– Я сейчас в «Эспланаде». Ты сможешь сюда приехать? Или хочешь предложить что-нибудь другое…
– Нет, это прекрасное место.
– Когда тебе удобнее?
Тина с радостью сорвалась бы с места сей же час, но ей надо было подготовиться к встрече.
– В час дня устроит?
– Отлично, в час, – согласился он. – Буду с нетерпением ждать тебя, Тина. Спасибо.
Вот и все. Коротко и ясно. Никаких «как поживаешь?» и «чем ты занималась все эти годы?». Но Тина старалась убедить себя, что еще ничего не потеряно: он же может обо всем расспросить ее при встрече. Или он собирается говорить с ней только о пьесе и декорациях?..
– Что с тобой, дорогая?
Громкий голос Дженни мигом пробудил Тину от мечтаний. Она посмотрела на сестру.
– Да так, ничего, – пробормотала она.
Настенные часы показывали одиннадцать двадцать семь. Пройдет совсем немного времени, и жизнь ее может измениться коренным образом.
– Ты договорилась с кем-то о ланче, а между прочим, мы собирались провести сегодня весь день вместе, – обиженно напомнила Дженни. – А теперь ты сидишь как деревянная кукла. Ты даже трубку так и не положила на место. Ты меня слышишь? Что с тобой происходит?
Тина виновато улыбнулась и с беспокойством взглянула на Дженни.
– Извини, сестренка, но, представляешь, звонил Дьюк Торп.
Дженни от удивления широко раскрыла глаза.
– Ты хочешь сказать, тот парень, который написал пьесу, в постановке которой ты принимала участие.
– Тот самый. Он приехал сюда из Англии и хочет со мной встретиться. Такую отличную возможность никак нельзя упустить.
– Вот это да! Лови момент, Тина! Мы отлично можем покончить со всеми делами завтра. – Глаза девушки возбужденно сияли: ее сестра сегодня отправится на свидание со знаменитостью! – Если верить фотографиям, он такой красавчик. Что ты собираешься надеть?
– Еще не знаю. Мне надо побыть одной, хорошенько все обдумать. Ты не обидишься?
– Да нет, все в порядке! Я уже убегаю. Надеюсь, у тебя все выйдет прекрасно, Тина. – Она уже стояла на пороге, и тут напоследок ее осенило: – Распусти волосы, Тина. Так ты будешь выглядеть еще сексуальнее.
Сексуальнее!
Как видно, восемь лет назад это совсем не было сексуально, с горькой иронией подумала Тина. Во всяком случае, явно недостаточно для того, чтобы подвигнуть Дьюка на нечто большее, чем пара небрежных поцелуев – поцелуев скорее старшего брата, чем влюбленного мужчины. Может быть, он просто считал ее тогда совсем девчонкой, ведь ей едва исполнилось двадцать лет? Наивной девчонкой, еще не созревшей для серьезного романа?
Ну, теперь-то она не столь юна и наивна. Сегодня она постарается найти ответы на вопросы, преследовавшие ее последние годы, раз и навсегда определиться в своих чувствах к Дьюку Торпу.
Чем было ее влечение к нему: юношеской грезой впервые влюбившейся девушки или непреходящей страстью?
Направляясь в ванную, Тина чувствовала, как колотится ее сердце. Успокойся! – яростно приказала она себе. После душа, нарядившись и подкрасившись, Тина окинула критическим взглядом свое отражение в зеркале, пытаясь посмотреть на себя глазами Дьюка.
Она выглядела неплохо. Элегантная молодая дама, а не порывистая, наивная девчонка.
Дьюк Торп желал увидеть, какой она стала. Он помнил ее такой, какой она была восемь лет назад, – невзрачной, бедно одетой девушкой на побегушках, без косметики и с вечно всклокоченными волосами. Теперь эта юная мечтательница исчезла и возврата к ней не будет. Перед Дьюком предстанет уверенная в себе взрослая женщина.
Он увидит не маленькую Тину, но Кристину Форрест.
Поездка на такси от дома до «Эспланады» не заняла и двадцати минут. Все это время, до последней секунды, Тина боролась с собой, пытаясь успокоиться и предстать перед Дьюком такой, какой она хотела выглядеть в его глазах. Ровно в час она была на месте.
Швейцар распахнул перед ней двери. Перешагнув через порог, молодая женщина оказалась в очень дорогом, фешенебельном отеле.
Тина подумала, не стоит ли предупредить администратора о своем прибытии. Но она тут же забыла обо всем, едва только заметила, как кто-то поднялся с кресла справа от входа.
Она повернула голову. Там стоял он, Дьюк. Мужчина, покоривший ее сердце много лет назад, с первой же встречи. Теперь он шел прямо к ней.
Их взгляды встретились – взгляд его зеленых глаз и ее, янтарных. Тина замерла, попятилась. На секунду она почувствовала приступ панического страха, ей захотелось немедленно убежать. Ее сердце бешено забилось, в ушах загрохотали барабаны. Она сознавала, что ей нужно улыбнуться и шагнуть навстречу ему, поздороваться, но непослушные ноги словно окаменели и вросли в пол. Тина не могла оторвать глаз от Дьюка Торпа, впивая взором каждую его черту.
Она узнала его в первую же секунду, хотя он и изменился за прошедшие годы. Или может быть, ее память мало-помалу исказила образ Дьюка? Это обеспокоило и испугало Тину. Она пыталась понять, что за новые незнакомые черты проступили в его облике. Изменился он или же стала иной сама Тина? Так или иначе, но раньше, когда она смотрела на него, с ней никогда такого не творилось!
Все тело молодой женщины напряглось, по коже забегали мурашки. Она внезапно ощутила, как плотно обтягивает ее бедра льняная юбка, как облегает грудь шелк блузки, вспомнила, что ее колени не прикрыты, а воротник расстегнут.
Да, что-то стало иным. Но что именно?
Внешне Дьюк остался почти прежним. Довольно рослый, однако совсем не гигант. Элегантный темно-серый костюм не скрывал его мощных широких плеч и мускулистых ног. И лицо все то же, хотя его выражение стало, пожалуй, жестче, запали щеки, острее выступили скулы.
Резкие, словно из гранита высеченные черты лица, нависающий над глазами высокий лоб, сильная челюсть. Над твердым, начисто выбритым подбородком – крупный, настоящий мужской нос. И мягкие, кудрявые черные волосы: они в беспорядке падали на лоб, скрывали уши, скользили по воротнику. Было сразу видно, что перед вами не скучный и благонравный клерк, а артист, художник.
Может быть, другими стали глаза Дьюка? Эти бездонные зеленые с проголубью, глубоко сидящие в орбитах глаза под девичьими длинными ресницами? Как славно умели улыбаться эти глаза раньше! И теперь он тоже улыбался знакомой Тине капризной и чувственной улыбкой, раздвинувшей полные губы его большого рта. Как хорошо знала Тина волшебную власть этих губ над собой!
А вот шел он теперь действительно по-другому: как человек, привыкший повелевать. Человек, знающий, что получит все, что только пожелает. Что породило в нем эту властную самоуверенность – успех, деньги? Теперь Тина видела, что и взгляд Дьюка изменился: в нем не осталось ни следа нежности – только жесткая решительность, даже безжалостность.
