— Ах, вам уже за двадцать, вот как! На вид вам столько никак не дашь.
Машина быстро мчалась сквозь ночь. В свете фар было видно, как опасна и крута была дорога, извивавшаяся узкой лентой вокруг горы. Время от времени Лиза кидала взгляд на сидящего рядом человека, невольно отмечая его совершенно потрясающий профиль: лоб, нос, линия челюсти были вырезаны с безупречной правильностью, истинно испанской. Надо лбом волной лежала шапка ухоженных, черных как смоль волос. Властный профиль, под стать его голосу и манерам, промелькнуло у нее в голове. Лицо настоящего вельможи!
— И как я вам нравлюсь? — вдруг спросил он.
Она вздрогнула и вспыхнула, утешаясь тем, что в машине мало света и он не заметит, как краска залила ее лицо — лишнее доказательство того, что она чувствовала себя очень неловко наедине с высоким, смуглым, властным незнакомцем.
Лиза не удостоила ответом его язвительный вопрос, и они продолжали ехать молча. Когда «ягуар» был уже в нескольких милях от того места, где они оставили ее машину, она решила обратиться к нему с вопросом, куда они едут. По ее расчетам, они должны были уже добраться до деревни, в которой она предполагала устроиться на ночлег, но впереди мелькала пустынная дорога.
— А что, вы меня боитесь? — спросил он с издевкой.
— Нет… честно говоря, я страшно голодна и думала, что мы уже должны были подъехать к гостинице. — Лиза хорохорилась и говорила с вызовом. Несмотря на это, было ясно, что она сильно нервничает, находясь в машине совершенно незнакомого мужчины, с глазами и волосами черными, как сама ночь, который обращался с ней, будто она неразумный ребенок, по собственной оплошности заблудившийся в лесу. То, что на нем был дорогой костюм и он в равной степени прекрасно владел английским и управлял роскошным автомобилем, еще не гарантировало, что он не окажется одним из тех испанских дикарей, которыми так стращала ее приятельница. Касс говорила, что испанцы любят хорошо одеваться и многие принимают такой важный и гордый вид, что наивные иностранки легко покупаются на их напускное благородство. Лиза крепко сцепила руки на коленях и впервые в жизни задалась вопросом, что делать, если он сейчас остановит машину и протянет к ней длинные изящные руки с безупречным маникюром, на мизинце одной из которых сверкал перстень с драгоценным камнем.
Ее сердце едва не остановилось, когда они повернули за угол и он затормозил машину возле огромных ворот. Когда у нее из груди готов был вырваться жалкий писк протеста, испанец громко посигналил, потом еще раз, пока перед ними не вспыхнул яркий свет. Он осветил нечто вроде сторожевой будки у ворот, с приземистой каменной башней, стоявшей у дороги. Калитка открылась, и появилась фигура человека, который бежал к ним, на ходу засовывая руки в рукава пальто.
Когда ворота с лязгом и грохотом отворились, длинная машина медленно проехала по гравийной дорожке. Лиза мельком увидела лицо привратника, и ей показалось, что вид у него слегка испуганный, а может, разбуженный протяжным и пронзительным гудком «ягуара», он просто не успел прийти в себя. Она только сейчас поняла, что уже очень поздно и все, наверное, давно спят. Здесь, в горах, люди привыкли ложиться рано, в отличие от городских жителей.
— Не соблаговолите мне ответить, куда мы приехали? — язвительно спросила она. — Я села к вам в машину только потому, что вы согласились подвезти меня до деревни, но здесь, мне кажется, частные владения…
— Вы очень догадливы, — усмехнулся он. — Это мой дом.
— О… как вы посмели! — Она открыла рот от возмущения. — Я… не надо было вам доверять! С первого взгляда было ясно, что вы сам дьявол!
— А мне было ясно, что вы безнадежная дурочка, — невозмутимо ответил он. — Говорят, первое впечатление обычно не обманывает, но хочу попросить вас потерпеть с выводами насчет моего дома, пока вы не увидите его при дневном свете. Очень может быть, что сейчас вы примете его за замок Синей Бороды, особенно в вашем нынешнем настроении. Видимо, это следует приписать в первую очередь тому, что вы сильно проголодались. Смею вас заверить, что смогу предложить вам гораздо более удобную комнату на ночь, чем местная харчевня, а также несравнимо более изысканный ужин.
