– Похоже, ты кое-что все же понял, – заметил Гриффин, когда официантка ушла.
– Возможно, – признал Гаррет, а затем добавил: – Но даже если ты и прав…
– Нечасто такое услышишь, – усмехнулся Гриффин, поглощая французскую картошку.
– Алекс все равно остается принцессой из этого чертового дворца. Я живу в простой квартире на берегу моря…
– Уже нет, – поправил Гриффин.
– Что? – Ему-то лучше знать, где он живет.
– Ты там не живешь, – пояснил брат, прихлебывая пиво. – Ты живешь где угодно, только не там. Даже в «Самолетах Кинга» ты проводишь больше времени.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не понимаю, что тебя держит.
Гаррет изумленно уставился на брата:
– Наше дело.
– Очередная отговорка, – небрежно отмахнулся Гриффин, принимаясь за гамбургер. – Работать мы можем где угодно, ты прекрасно знаешь, что мог бы открыть филиал в Европе.
Гаррет почувствовал, как сжимается его грудь. Он вспомнил, как говорил Алекс, что не полюбит ее. Очередная ложь.
И ему нелегко было это признать. Он не мог брать деньги за защиту любимой им женщины. И он не мог и дальше спать с ней, зная, что им придется расстаться.
Но действительно ли им нужно расставаться?
Может, он ошибался? Готов ли он расстаться с Алекс, даже не попытавшись удержать ее? Гаррет чувствовал, как у него закипает мозг. Наверное, он был слишком упрям и вел себя по-идиотски. Но все еще можно исправить.
Раздался звонок, и, увидев номер, Гаррет сразу же ответил.
– Терри? Что-нибудь случилось? – взволнованно спросил он.
– Босс, прости, ты сказал не отставать от нее ни на шаг и…
– Что случилось?! – рявкнул Гаррет, ему уже мерещились автокатастрофы, грабители и убийцы.
– Она приказала отвезти себя в Лос-Анджелес и…
– Эй, Гаррет… – встрял брат.
– Заткнись, – пробормотал он и продолжил, обращаясь к Терри: – Лос-Анджелес? Почему в Лос-Анджелес?
– Гаррет!
Он взглянул на брата.
– Ты должен это видеть, – пояснил Гриффин, указывая на бар.
Гаррет посмотрел. Терри все еще что-то говорила, но Гаррет едва ее слышал. Над баром висел беззвучно работающий телевизор, но звук его и не интересовал.
Чувствуя, как разрывается сердце, Гаррет выключил телефон и уставился на экран.
Там была Алекс, совершенно незнакомая Алекс – длинные светлые волосы уложены замысловатым узлом на затылке, уши и шея украшены ослепительными бриллиантами, а сама она одета в прекрасно сидящее на ней бледно-зеленое платье, и выглядит она как… настоящая принцесса.
Гаррет поднялся со своего места и подошел к бармену.
– Включите звук, – попросил он.
– Принцесса, как давно вы здесь и к чему такая секретность? – расслышал Гаррет сквозь шум в ушах.
Алекс улыбнулась в камеру, и Гаррет готов был поклясться, что она смотрит прямо на него. Он судорожно вцепился в барную стойку, чувствуя, что еще немного, и из-под его пальцев полетят щепки.
– Я провела в Америке почти две недели, – сдержанно ответила принцесса. – Секретность же связана с тем, что я хотела увидеть настоящую Америку, встретиться и пообщаться с людьми, а мой титул мог мне в этом помешать.
Люди в баре стали прислушиваться к новостям. Гаррет заметил, что Гриффин устроился рядом с ним, но не обратил на него внимания. Он неотрывно смотрел на Алекс и не узнавал ее. Она так изменилась. И отдалилась.
– И у вас получилось?! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Да, – ответила Алекс, по-прежнему глядя в камеру, прямо в душу Гаррету. – Мне очень понравилось, это замечательная страна, и меня здесь хорошо приняли.
– Теперь вы возвращаетесь домой, принцесса, – продолжил репортер. – Чего вам будет больше всего не хватать?
Алекс на какое-то время задумалась.
– Сложный вопрос, – наконец ответила она. – Разумеется, мне понравился Диснейленд и пляж, но, думаю, больше всего я полюбила людей, которых здесь встретила. Я запомню их на всю жизнь.
Она уходит.
И возможно, сказал он себе мрачно, это лучший выход.
На экране появилась телеведущая.
– Принцесса Алексис из Кадрии сейчас находится в кадрианском посольстве в Лос-Анджелесе. Должна признать, что мы все удивились, услышав, что она хочет организовать краткую пресс-конференцию. Нам остается лишь гадать, чем занималась принцесса последние две недели. Однако мы можем с уверенностью сказать, что сегодня вечером она на частном самолете вернется на родину. А нам остается лишь жалеть, что мы так мало видели прекрасную Алексис.
Телеведущая сменила тему, но Гаррет уже не обращал на нее внимания. Вернувшись к столу, Гаррет старательно прикусил гамбургер. Больше ему спешить некуда.
– Гаррет…
Взглядом попросив брата умолкнуть, он сосредоточился на еде, вкуса которой не чувствовал.
Ничего не изменилось за время ее отсутствия.
Даже странно, что она не удивилась. Но тем не менее это так.
И теперь, стоя на каменных плитах террасы, Алекс разглядывала розовые стены дворца, всю жизнь бывшего ее домом, и пыталась разобраться в собственных мыслях.
Жизнь в Кадрии текла своим чередом. Это одновременно и радовало, и злило. Впрочем, Алекс столько всего пережила за последнее время, что такое странное сочетание чувств ее совершенно не удивляло. Вернувшись домой, Алекс посетила две школы, организовала посадку деревьев в парке. Газеты по-прежнему смаковали ее внезапную поездку в Штаты, а фотографы охотились за кадрами.
Теперь, собираясь в магазин, она готовилась к толпе телохранителей, машинам с государственными флагами, полному отсутствию прочих покупателей и подобострастным поклонам продавцов.
Как же ей хотелось снова стать обычным человеком!
Вот только родственникам этого не объяснишь, пусть они и безумно рады ее возвращению. Старший брат уже почти помолвлен, двое других тоже оправдывают возложенные на них ожидания, чередуя государственные дела с поло и гонками, а родители ничуть не изменились. Вот только отец почему-то не спешит вытянуть из нее все подробности путешествия, и, видимо, за это надо благодарить маму.
И эта отсрочка очень кстати, Алекс еще не готова рассказывать о Гаррете.
– Упрямый дурак, – прошептала Алекс, пиная бордюр так сильно, что ее ногу пронзила тупая боль. Если бы еще и душевную боль было так же легко сносить, как и физическую.
– Это уже лучше, – раздался знакомый голос.
Алекс обернулась и увидела маму. Тереза, королева Кадрии, была по-прежнему очень красива. Сегодня она надела зеленые брюки, белую шелковую блузку и темно-серые сандалии. Единственное украшение – обручальное кольцо. А острый взгляд голубых глаз прикован к дочери.
