— Почему? — пробормотала она полусонно. Нет, не надо было ей пить столько вина — целых полтора бокала! — Но сделка не была такой уж неудачной. Я надеюсь, какая бы неисправность ни обнаружилась там с мотором, ее легко можно будет устранить.
— Сомневаюсь. — Он сосредоточенно разглядывал кончик сигареты. — Видите ли, я знаю, что за машины, как правило, продает Тони Морсби. Если бы наши с вами отношения сложились удачнее, я предостерег бы вас от этой покупки. Ни одному мало-мальски разбирающемуся в машинах человеку и в голову не пришло бы взять ее за сумму, которую заплатили вы.
Каприсия печально улыбнулась.
— Вы считаете меня очень глупой, правда? Глупая, невежественная австралийка.
— Я думаю только, что вы очень упрямая австралийка.
— Наверное, вы правы. — Каприсия поджала под себя ноги, поудобнее устраиваясь в кресле. — Но что мы будем делать дальше? Вернемся в Ферринфилд сегодня же?
— Нет. Я снял для вас комнату, которую вам показали перед обедом. И сам тоже останусь в гостинице.
Каприсия шутливо улыбнулась, и на щеках ее заиграли ямочки.
— А это удобно?
— Не вижу тут ничего предосудительного.
— Но что скажет мисс Кэрфакс? — Она посмотрела на него невинными глазами. Веки у нее уже начали слипаться, и ресницы сонно вздрагивали. — Вы думаете, она бы это одобрила?
— Разве имеет значение, как к этому отнесется мисс Кэрфакс?
— Ну вам виднее.
Нахмурившись, Винтертон поднялся, чтобы подбросить еще одно полено в камин. Он будто хотел добавить что-то, но передумал.
— Вам пора спать, — сказал мистер Винтертон. — Сейчас я разыщу жену хозяина, узнаю, не сможет ли она одолжить вам какую-нибудь ночную рубашку, раз у вас нет с собой саквояжа. И попрошу ее положить в вашу постель теплую грелку.
— Теплая постель — как приятно это звучит, — пробормотала она. — Но и здесь тоже очень уютно. Почему мы не можем просидеть так всю ночь?
— Потому, что это невозможно, — ответил он довольно сурово.
Гостиница, казалось, совсем опустела, не видно не слышно ни единой живой души. Он наклонился и быстро поднял ее на руки, и она, даже не подумав воспротивиться, позволила отнести себя вверх по ступеням и дальше по коридору в свой номер. Он толкнул полуоткрытую дверь ногой, пересек комнату и опустил ее на кровать. Каприсия чувствовала себя слишком сонной, чтобы возражать.
— Что вы подмешали в мой кофе? — спросила она с подозрением, вглядываясь в его сумрачные глаза.
Могли бы они быть совсем другими, когда их обладатель не так холоден и сдержан, как сейчас?
— Коньяк, — ответил он. — И совсем немного. Я подумал, это как раз то, что нужно, чтобы спасти вас от простуды.
Каприсия неожиданно засмеялась.
— Миссис Билль рассказывала мне, что вы всегда пьете бренди после ужина.
— Вот как? — Он недовольно нахмурился.
— И еще портвейн… кажется, его я еще никогда не пробовала.
— На вашем месте я не стал бы этого делать.
Голос его по-прежнему звучал сурово, но в глазах засветился огонек… огонек этот ей очень понравился. Нравился ей и свежий запах лосьона, которым пахли его руки.
Он положил ей под голову две подушки и укрыл пуховым одеялом.
— Сейчас я иду к миссис Грэхем, — сказал он. — Она уложит вас как следует.
Но не успел он дойти до двери, как она уже крепко спала. Он вновь подошел к постели и замер, глядя на Каприсию. К чему ее тревожить, подумал он.
Он пошел в свою комнату, принес оттуда второе одеяло, набросил его поверх ее собственного и аккуратно подоткнул со всех сторон. Потом, склонившись над ней, он убедился, что подушки удобно лежат под темноволосой головкой.
Она дышала ровно и спокойно и была похожа на ребенка… на прелестную маленькую девочку.
Он медленно коснулся пальцем ее щеки, нагнулся и легонько поцеловал в лоб.
После этого Винтертон быстро удалился в свою комнату и большую часть ночи провел, шагая взад и вперед по комнате, нахмурившись и в глубокой задумчивости, словно решал трудную задачу.
На следующее утро Каприсия оставалась в постели допоздна и смогла выспаться всласть, так как никто не беспокоил ее. Пока она мирно нежилась под двумя одеялами, Винтертон справился у механика из местного гаража по поводу ее машины и получил ответ, что машина нуждается в капитальном ремонте, прежде чем станет возможным отвести ее в Ферринфилд.
Каприсия успела позавтракать, принять ванну и надеть новый костюм, не пострадавший от событий минувшей ночи, прежде чем узнала последние новости. Но они ее нисколько не огорчили. Она ничего не имела против, чтобы в Ферринфилд ее доставил Винтертон. Она приветствовала его немного смущенной, но дружеской улыбкой, когда они встретились в холле гостиницы, куда Винтертон вернулся после гаража. Если его и удивила кротость, с которой она приняла предложение довезти ее до дома и безразличие к судьбе собственного автомобиля, он был достаточно осторожен, чтобы не показать этого.
Но все-таки счел нужным сказать ей несколько слов по поводу ее автомобиля.
— Надеюсь, впредь вы будете проявлять большую осторожность, прежде чем решите сделать покупку такого рода. Не стоит брать первую же попавшуюся машину, которую вам вздумают предложить, даже если вы захотите сделать приятное вашим знакомым, — закончил он сдержанно.
— Но мисс Кэрфакс — ваша знакомая, — скромно напомнила ему Каприсия. — Не хотите же вы сказать, что она и мистер Морсби нарочно навязали мне эту машину, зная, что я могу себе позволить купить ее за такую цену.
— Они наверняка подумали, будто вы можете себе это позволить, — согласился он с прежней сдержанностью.
— Что же, вы полагаете, и лошадь, которую я купила у мисс Кэрфакс, свалится сразу же, как только я пущу ее галопом?
— Вполне возможно, — ответил он.
— А декораторша? Она тоже меня надует? И вся прекрасная антикварная мебель, которая превосходно дополнит такой старинный и полный достоинства дом, как Ферринфилд, превратится в груду обломков, как только ее начнут полировать?
— И это возможно, — снова ответил он с мрачной торжественностью.
Тут она откинула назад голову и расхохоталась таким звонким ребяческим смехом, что глаза его засветились, и он невольно улыбнулся ей.
— Превосходно! — объявила она. — Я почти желаю, чтобы меня постигла та же участь. Может, хоть это научит меня, каково проматывать чужие деньги.
— Эти деньги теперь ваши, — напомнил он ей, — вы имеете право поступать с ними, как вам вздумается.
Она улыбнулась ему в ответ, и на ее щеках снова показались ямочки.