— И чем же я должна буду с вами за это расплатиться? — возмущенно выпалила она.
Слова вылетели у нее прежде, чем она успела опомниться, и полностью разоблачили ее страхи и ход мыслей. Господи! Она в ужасе закрыла глаза. А что, если он большая шишка и у него нет ни малейшего намерения к ней приставать? Что, если он женат, передаст жене ее слова и они будут долго хохотать над ней и ее глупостью? Лиза очень пожалела, что всегда отличалась несдержанностью на язык и говорила первое, что придет в голову, к отчаянию Одри, глубоко убежденной в том, что именно эта привычка подруги и мешает ей выйти замуж.
Лиза сидела неподвижно как статуя в глубоком бархатном кресле своего случайного спасителя и ждала, когда он начнет насмехаться над ней или, напротив, подтвердит, что действительно намерен слегка позабавиться с ней.
— Теперь вам легче, — спросил испанец, — после того, как был задан этот неизбежный вопрос, который в равной степени задает и невинность и опытность?
— А вы поставьте себя на мое место, — попыталась оправдаться девушка. — Я думала, что мы направляемся в деревню, а вместо этого вы привозите меня к себе домой! Представляю, как обрадуется ваша жена, узнав, что ей придется кормить ужином и устраивать на ночь совершенно незнакомого человека…
— В моем доме я хозяин, — сурово отрезал он.
Тут машина резко затормозила, и в свете фар мелькнули очертания строения, от которого у нее перехватило дух. Каменные ступени вели к резной дубовой двери, а над ними темнел силуэт замка, увенчанного квадратными башенками, длинной зубчатой балюстрадой. Все это смутно рисовалось в ночи, уходило во мглу и излучало величественную красоту и древность. В окнах кое-где горел свет. Лиза вышла из «ягуара» и вдохнула божественный аромат удивительных растений, увивавших древние каменные стены и свисавших темными или бледными соцветиями.
— Это… это вы здесь живете? — заикаясь, пробормотала она, чуть не вскрикнув, когда он подошел к ней сзади и легонько взял под локоть. Но вдруг испанец крепко схватил ее за руку, впиваясь в нее пальцами сквозь ткань замшевого пиджака, и в лице его появилось странное напряженное выражение, когда он склонился и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я оказал вам любезность, сеньорита, а теперь прошу вас об ответной услуге — только, ради бога, не подпрыгивайте, это очень глупо! Я не собираюсь просить вас о чести лишить вас невинности, в которой нисколько не сомневаюсь. Дело в том, что я оказался в довольно сложной ситуации — целый год мне пришлось притворяться, будто у меня в Англии есть невеста, только чтобы предотвратить деятельные происки своей бабушки. На самом деле я к ней нежно привязан, но не могу позволить этой старой даме принимать за меня судьбоносные решения. В свое время она выбрала жену моему отцу, но со мной это не пройдет. Я выдумал некую девушку, якобы мою будущую жену, которую повстречал во время деловой поездки в Лондон, чтобы пресечь все разговоры на эту тему. Немного дипломатии — и можно избежать тысячи неприятных сцен. Так что я был бы вам очень признателен, согласись вы сыграть роль моей мифической невесты. Всего на несколько дней, сеньорита. Я очень опасаюсь, что бабушка объявит во всеуслышание моей невестой свою воспитанницу Анастасию. Она уже грозила мне этим год назад, и с тех пор чуть ли не каждый день я обещаю предъявить свою избранницу. Если к завтрашнему дню я ее не представлю, семейство Кондеса поставит меня в очень неловкое положение, потребовав сообщить мое окончательное решение, согласен я взять Анастасию в жены или нет. Девушка на самом деле прелестная, не стану этого отрицать. Но я не намерен терпеть, чтобы меня принуждали жениться только для того, чтобы произвести потомство — следующее поколение семьи, как выражается мой отец. Все в нашей округе знали, что он и моя мать — она была из Иверии, ее привезли к алтарю прямо из монастыря — не были счастливы в браке, но главное для графини, моей бабушки, — это продолжение нашего рода, и она считает, что я с этим слишком запаздываю.
