Осторожно, стараясь не изменять положение конечностей, Дэвис поднял женщину на руки и, едва разбирая дорогу, побрел к дому. Ботинки утопали в грязи, а руки ломило от тяжести, однако Дэвису и в голову не приходило жаловаться.
Первой проблемой стала входная дверь. Поскольку руки Дэвиса были заняты, открывать пришлось грязными по колено ногами. Благо за несколько месяцев отшельничества у Дэвиса ни разу не появилось опасений за сохранность имущества, так что необходимости запирать дверь на замок не было. Дэвис опустил свою ношу на кровать. Женщина едва слышно охнула. Не заботясь о чистоте пола, Дэвис бросился обыскивать кухонные шкафчики в поисках спирта. Во избежание пневмонии женщину необходимо было согреть и заодно продезинфицировать раны. Как всегда и бывает, склянка с медицинским спиртом оказалась на последней полке, которую осмотрел Дэвис.
Правда, поиски дали хорошие результаты. Помимо спирта Дэвис обнаружил у себя запасы антибиотиков и жаропонижающих средств, несколько упаковок ваты, бактерицидного пластыря и бинты. Беглого осмотра было достаточно, чтобы исключить возможность серьезных открытых переломов, что несколько успокоило Дэвиса.
В течение следующих двух часов Дэвис самозабвенно врачевал. Он старался не думать пока о последствиях и о том, что скажет врачам «скорой помощи»… вернее, как он им объяснит причину, по которой не связался с ними по сотовой связи сразу же, как только обнаружил утопленницу. Впрочем, из-за сильного ливня «скорая» сможет приехать нескоро.
В мозгу молнией вспыхнула мысль: если о пострадавшей пронюхает Маркес, то сделает все, чтобы его мечта осуществилась.
Незнакомка открыла глаза настолько неожиданно, что Дэвис, наблюдавший за ней в течение последних десяти минут, вздрогнул и едва не уронил миску с теплой водой. Промывая раны дезинфицирующим раствором, он чувствовал дрожь в пальцах, отвыкших от работы с больными. Волнение было настолько сильным, что поначалу Дэвис вообще отказался от мысли самостоятельно обработать раны, однако в предупреждение заражения и воспалительных процессов он все же собрал всю свою волю в кулак и приступил к работе.
– Кто вы? – тихо, одними губами спросила женщина охрипшим голосом.
Справившись с первым удивлением, Дэвис пояснил ей, каким образом она оказалась в его доме.
– Вы… вы врач? – женщина попыталась поднять руку, но та бессильно упала на кровать.
– Бывший, – угрюмо ответил Дэвис, снова взяв в руки тампон, смоченный в растворе.
Не хватало еще отвечать на расспросы неудачливой самоубийцы. С него хватит Маркеса, при каждом удобном – как и неудобном – случае напоминавшего о том, что он не имеет права лечить больных.
– У вас хорошие руки. – Женщина закрыла глаза.
Она молниеносно запечатлела образ спасителя. Ей не было надобности смотреть на него, чтобы видеть строгие, волевые черты лица, загорелую кожу, темные волосы, выглядывавшие из-под ковбойской шляпы, и мускулистое тело здорового мужчины. Джинсы и теплая клетчатая рубашка придавали Дэвису еще большую мужественность. Он был похож скорее на героя вестерна, чем на человека начала двадцать первого века.
Через мгновение ее заставил очнуться вопрос:
– Меня зовут Дэвис, а вас?
– Меня? – переспросила она таким тоном, словно впервые в жизни столкнулась с подобным вопросом. Даже изувеченное лицо передало смятение и растерянность, которые переполняли незнакомку. – О боже… я ничего не помню… ничего. Абсолютная пустота. Дыра вместо памяти. Я… я…
Соленые слезы разъедали свежие раны, но женщина, похоже, не замечала боли. Она заметалась по постели. Сбросив с себя шерстяной плед, она поняла, что абсолютно нагая.
– Я не нашел на берегу вашу одежду, – смущенно пояснил Дэвис, старательно отводя глаза в сторону. За долгие годы работы в госпитале он привык относиться к обнаженному женскому телу равнодушно. Прелести пациенток волновали его кровь не более чем стакан апельсинового сока, выпиваемый им ежедневно вместо завтрака. – Наверное, ее сорвало течением и унесло вниз… Простите, но я снова вас накрою. Не хочу, чтобы вы простудились. – Дэвис вновь закутал женщину в плед, тщательно подоткнув его по бокам.
– Я ничего, ничего не помню… Как я оказалась в реке?
Дэвис молча пожал плечами.
– Что со мной?
– Общее переохлаждение организма, множественные ушибы, ссадины и гематомы. На первый взгляд ничего серьезного. У вас есть хронические заболевания?
На сей раз плечами пожала она.
– Где мы?
– В моем доме… в пятнадцати милях от Касл-хилла.
Женщина едва заметно вздрогнула, хотя и не смогла объяснить даже себе самой, какие воспоминания ее связывают с близлежащим городом.
– Возможно, у вас есть муж и дети. Они будут вас искать, – предположил Дэвис.
– У меня есть кольцо?
– Что?
– Я спросила, есть ли на моей руке обручальное кольцо. Я не могу поднять голову.
– Нет. У вас нет кольца, – без промедления ответил Дэвис. Упоминание о муже и детях было выстрелом в небо. Ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь приехал и избавил его от проблемы. Проблемы, даже имени которой он не знал.
– Вы вызвали «скорую»?
Дэвис покачал головой.
– Почему?
– Ливень. Сюда никто не сможет добраться, по крайней мере, до следующего утра.
– Вы преступник?
– Нет, не беспокойтесь. А теперь вам нужно поесть. Я приготовил мясной бульон, – ушел от неприятной темы разговора Дэвис.
– Вы живете здесь один?
– Да.
Интонация Дэвиса насторожила женщину, и она не рискнула продолжать расспросы.
– Давайте придумаем мне имя.
– Я буду называть вас так, как вы пожелаете. Какое имя вам нравится: Камилла, Лора, Стефани?..
– Камилла подойдет.
– Хорошо, Камилла. Вот мы и познакомились. Может, перейдем на «ты»?
Она согласно кивнула.
– Когда вспомнишь свое настоящее имя и…
– Я не хочу вспоминать прошлое, – упрямо заявила новоиспеченная Камилла.
– Я бы тоже с удовольствием забыл свое, – откровенно признался Дэвис.
В его голосе прозвучало столько боли и искренности, что сердце Камиллы сжалось.
– Я помню одно: я не хотела больше жить. – В глазах Камиллы вновь блеснули слезы.
– А теперь? Что-нибудь изменилось? – осторожно спросил Дэвис.
– Меня мучила совесть, и я думала, что искуплю вину, когда… Но даже Господь не пожелал меня принять. Я не нужна ни земле, ни небесам. Я никому не нужна.
Дэвис вздохнул и бросился к плачущей женщине. Бульон подождет. Он взял ее за плечи и слегка потряс.
– Не говори так. Ты… ты нужна мне, Камилла.
– Ты говоришь так, чтобы меня утешить. Зачем тебе женщина, которая даже не в состоянии подняться с постели? У которой болит все, кроме волос на голове… Каждый вздох отдается глухой болью где-то внутри…
