясе, я понимаю, что не застегнул джинсы. Она отводит взгляд, делает глубокий вдох и говорит: — Я думала, ты будешь спать ещё немного. Завтрак скоро будет готов.
Что-то в её волнении вызывает у меня желание улыбнуться.
— Я стар, Аня, и недолго сплю. Плюс, запах крови может разбудить любого из нас. — Я подхожу и поднимаю её правую руку, убирая бумажное полотенце, которое она прижимала к порезу на ладони. — Что случилось?
— Я же говорю — готовлю завтрак. — У неё дрожит рука, и я внезапно понимаю, что именно она готовит.
— Ты готовишь мне завтрак? Из своей крови?
В моём голосе слышится благоговейный трепет, чего раньше не случалось. Мне и прежде женщины предлагали свою кровь, обычно в пылу страсти, — моя хищная сила заманивала их, когда мне нужно насытиться. Но Аня просто предлагает частичку себя, ничего не прося взамен. Моё сердце сжимается в груди, чего я не чувствовал очень давно, и я узнаю эту эмоцию — благодарность.
— Ну, знаешь, тебе нужно есть, а завтрак — важная составляющая дня. А мой папа любит протеиновые коктейли, и очень раздражается, когда не получает такой. Так что я подумала…
Она замолкает, когда я подношу её руку к губам и запечатлеваю поцелуй на ладони. Это собственнический жест, но он важен.
— Для меня большая честь, что ты сделала мне этот подарок.
Она дрожит, когда я задерживаюсь на порезе. Знаю, что этого не должно случиться, но вся ситуация выходит из-под контроля, и мой язык скользит по коже Ани и по тонкой струйке крови, которая вытекает из пореза. Её вкус взрывается во рту, и он похож на медовый бренди, подогретый огнём. Восхитительно. Она восхитительна.
