На последнем курсе Мэри решила писать диплом по английской романтической поэзии XIX века. Для этого она пошла в семинар профессора Дэвида Паркера. Сорокашестилетний профессор был высок, привлекателен, а занятия вел так артистически, так увлекательно, что послушать его приходили даже студенты других факультетов. Многие девушки были влюблены в холостого профессора, за которым давно и прочно закрепилась слава сердцееда.
Мэри тоже нравился Дэвид Паркер, но не столько как мужчина, сколько как умный ученый, великолепный оратор, талантливый писатель и поэт. Она относилась к нему с большим уважением.
А вот Дэвиду Мэри нравилась как женщина. Из всех студенток его семинара он остановил свое внимание именно на ней. Дэвид умел не только ярко и оригинально читать лекции, но и красиво ухаживать. Он говорил комплименты, дарил цветы, приглашал в рестораны. Он посвятил Мэри несколько стихотворений, которые сначала декламировал ей сам, а потом преподносил в опубликованном виде.
И ей, разумеется, льстило внимание такого человека. Жизненного опыта явно не хватало, и Мэри трудно было разобраться в своих, а тем более — в чужих чувствах. Однокурсницы откровенно завидовали ей.
Постепенно почтение и уважение стали сменяться увлечением артистичным профессором. Благодаря его настойчивому вниманию с каждым днем это увлечение все росло, и к концу последнего семестра Энн осталась в их комнате в общежитии одна.
После блестящего окончания университета перед Мэри открывалась научная карьера. Она хотела продолжить более углубленное изучение английской поэзии эпохи романтизма. И влюбленный профессор организовал ей стажировку в Англии.
Отпуск они провели вместе в Новой Зеландии, откуда родом были родители Дэвида. В наследство от них ему достался дом на побережье океана, где Дэвид с наслаждением предавался теперь всем удовольствиям близкого общения с привлекательной молоденькой возлюбленной.
А Мэри больше наслаждалась красотами природы и новыми впечатлениями от страны, в которой оказалась впервые, чем близостью с любвеобильным профессором. Но она была ему очень благодарна за все, что он для нее сделал, и потому ей даже в голову не приходило проявлять какое-либо неудовольствие.
После отпуска Мэри сразу же улетела в Англию. Дэвид проводил ее в аэропорт, пожелал ей успехов и обещал скоро проведать ее, потому что, как ему казалось, он не сможет прожить без нее даже месяц.
Первый год в Оксфорде пролетел как сон. Мэри увлеченно занималась в библиотеках, архивах, посещала музеи. В свободные дни гуляла по старинным кварталам Лондона, так не похожего на современный Сидней.
Дэвид писал ей нежные письма, обильно сдобренные охами и вздохами по поводу их вынужденной разлуки, но ни через месяц, ни через два так и не смог выбраться к ней. На Рождество Мэри сама летала в Австралию, и только на Пасху Дэвид прилетал к ней в Англию, да и то потому, что должен был прочитать там несколько лекций.
Когда в июле она снова оказалась в Сиднее, ей показалось, что расстояние и время несколько охладили любовный пыл Дэвида. Впрочем, он был, как всегда, внимателен и галантен.
Начался второй год стажировки Мэри в Оксфорде. В начале зимы, когда она уже думала о скорой поездке на родину на рождественские праздники, Мэри получила письмо от Энн, которая сообщала ей, что у Дэвида появилась новая возлюбленная.
Сначала Мэри решила, что подруга подшутила над ней. Она послала Дэвиду телеграмму, сообщая о дне своего прилета в Сидней. В ответной телеграмме он просил ее не приезжать, не объясняя, впрочем, почему они не смогут встретиться.
Это всерьез насторожило Мэри, она решила все выяснить до конца и написала Дэвиду письмо. Она хотела, чтобы он ответил ей откровенно.
Ответ пришел не скоро. Это было не письмо, а большое прощальное стихотворение или даже поэма. В этом стихотворном опусе Дэвид благодарил Мэри за счастливые дни, которые она ему подарила, просил простить его за то, что не смог сохранить верность ей на всю жизнь. Он также желал ей счастья с другим мужчиной, который будет предан ей до конца. Автор превозносил достоинства Мэри — и все это в характерной для него возвышенной манере.
В конце шла приписка — уже в прозе. Дэвид прозрачно намекал, что из-за изменившихся обстоятельств он, как бы ни хотел, не сможет оказывать Мэри материальное содействие для продолжения ее стажировки в Оксфорде.
Мэри была потрясена и растеряна. С одной стороны, Дэвид не был ее мужем и не имел перед ней никаких обязательств. С другой — она не ожидала, что он может так с ней поступить.
Оставшись наедине со своими проблемами, она попыталась успокоиться. Что случилось, то случилось. Теперь нужно решать, что делать дальше. Возвращаться в Австралию некуда и не к кому. Наиболее вероятное место работы в Сиднее — все тот же университет, а встречаться там постоянно с Дэвидом было выше ее сил. К тому же очень хотелось закончить стажировку в Англии. Значит, нужно срочно искать работу.
Мэри уже смирилась с мыслью, что ей придется работать судомойкой или официанткой в каком-нибудь пабе, но ей неожиданно повезло. Одна из сотрудниц университетской библиотеки, узнав, что Мэри ищет работу, порекомендовала ее своей знакомой, мисс Сэндлер, и через некоторое время Мэри взяли с испытательным сроком на должность помощника библиотекаря в Библиотеку Британского музея.
Работа оказалась несложной, но оплачивалась не слишком высоко, так что в свободное время Мэри подрабатывала еще переводами с немецкого. Правда, эти заработки были не постоянными, а от случая к случаю. А на занятие наукой времени и сил уже почти не оставалось. Однако она все же не теряла надежду написать когда-нибудь задуманную книгу об английских поэтах-романтиках.
Вот так прошли почти два года, которые она провела далеко от дома.
Мэри грустно вздохнула, подведя не очень утешительный итог европейскому периоду своей жизни.
А сейчас она летит на родину. Что-то ее там ждет?
В сиднейском аэропорту Мэри встречала подруга Энн. После первых поцелуев, объятий и восклицаний по поводу внешнего вида девушки сели в машину и отправились в город. Энн уверенно и даже лихо вела свою красную «мазду», порой рискованно обгоняя идущие впереди автомобили.
— Ты очень эффектно смотришься за рулем, — сделала ей комплимент Мэри.
Энн довольно усмехнулась.
По дороге подруги засыпали друг друга вопросами, перескакивая с одной темы на другую. Подъезжая к небольшому дому, который Энн арендовала, она сказала:
— Мэри, до свадьбы ты поживешь у меня. И не возражай, пожалуйста!
