Я нарвала мяты и лаванды из горшка, который стоял на подоконнике, и поставила чайник кипятиться. Несколько минут спустя я потягивала дымящийся напиток со знакомым привкусом апельсинового меда, которого было ровно столько, чтобы подсластить его.
Я прислонилась к кухонному столу и глубоко вдохнула, наслаждаясь спокойствием убежища, которое я построила для себя в квартире.
Пол дико затрясся, прервав мою недолгую задумчивость. Горячая вода выплеснулась мне на руки. Вздрогнув от боли, я уронила кружку в раковину, где она разбилась.
Страх охватил меня, и я закричала, когда свет замерцал, а звук летающих насекомых и шипящих змей вновь наполнил квартиру.
Толстые мускулистые руки обвили мою талию, а теплые ладони легли на живот, темные тени прочертили дорожки на моей коже.
Почему, во имя семи кругов ада, он снова здесь?
— Нужен кто-то, чтобы тебе снова подняли настроение, детка? — прошептал знакомый голос, а лицо минотавра уткнулось ей в ухо. От этого прикосновения у меня по спине побежали мурашки.
— Ты не усвоила урок с первого раза? — спросил Робин с другого конца комнаты сердито и язвительно, его темно-коричневая кожа сверкала в лунном свете.
Астерион гладил меня руками вверх и вниз по бокам, пока я, не шевелясь, стояла на кухне с широко раскрытыми от смущения глазами.
— Я не собиралась вызывать тебя снова, — прошептала я, повернувшись и прижимая руки к твердой груди Астериона, чтобы оттолкнуть. Он воспротивился и усилил хватку, пока между нами не осталось ни миллиметра, а его твердый член не прижался к моему животу.
— Что значит, ты не собиралась? — спросил Робин. — Либо ты снова заварила чай, либо нет.
— Не заваривала, — сказала я. — Это просто обычная мята, лаванда и мед… никакого волшебства.
Астерион позволил мне отойти в сторону. Я сделала глубокий вдох, чтобы прочистить мозги от тумана желания, который окутывал меня каждый раз, когда минотавр прикасался к моему предательскому телу.
— Как это возможно? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Без понятия.
Робин оглядел меня со своего места, остановившись на покрасневших глазах, опухшем лице и одежде, разбросанной от входной двери до спальни.
— Почему ты готовишь успокаивающий настой в час ночи, Джессика?
Неожиданная забота в его голосе сломила меня, и, несмотря на мужественные усилия, горячая слеза скатилась по щеке.
— Это была тяжелая ночь, только и всего.
Я едва могла признаться в унижении самой себе, не говоря уже о двух незнакомцах, стоящих в моей гостиной.
Астерион нахмурился и подвел меня к дивану, похлопав по подушке рядом с собой, приглашая сесть. Я проигнорировала его жесть.
— Привязанность эльфа к семье требует, чтобы он оберегал тебя от любой опасности. Ты пробуждаешь все его защитные инстинкты прямо сейчас. — Он усадил меня рядом с собой на плюшевые подушки, затем закинул мои ноги к себе на колени, не обращая внимания на свою наготу и явное доказательство его возбуждения. — Он будет становиться только более раздражительными, чем дольше ты будешь медлить с признанием.
Робин уставился на меня из кухни, его ярко-зеленые глаза полыхали яростью за меня, каждый мускул в теле напрягся от гнева. Тихо выругавшись, он подошел к нам и плюхнулся на диван рядом с минотавром, положив мои ноги к себе на колени.
Я прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, которые еще больше бы смутили меня перед этими прекрасными монстрами.
— Я происхожу из древнего рода охотников на монстров, и мои родители воспитывали меня, чтобы я шла по их стопам. Только… — я прервалась, подавляя рыдание. — Я не хочу охотиться на монстров. Большинство из них никогда никому не причиняли вреда, и кто хочет бродить по лесу по темноту, рискуя жизнью и конечностями, ночь за ночью, месяц за месяцем, год за годом? Электронные таблицы меня успокаивают. Поэтому я стала бухгалтером.
— Бухгалтером, — пробормотал Робин, скептически глядя на меня. Он провел пальцем по моим босым ногам.
Я сжала колени, внезапно осознав уязвимость своего положения, свою наготу под халатом.
