в огонь добрая Инна.
— Вы не понимаете… Я же ни с кем и никогда кроме него. Он первый у меня и единственный. Я даже не представляю как…
— Как как. Легла, руки-ноги по сторонам разложила и вперед…Что нам тебя учить что ли?
— Да не про это я! — шиплю на нее. — Я не понимаю, как можно с другим. Все непривычно, не так, неправильно.
— Ты то откуда знаешь, правильно или неправильно, раз никого кроме своего Игорька не подпускала? Знаешь, комплектация-то у всех одинаковая, а вот запчасти разные. У кого-то в комплекте идут карандаши с колокольчиками, а у кого-то рубильники с гирями.
— О, Боже… — Люда закатывает глаза, — Инна, хватит сравнений. Умоляю.
— Ну, а что? Она ж ничего кроме пипетки Игоря не видела! Может, он ей толком и пользоваться не умеет.
— У него не пипетка!
Я вспоминаю родной член, и снова спазм в груди. Потому что этот самый член кроме меня еще лазает по всяким дырам и отверстиям. Скотина! Ненавижу!
Последний бокал улегся в желудке и дикой дурью расползся по венам. Разозлилась. Настолько, что еще сильнее увлеклась словами Инны. Но пока уперлась в технические ограничения.
— Я просто не смогу. Понимаете? Я не Игорь. У меня блок в голове стоит. Муж — это святое. Изменять нельзя. Меня так воспитывали — честной, верной…дурой наивной. А ты мне такое предлагаешь.
— Пфф, есть у меня лекарство от такого блока, — она проворно лезет в сумочку, достает потрепанный телефон с разбитым стеклом и что-то тыкает на экране неловким пальцем, — вот. Салон «Твой Лось».
— Ты мне эскортника что ли предлагаешь? — у меня слов нет.
— Почему экскортника? — пьяно хихикает рыжая-бесстыжая подруженька, — самого настоящего мальчика по вызову. Или дядю. Ну или деда на крайний случай.
— Ты дурочка что ли?
— Ты не обзывайся, а лучше послушай. Вызовем тебе Лося. Промассирует он тебя хорошенько, все блоки твои снимет и свалит в туман. Все. Никаких обязательств и одни плюсы. Во-первых, нового тела попробуешь. Они там все красавенные, с приборами вот такими, — показывает руками, наверное, полметра. У меня аж в одном месте колет, когда такого монстра представляю, — С корнишонами и кривыми засохшими морковками туда не берут. Опытные! Такое вытворять умеют, мама дорогая…
— Ты-то откуда знаешь? — подозрительно спрашивает Люда.
— Без комментариев, — Инна беспечно отмахивается и продолжает, — попробуешь. Может, тебе больше, чем со своим Игорьком блудливым понравится. Перестанешь вести себя как девственница не целованная, переключишь с измены на свое собственное маленькое приключение. И уже будешь готова нормального мужика к себе подпустить. Начнешь с измены по вызову, и перейдешь к чему-то настоящему.
— Я не знаю, — мнусь.
С одной стороны, что-то в ее словах есть. Переключиться, попробовать что-то новое, понять, так ли много для меня значит старое, но…
— Что ты не знаешь? Вариант — верняк.
— А вдруг больной какой-нибудь попадет?
— Да они там здоровее всех нас вместе взятых. На анализы, как на работу ходят. К тому же ты — девочка большая, резинками, наверное, умеешь пользоваться.
— Что-то мне стремно…
— Не дрейф. Мы с тобой! — она машет официанту, требуя продолжения банкета.
— Свечку держать будем? — хихикает Людка.
— Нет. Но с вызовом поможем, — говорит Инна и смело набирает заветный номер, — сейчас я все решу.
— Стой! — машу руками, а потом и вовсе выхватываю у нее телефон, — погоди. Нельзя вот так сразу. Мне настроиться надо. Подготовиться.
— А Игорек твой, наверняка, без подготовки шпарит, — эта стерва со скучающим видом рассматривает свои ногти, — как по маслу. Вжих-вжих-вжих, скрип-скрип-скрип…
Людка пинает ее под столом.
— Мне надо…надо… — пытаюсь хоть за что-то зацепиться, — дать нашим отношениям последний шанс!
— Ну, начинается…
— Погоди. Вот на следующей неделе четырнадцатое февраля. День всех влюбленных. Я приготовлю романтический ужин, попытаюсь до него достучаться…
— А если нет?
— А если нет…то вызовешь своего лося, — даю свое согласие и для верности киваю.
Вроде все решено, но девки, да и я сама, были сильно пьяны, поэтому тему не закрыли.
— Давай сейчас выбирать мужика! Чтобы уж все готово было. А то потом начнешь титьки мять, нос воротить, копаться и вообще передумаешь. А так у нас уже будет готовый вариант, и по твоему сигналу я его вызову.
— А давай, — машу рукой.
И вот наш пьяный отряд втроем втискивается на маленький диванчик. Я слева, Людка справа, а Инна, как организатор всего этого беспредела — посередине. В ее руках телефон, на экране которого один за другим появляются «лоси».
Блондин, брюнет, огненно-рыжий, снова блондин. Все как на подбор. У меня аж в глазах зарябило от такого обилия кубиков пресса, и даже как-то разогрело не на шутку. Особенно заводил тот факт, что стоит только захотеть и любой из этих красавцев будет моим. Девчонки тоже порозовели и нервно дергали воротнички на блузочках.
— Мммм…
— Оооо…
— Ыыыы…
Только и слышалось от нашей троицы.
— Смотрите, какие у него глаза!
— А руки!
— А вот у этого татуха на пол спины. Дракон!
— А у этого гляньте какой бугор в штанах.
— Кабачок…
— Сама ты кабачок… И вообще, пусть Ольга выбирает. Кого тебе? Брюнета или блондина?
— Брюнета, — отвечаю не задумываясь. — всегда любила темненьких.
— Глаза?
— Голубые.
— Рост?
— Метр восемьдесят пять.
— Ты мужа своего что ли описываешь? — возмущается Инна.
— Просто это мой типаж. Вот! — тыкаю пальцем в понравившуюся картинку, — Этот подходит!
С потертого, отчаянно покоцанного экрана Инкиного телефона на нас смотрит красавец. Плечи широченные, грудь прокаченная, пресс рельефный, как на выставку. Взгляд сам по косым мышцам живота спускается к паху. У меня аж во рту пересыхает.
Людка, наоборот, морщится, выхватывает у подруги мобильник и подносит ближе к глазам:
— Когда телефон поменяешь? Не понятно ни черта! Одни трещины.
— Да нормально все, — теперь я тянусь через Инну, и отнимаю телефон у Людки, — я все вижу. Мне подходит.
Открываю анкету.
Олег. Двадцать восемь лет. Высшее образование. Двадцать сантиметров. Отличное владение языками.
— Берем, — одобрительно кивает Инна, сохраняя его страницу в избранное, — в общем, когда твой козло-Игорь, опрокинет тебя с четырнадцатым февраля — звонишь мне. И, я вызываю Олега. Поняла?
— Поняла.
На том и порешили.
И вот она пятница, четырнадцатое февраля. Сбежав пораньше с работы, я приступила к реабилитации наших отношений. Квартиру отмыла, белье чистенькое шелковое постелила, купила две чахлые розы и ободрала с них лепестки, чтобы создать атмосферу. В шкафу нашлись какие-то свечи, их тоже расставила по всем плоскостям, чтобы в нужный момент поджечь.
По привычке полезла в кулинарную книгу, чтобы приготовить что-нибудь
