— Нет… Но она появляется не сразу. Он жалуется на боль в горле. Ему трудно глотать.
— Он не задыхается? — взволнованно спросила Синди.
— Н-нет. Меня беспокоит жар. Малыш весь горит.
Синди охватила паника.
— Мы сейчас же выезжаем! Кортни, скажите ему, что мама и дядя Мартин приедут через пятнадцать минут…
В спешке Синди запнулась о край ковра и устояла на ногах только благодаря тому, что Мартин удержал ее за локоть.
— Я не должна была оставлять его так надолго, — корила она себя по дороге домой. Мартин вел машину почти на предельной скорости, не забывая, однако, внимательно следить за дорогой. — Я должна была почувствовать, что он нездоров! Он сегодня весь день был какой-то тихий и почти не притронулся к ужину. Я решила, что он просто огорчен тем, что мы уходим на весь вечер.
— Перестань обвинять себя, Синди! Ты оставляешь его не в первый раз.
— Мы впервые ушли вместе с тобой без него, — напомнила она, — и он мог почувствовать себя брошенным. Я должна была догадаться, что дело не в этом, что он заболевает. Боже, что с ним?! — Ее голос дрогнул. — А вдруг это что-нибудь серьезное? Я никогда не прощу себе, если…
— Синди, милая, дети легко заболевают и так же быстро выздоравливают. Вряд ли это что-то опасное, — попытался успокоить ее Мартин. — Если ты начнешь паниковать, от тебя не будет никакой пользы. Сейчас мы приедем домой и решим, что делать. Если надо, вызовем врача. Или отвезем его прямо в больницу.
Синди слабо улыбнулась в благодарность за поддержку. Однако ей вовсе не хотелось, чтобы Мартин думал, что она не способна справиться без его помощи. Те дни, когда она ощущала себя растерянной и беззащитной, давно прошли. Мартин уже дал ей понять, что он не годится на роль опоры.
— Я не паникую, — сердито заявила она. — Но любая мать встревожилась бы, узнав, что ее ребенок заболел, да еще неизвестно, чем…
Мартин накрыл ладонью ее руку, и Синди замолчала, поддавшись успокаивающему действию тепла.
— Может быть множество причин повышенной температуры. Простуда, ангина, вирусная инфекция… — Он легонько сжал ее пальцы. — Давай не будем заранее предполагать ничего страшного. Все началось неожиданно. Возможно, так же быстро и пройдет. С детьми это часто бывает.
Еще недавно, услышав из уст Мартина подобные слова, Синди заявила бы, что такой бродяга, как он, не может ничего понимать в детских болезнях. Но она уже успела убедиться, что Мартин очень чутко относится к Эдвину. За эти две недели он проявил больше понимания и терпения к ее сыну, чем Теодор за все годы их брака. Ее муж пытался быть хорошим отцом. Не получилось…
— Спасибо за моральную поддержку, — сказала она более спокойным тоном. — Не думай, что я не ценю это. Но… — Ее тревога вспыхнула с новой силой. — Я не могу не волноваться. Эдвин — самое дорогое, что у меня есть. И у него нет никого, кроме меня. Я отвечаю за его жизнь и здоровье. Если с ним что-нибудь случится…
Голос Синди дрогнул, и она замолчала.
— Я понимаю, что ты напутана, — мягко сказал Мартин. — Не упрекай себя, твоей вины в том, что случилось, нет. Конечно, ты переживаешь, ведь это твой единственный сын. Растить ребенка — огромная ответственность, тем более для одинокой матери. Но нельзя забывать, что рядом с тобой есть люди, готовые помочь… Дороти, Квентин, Кортни… Да и я, наконец.
Мартин отпустил ее пальцы и положил обе руки на руль, чтобы сделать поворот к дому. Синди снова почувствовала панику. Не успела машина остановиться, как молодая женщина распахнула дверцу и рванулась в дом.
Увидев Эдвина, она едва не расплакалась. Малыш лежал на кровати, сжавшись в комочек, словно никак не мог согреться. Его щеки пылали, глаза лихорадочно блестели, но взгляд был почти лишен выражения. Кортни обтирала его лоб влажным полотенцем.
— Твоя мама здесь, сынок, — прошептала Синди, склонившись над ребенком.
Она коснулась его лба и сразу почувствовала жар.
— Мама, — беззвучно прошептал малыш.
— Не пытайся говорить, — остановила она его. — Мама здесь, с тобой.
Лицо мальчика выглядело припухшим. Синди тревожно нахмурилась. Когда ее пальцы коснулась шеи ребенка, он застонал, и она испуганно оглянулась на Мартина.
— У него воспалены лимфатические узлы, — выдохнула она. — Надо сейчас же вызвать врача. Нельзя откладывать до утра.
— Давай я позвоню, — предложил Мартин. — Какой номер телефона?
— Нет… Мне лучше самой переговорить с ним, — возразила Синди. — Мартин, Кортни… Посидите с Эдвином пару минут. Я сейчас вернусь.
— Разумеется. Ну, что, приятель, расклеился? — склонился над мальчиком Мартин, взяв из рук соседки влажное полотенце. — Ничего, через несколько дней мы с тобой будем играть в мячик в парке!
Позвонив доктору, Синди поспешно вернулась в детскую.
— Врач скоро приедет. — Она бросила тревожный взгляд на ребенка, потом повернулась к соседке. — Кортни, дорогая, вы устали. Идите ложитесь спать, — сказала она. — Мы и так задержали вас. Спасибо за все.
Та успокаивающе коснулась ее плеча.
— Да, да, конечно. Все будет хорошо. Не волнуйтесь так. Спокойной ночи. Звоните мне, если что-нибудь понадобится. В любое время дня и ночи.
— Спасибо, — печально улыбнулась Синди, опускаясь в кресло рядом с кроватью Эдвина.
— Я провожу вас, миссис Хьюстон, — предложил Мартин.
— Не надо, что вы! — попыталась отмахнуться Кортни. — Я живу в соседнем доме.
— Значит, я провожу вас до соседнего дома, — настоял на своем Мартин. — Я сейчас вернусь, — успокоил он Синди.
Они ушли, и молодая женщина уныло опустила плечи. До сих пор она не понимала, насколько подбадривало ее присутствие Мартина, как его уверенное спокойствие помогало ей преодолевать страх и отчаяние. Сейчас тяжелые мысли вновь завладели ею.
— Эдвин… Мой дорогой мальчик, — прошептала Синди, осторожно обтирая мокрым полотенцем разгоряченную кожу малыша. — Потерпи немножко. Ты скоро поправишься…
Я не могу потерять тебя, мысленно заклинала она, не могу! Синди подавила рыдание и смахнула горячие слезы, наполнившие глаза. Господи, помоги!
Она подняла горячую вялую ладошку малыша и прижалась к ней губами.
Сильная рука легла ей на плечо.
— С ним все будет в порядке, Синди. Он здоровый, крепкий ребенок. Держи себя в руках!
Она благодарно коснулась руки Мартина.
— Спасибо тебе за то, что ты остался со мной.
Теперь Синди уже не боялась, что он увидит в ее взгляде затаенную любовь, тоску, скрытое томление… Не боялась показать свою слабость. Мартин был нужен ей, сейчас и всегда. И она хотела, чтобы он это понял.