— И все же у тебя все еще есть сила призывать монстров.
Я пожала плечами и прижалась ближе к Астериону.
— Охотники на монстров используют колдовство в той же мере, что и любой ковен.
Робин нахмурился.
— Дело не только в этом. Нужна настоящая сила, чтобы призвать нас из ада, где мы выпивали, неумышленно или нет.
— Мне жаль, — прошептала я, пряча лицо на груди Астериона.
Минотавр мягко хмыкнул.
— Не волнуйся об этом, детка. В любом случае, Робин был дерьмовым собутыльником последние пару сотен лет.
Робин посмотрел на него, нежно поглаживая мою кожу пальцами.
— Только родоначальница может вызвать меня по желанию, — пробормотал он. — Такова сделка.
— Какая сделка? — спросила я, натягивая халат на бедра. Взгляд Робина метнулся ко мне, привлеченный этим движением, потом опять в сторону.
— Что случилось сегодня вечером? — спросил эльф, возвращая разговор ко мне. Он впился пальцами в мои ступни, вызвав тихи вздох, пока массировал ноги, болевшие из-за каблуков.
— Сегодня община почтила мою мать торжественным ужином. Чтобы отпраздновать это, моя семья недвусмысленно дала понять, что мне больше не рады.
Я закрыла глаза и вздохнула. Воспоминания ранили.
— Что значит больше не рады? — спросил резко Робин.
— Полегче, эльф, — предупредил минотавр глубоким и рокочущим голосом.
— Все в порядке, — прошептала я, смахивая слезы. — Мне больше не рады как члену семьи. Они не хотят видеть меня снова. — Захныкала я, когда мое сердце вновь разбилось.
Несмотря на наши разногласия на протяжении многих лет, я думала, мы любим друг друга. Что каким-то образом мы сможем преодолеть мое нежелание охотиться на монстров, монстров, который в данный момент обнимали и утешали меня. Богиня знала, как мне не хотелось сейчас разбираться с травмами поколений. Вместо этого я теснее прижалась к Астериону и притворилось, что это нормально и со мной все в порядке.
Астерион вздохнул в мою макушку, прежде чем поцеловать в волосы мягким губами.
Взгляд Робина стад жестче.
— Твоя семья жестока. Они всегда такими были.
— Ага, — согласилась я. — Но сейчас я ничего не могу с этим поделать.
Робин скривил губы и продолжил гладить мои ноющие ступни своими длинными пальцами.
Мой гортанный стон поразил всех нас.
— Чувствуешь себя хорошо? — спросил Астерион, забавляясь.
Я кивнула, не в силах говорить, пока Робин массировал мои ноги, творя своими талантливыми руками магию. Прошло совсем немного времени, прежде чем я растеклась лужицей в объятиях Астериона. Я удовлетворенно замурлыкала и закрыла глаза.
— Ах, нет, детка, — сказал Астерион, ухмыльнувшись. — Ты все еще должна отправить меня домой.
— Ей нужна и эмоциональная поддержка, монстр, — сказал Робин, нахмурившись.
Двое мужчин обменялись долгими взглядами, молча общаясь. Затем полные губы Робина изогнулись в кривой улыбке.
— Ага, ладно, — сказал он, скользя выше по моим ногам.
Астерион за подбородок приподнял мою голову и заставил посмотреть прямо в золотистые глаза.
— Какое у тебя стоп-слово, детка?
Мое сердце бешено колотилось. Мое стоп-слово? У меня его нет. Я была самым ванильным не-охотником на монстров из живущих. Когда мне вообще нужно было думать о стоп-слове?
— Принцесса, — прохрипел Робин, обхватив пальцами мои колени и посылая дрожь по телу, — ты не против этого?
Я не против быть с двумя мужчинами, практически незнакомцами, сверхъестественными и нечеловечными, которые приведут меня к освобождению, чтобы смогли вернуться в свой мир, вместо того чтобы остаться здесь со мной в ловушке?
— Не против, — выдохнула я, когда Астерион наклонил голову, чтобы потереться носом о мою грудь, покусывая сосок сквозь шелк халата.
Робин продолжил низким и хриплым голосом.
— Мы монстры, и будем доставлять наслаждение как монстры, а не как люди. Ради богини, выбери слово, что ты могла сказать нам остановиться, если понадобится.
