Джек намеревался сегодня же покончить с этим. Ясно было, что Кэйла уже порядком устала от затянувшейся стройки.
Он закупил несколько упаковок пива, но вскоре еще подошли ребята, решившие помочь ему, поэтому бодрящий напиток быстро закончился.
— Я схожу в магазин, — предложила Кэйла.
— Нет, я еще помню, как ты ходила за пивом и принесла Бог знает что. Лучше останься и покрась вот эту рейку, — шутливо командовал Джек.
Поцелуй в щеку, которым он наградил на прощание жену, вызвал оглушительный свист его приятелей.
— Джек говорил вам, какую кличку он заработал на пожарной станции? — спросил улыбающийся Бумер.
Кэйла уже хотела было ответить, что Джек отнюдь не все ей рассказывает, не только о своей работе, но и о планах на будущее, например о сооружении нового потолка, однако решила, что после таких слов Бумер не станет с ней откровенничать. Поэтому поощряющее улыбнулась.
— Почему бы вам не рассказать?
— Мы прозвали его Джек Прыгающая Молния, потому что он отлично прыгает и преодолевает препятствия. Но это прозвище слишком длинное. Теперь мы зовем его Эйс[3] за его удачливость. Между прочим, он гордится, что никогда еще не получал серьезных травм. Этот перелом — первый.
Кэйла подумала, почему ей неизвестно о тех, несерьезных переломах Джека.
— Однажды горел жилой дом, а это самые напряженные для нас вызовы. Джек умудрился добраться до спальни в конце квартиры, хотя пол вот-вот должен был рухнуть под его ногами. Он и рухнул немного погодя. Зато Джеку удалось спасти маленького ребенка прежде, чем пламя сожрало спальню. Джек до сих пор считает, что не сломал бы себе ногу, если бы не споткнулся о шланг. Но это уже неважно. Главное, он спас мальчика от неминуемой гибели. В любом случае никакая опасность не остановила бы его. Да чего уж, не мне вам рассказывать, что чувствует Джек, зная о попавшем в беду ребенке…
Кэйла не знала, что чувствует в подобных ситуациях ее муж, она вообще ничего о нем не знала. Джек никогда не откровенничал с ней. Бесстрашие Джека она объясняла его переживаниями после гибели обоих родителей.
— Я смотрю, Джек установил здесь детекторы задымленности. Он в этом педант. Вы знаете, что люди гибнут не столько от огня, сколько от удушья во время пожара? Эти детекторы в прямом смысле слова спасают людей. В первый год работы Джека произошел несчастный случай… — Бумер грустно покачал головой. — Я знаю, что Джек никогда не забывает о нем.
— А что случилось?
— Это не я должен вам рассказывать. — Мужчина выглядел немного виновато, словно выдал чужую тайну. — Джек установил датчики, желая обезопасить вашу с Эшли жизнь.
— Я понимаю, — пробормотала Кэйла, подумав, что ее муж заботится о других, но никому, кроме Эшли, не позволяет заботиться о нем самом.
Джек влюбился в «крошку Эш», как он теперь называл ее. Он принимал близко к сердцу волнения Кэйлы по поводу опекунства и всегда успокаивал жену, когда та начинала переживать, вспоминая о приближении суда. Да, успокаивать он умел. А вот чтобы открыть перед ней свою душу…
Кэйла недоумевала, что же произошло в первый год его работы и не связано ли это с тем, как помрачнел он, услышав, что Эшли назвала его чудовищем.
По мере того как Бумер рассказывал ей свои истории, Кэйла удивлялась, до чего же мало она, в сущности, знает о своем муже. Он ведь ничем не делился с ней, кроме постели.
Джек не рассказывал ей ни о своей работе, ни о своих друзьях, ни о том, как сломал ногу, он даже не посоветовался с ней, когда решил разобрать потолок. Это заставило Кэйлу почувствовать себя чужой в своем доме, посторонней женщиной даже для собственного мужа…
Извинившись, она положила кисть и направилась на поиски Коки, которая на кухне готовила обед.
— Джек говорил вам, как он сломал ногу? — спросила Кэйла с порога.
Если Коки и удивилась этому вопросу, то не подала вида. Лишь тень досады мелькнула в ее глазах.
— Все, что я знаю, — это то, что он пострадал из-за собственной неуклюжести. Так сказал мне Джек.
— Он сломал ногу, спасая жизнь ребенка.
Коки гордо улыбнулась.
— Ну, это меня не удивляет.
— Меня тоже, но почему он никогда ничем не делится с людьми, которые его любят?
Только сейчас Кэйла поняла, что она любит Джека. Любит его, своего мужа, который потерял веру в счастье и, по его словам, «был не в ладах с любовью».
Джек хотел от нее лишь секса, пусть восхитительного, но только его. А любовь означает нечто иное. Что-то глубоко затрагивающее сердце и душу. Хотя он сразу сказал Кэйле, что их брак не связан с этим чувством.
— Он всегда был таким, — грустно призналась Коки.
— Но ведь сейчас мы женаты. И если я в состоянии научиться красить рейки и клеить обои, то почему он не может научиться доверять своим близким? Ведь делится же он со своими приятелями — значит, способен на это.
— Способен на что? — На пороге стоял Джек, держа под мышкой упаковку эля.
Кэйла молча ударила его кулаком в живот.
— За что? — уязвленно вскричал Джек.
— За то, что не сказал нам правду! — резко ответила Кэйла.
— О чем?
— О том, как ты сломал ногу, — вмешалась Коки. — Ну, я, пожалуй, пойду присмотрю за Эшли, а то одному Богу известно, что будет, если Сэм даст ей в руки кисть. — С этими словами женщина быстро вышла из кухни.
— Может, объяснишь мне, что здесь происходит? — спросил Джек.
— Бумер рассказал мне всю правду. О том, что ты сломал ногу, спасая ребенка. И о твоей кличке. И вообще, за пять минут я узнала о тебе больше, чем за месяц нашего совместного проживания, только так я могу окрестить этот брак.
— Постой-ка. Ты рассердилась, потому что я спасал жизнь мальчика?
— Конечно, нет. Я зла из-за того, что ты мне не доверяешь. Почему ты все держишь от меня в секрете?
— Это не секрет. Бумер же и остальные знают об этом.
— Только потому, что они были там. Почему ты так боишься открыться передо мной? Как, ты думаешь, я себя чувствую, ни о чем не ведая? Почему ты не рассказал мне, как сломал ногу или что произошло в первый год твоей работы пожарным?
Лицо Джека побелело, а его глаза блеснули то ли от гнева, то ли от давнего страдания.
— Дело не в моей ноге, — прорычал он. — А в моей работе. Тебе она никогда не нравилась.
— Ты о чем?
— Да о том, что я связался с женщиной, которая боится картонных спичек.
Связался? Это слово резануло сердце Кэйлы словно острый нож.
— Позволь мне напомнить тебе о нашем соглашении, — продолжал Джек дрожащим от гнева голосом.
Стараясь не показать, насколько больно ранили ее последние слова, Кэйла спросила:
