— Тогда лучше тебе уехать поскорей, дочка.
— Хорошо, буду готовиться к отъезду. Хуан обещал приехать завтра.
Стейси попросила горничную упаковать вещи. Она не собиралась брать с собой слуг: чем меньше людей будут знать о ее положении, тем лучше. Она отошлет экипаж обратно, чтобы мама пользовалась им по своему усмотрению. Самой ей выезд долго не понадобится: Стейси не собиралась показываться в Сан-Августине.
Когда Хуан приехал, как обычно, навестить Анастасию, то с удивлением увидел, что во дворе ожидает экипаж, нагруженный чемоданами.
— Хуан, я рада, что ты здесь! Я решила последовать твоему совету и уехать. Так в самом деле будет лучше.
— И я очень рад, дорогая. Вижу, ты уже готова?
— Да, вот только попрощаюсь со своими. Мама здесь обо всем позаботится. Я оставила гостиницу на ее попечение и уверена, что мне ни о чем не придется беспокоиться.
— Разве что об одном — как подарить Леону здорового наследника…
— Тише! Ты никогда не должен упоминать об этом, ведь ты обещал!
— Нас никто не слышит… А обещание я сдержу. Ты сама расскажешь обо всем Леону. Ни от кого другого он ни о чем не узнает.
Марта крепко обняла дочь. Ей совсем не нравилось, что Анастасия уезжает из дома, но она понимала, что у дочери нет выбора, если она хочет сохранить свою репутацию.
— Мама, обязательно приезжай навестить меня. Тони отвезет тебя, он знает дорогу.
— Непременно, дочка, непременно. Не думай ни о чем, думай только о себе и будь очень осторожна.
— Мама, когда возвратится отец, пожалуйста, попроси его сразу же приехать ко мне.
Глядя в окно экипажа на ускользающий городской пейзаж, Стейси вдруг испытала тоскливое чувство одиночества. Она взглянула на Хуана, который скакал следом за каретой, и помахала ему рукой. А потом задумалась о Леоне, пытаясь представить, что он делает в данную минуту. Здоров ли? И жив ли он вообще? При этих мрачных мыслях страх ножом кольнул ей сердце. Тревога о любимом человеке, с которым ей, как видно, не суждено быть вместе, не отпускала ее ни на миг…
Стоя перед большим зеркалом, Стейси осмотрела свою расплывшуюся фигуру. Она жила на плантации уже полгода, и за последний месяц поправилась особенно сильно. Во время ходьбы она казалась самой себе ковыляющей вперевалочку уткой. Медленно проведя рукой по натянувшейся на животе коже, молодая женщина ощутила под ладонью легкое движение. Она подумала о том, что роды совсем близко, надела широкий летний сарафан и сошла вниз.
Няню она застала на кухне. Салли с причитаниями занималась стряпней.
— Барышня, какое несчастье! Началась война с Испанией. Солдаты ходят по домам испанцев. Вот горе-то, и хозяина нет с нами.
— А что могут нам сделать солдаты?
— Обыщут дом. Надеюсь, они не станут крушить здесь все налево и направо…
— Я думаю, они все-таки не станут бесчинствовать при мне…
— Не знаю, от них всего приходится ждать.
Пока они беседовали, вниз спустился Хуан, и Стейси сообщила ему новости.
— Мой Бог! Что же нам делать?!
— Ничего не надо делать, Хуан, только запастись терпением и надеяться на лучшее. Будем ждать и не дадим застать себя врасплох.
Уже после полудня, когда Анастасия отправилась на прогулку по саду, окружавшему дом, она услышала топот копыт и поняла, что няня не ошиблась.
Поддерживая руками живот, Стейси поспешила к дому. Салли она нашла на кухне.
— Они уже здесь, няня! Почти здесь. Где Хуан?
— Не знаю, милая. Думаю, где-то рядом.
— Его надо предупредить…
— Вы останетесь здесь. Я пошлю какого-нибудь постреленка разыскать его.
Стейси вышла из кухни и заняла наблюдательный пункт на веранде. Она сразу же увидела на дороге большое облако пыли. Когда всадники остановились перед верандой, офицер спешился и подошел к ней.
— Добрый день, мадам. Извините, что пришлось вас побеспокоить, но у меня приказ осмотреть поместье.
— Можете приступать, капитан. Я полагаю, вы не найдете ничего противозаконного.
— Могу я поговорить с владельцем?
— Простите, но мистер Лопес в отъезде, в Нью-Йорке.
— Так ли это? Мы знаем, что он здесь.
— Боюсь, что вас неверно информировали, капитан. Мы уже давно не получали известий от мистера Лопеса.
— Посмотрим, мадам. С вашего позволения…
Анастасия слышала, как он отдает распоряжения солдатам. Через несколько минут они рассеялись по поместью. Стейси с нетерпением ожидала, когда же появится Хуан, и не могла понять, что его задержало. Няня тоже вышла на крыльцо и подошла к женщине.
Вдруг в отдалении раздалось несколько выстрелов. Сердце Анастасии упало. Она побежала по дорожке и увидела Хуана, который шел к ним, держась за грудь. Из-под пальцев сочилась кровь.
— Салли! Хуан ранен!
В этот момент из дома вышел капитан и направился к Стейси. Она бросилась к нему, как разъяренная тигрица.
— Негодяй! Как посмели ваши люди стрелять в Хуана?! Он здесь гость!
— Тише, мадам. Ваш гость немедленно должен покинуть Америку, если не хочет как испанский шпион очутиться в тюрьме!
Он внезапно схватил ее за плечи и сжал их, словно стальными тисками. Стейси дернулась, пытаясь высвободиться.
— Пустите! Вы что, не видите, в каком я положении? Что вы делаете? Воюете со своими же людьми?
— Мы не считаем, что должны церемониться со сторонниками испанцев, кто бы они ни были!
Он резко толкнул ее, и Стейси упала на землю. Рядом стонал Хуан, а няня стояла перед ними на коленях, не зная, кому первому оказать помощь.
Стейси подняла голову и похолодела от ужаса.
— Нет! Нет, пожалуйста, не делайте этого! — еле слышно проговорила она, увидев, что солдаты направились к дому с факелами.
Никто не обращал на нее внимания. Расширенными глазами бедняжка следила, как пламя медленно лижет белые колонны веранды, ползет выше… Она даже не расслышала, как снова прогромыхали и затихли вдали копыта, и очнулась от оцепенения, лишь когда няня потрясла ее за плечо.
Салли созвала слуг, двое из них подхватили Хуана и внесли его в одну из пристроек, которую удалось отстоять от пламени.
— О маркизе позаботятся, милая. А мы сейчас быстренько встанем цепочкой от дома до водокачки. Мы спасем дом, вот увидите!
Когда слуги принялись передавать ведра с водой, Стейси встала в общий ряд и работала наравне со всеми.
— Вот начнутся роды раньше времени — будете знать… Оставьте это нам. Посмотрите-ка, мы уже сбили пламя с веранды, — сердито сказала Салли.
— Моя мама трудилась до последнего момента, когда ждала ребенка. Я уверена, что и мне ничего не сделается.
