В ее душе словно плотина прорвалась, слезы залили глаза. И когда Зик обнял Мелоди, она прижалась к нему, потому что ей как никогда требовались его уверенность и сила. И она рыдала, приникнув к груди мужа.
— Что? — Зик наклонился, пытаясь разобрать ее бессвязное бормотание. — Что ты сейчас сказала?
— Я… я… — Мелоди с колоссальным усилием выпрямилась и отерла слезы платком, который он дал ей. — Неужели ты так обо мне думаешь? Как будто говоришь о ком-то другом.
— Значит, ты должна просто верить, пока я не смогу предъявить тебе доказательства, — ответил он с улыбкой. — Ты моя, Ди, и точно так же я твой. Ты — единственная, с кем я мог бы создать семью. Если бы мы не встретились, я жил бы один, как прежде, вполне довольный собой, но с тайником в сердце, который так никогда и не открылся бы. Ты спасла меня.
Зик прежде не говорил ей это. Теперь Мелоди поняла, что его отношение к ней с самого начала демонстрировало его любовь. Она робко улыбнулась и тряхнула головой, откидывая волосы с мокрого от слез лица, а потом поднесла дрожащую руку к лицу Зика.
— Я всегда любила тебя и всегда буду любить. Для меня не существует никого, кроме тебя.
Он одарил ее особо привлекательной улыбкой:
— Значит, на свете нет ничего, что я не смог бы преодолеть.
Мелоди кивнула и прислонилась к мужу. Но в глубине души она по-прежнему опасалась того, что ждало впереди. Ненавидела себя за это и все-таки опасалась.
Зик стал целовать ее с такой страстью, что она немедленно ответила. Он не прервал поцелуя даже тогда, когда взял Мелоди на руки и понес в свою спальню. Он положил жену на кровать и лег рядом, но не стал сразу ни раздеваться, ни раздевать ее. Сначала он обнял Мелоди, желая ее успокоить, и снова поцеловал.
Поцелуй стал таким жарким, что желание растеклось по ее телу, как расплавленный мед. Мелоди застонала от наслаждения и прильнула к мужу, мечтая раствориться в нем, слиться с ним в единое целое. Зик на секунду прервал поцелуй, вдохнул воздух, а потом чувственный пир начался снова. Он погрузил руку в волосы Мелоди и возобновил волшебный поцелуй. Его губы коснулись ее лба, век, щек, снова вернулись к губам.
Он целовал жену очень долго, а его руки скользили по ее телу поверх одежды, ласкали грудь так, что соски стали твердыми и упругими. Лучи зимнего солнца проникли в высокое окно. Но глаза Мелоди были закрыты. Женщина погрузилась в мир ощущений.
Она чувствовала, как Зик снимает одежду с себя и с нее, не прерывая поцелуя. Его губы коснулись шелковистой кожи на ее ключице, потом полной груди. Мелоди снова тихонько простонала.
— Совершенство, — прошептал Зик. — Такая полная, шелковая грудь. У тебя вкус сахара и роз, ты об этом знаешь? Сладкая, ароматная и сказочно прекрасная. Я хочу тебя съесть. Я не могу насытиться тобой.
Он продолжал услаждать жену словами и поцелуями, пока она не впилась пальцами в его мускулистые плечи, шепча что-то, чего сама не могла разобрать.
— Я хочу поцеловать каждый дюйм твоего тела, — продолжал Зик, и на секунду его губы вернулись к ее губам.
Она похолодела, почувствовав, что он отстранился. Но Зик снял с нее чулки и тут же опять обнял и прижал к себе. Трение его груди о грудь Мелоди должно было бы наполнить ее восторгом, но реальность заставила женщину напрячься. Как скрыть от Зика свое уродство? Ею овладела паника.
Он еще раз поцеловал Мелоди, а потом сказал:
— Ди, посмотри на меня. Открой глаза и посмотри на меня, родная.
Мелоди не смогла. Она была слишком напугана тем, что могла прочитать на его лице. Снисхождение и жалость куда хуже отвращения.
— Пожалуйста, милая. — Зик погладил ее шелковистые волосы. — Посмотри на меня.
Очень медленно Мелоди заставила себя открыть глаза. Он улыбался. Странно, в ночных кошмарах она не видела его улыбки.
— Самое страшное позади, — сказал он. В его глазах светилась любовь. — Ты повернулась лицом к своим страхам, и они ушли. Трудно поверить, но ты стала еще красивее, еще желаннее, чем прежде. Твои шрамы не кажутся мне уродством, дорогая. Они напомнили мне, что я — самый счастливый человек на свете, потому что едва не потерял тебя, но судьба не допустила этого. Без тебя я не мог бы жить.
Мелоди внимательно смотрела на его лицо, на черные бархатные глаза, линию губ, резко очерченный нос. Она искала малейшие признаки отвращения. Но не нашла. Рядом с ней был ее Зик, ее малыш. Она всегда так называла его, хотя не знала почему.
Зик намотал на палец длинную прядь русых волос жены, отклонил ее голову назад, поцеловал губы. Каждое его движение усиливало ее желание, отзывалось во всем теле радостью сексуального предвкушения. Но теперь уже не надо было бороться с любовью, подавлять страсть. Мелоди могла свободно отдаться этим глубинным чувствам.
Она закрыла глаза, прижалась к крепкому мужскому телу и вздохнула от восторга, улетая в благословенный край.
Мелоди потянулась, осознавая сквозь туман сна, что лежит в теплом коконе. Сильная мускулистая рука обнимала ее талию. И вдруг она проснулась, как от удара, и открыла глаза.
— Привет! — послышался голос Зика. Поцелуй был медленным и долгим. Ее зеленые глаза посмотрели в его глаза, черные, как угли.
— Я заснула.
Он усмехнулся, по-видимому, не смущенный этим обстоятельством.
— Именно так, — подтвердил он. — В моей практике такое случается впервые.
Мелоди не знала, куда деваться. После стольких волнений, мучений, сомнений она заснула посреди любовных ласк. Она этого не хотела. Женщина помнила, как он целовал ее, как раздел, как ободрял, а потом…
— Я, должно быть, устала сильнее, чем думала. Он улыбнулся и сказал ласково:
— Ты немного вздремнула. — И обнял ее нежно и жадно. Его пальцы скользнули по ее плечам и спине, ниже, к бедрам, губы коснулись уха. — И спала ты недолго. Уверен, кофе в кофейнике еще не остыл.
Они не стали это проверять. Супруги исследовали друг друга, отдавались друг другу с жадностью, без малейшего намека на робость и сдержанность. И даже когда руки Зика коснулись ее бедер, она не вздрогнула, только обхватила ладонями его лицо и привлекла к себе для поцелуя, дикого и нежного одновременно.
Кровь в ее жилах разогрелась, кожа стала розовой, как розовые лепестки. Мелоди не смогла удержать вскрик желания, когда Зик резко вошел в нее, вошел глубоко, стремясь к обладанию и единению. И она с радостью приняла его.
Ритм их взаимной страсти ускорялся, и Мелоди с каждым движением чувствовала, что они подтверждают данные два года назад обеты, но с новым — особым — смыслом. Казалось, самые их души сливались. Они были равны и равно черпали силу друг в друге. И их тела сплетались способом сладким и древним, как время.
