— На месте, но он занят…
— С клиентом? С компаньоном?
— Нет, но он говорит по теле…
— Мне нужно поговорить с ним.
Не ожидая разрешения, Конни постучала в дверь кабинета и распахнула ее.
— Это я. Мне необходимо поговорить с тобой.
Эдвард разговаривал по телефону. Он поднял глаза на ворвавшуюся в комнату Конни, но на его лице не появилась обычная радушная улыбка. Вместо этого он повернулся на кресле, оказавшись к ней в профиль. Он тихо рассмеялся в трубку.
— Это Конни, — услышала она его слова. — Нет, я ждал ее. — Он сделал паузу. — Точно, полностью согласен с тобой. Дорогая, эта неделя была просто невероятной.
Дорогая?! У Конни едва глаза не вылезли из орбит. Она запоздало сообразила, что это был частный телефонный разговор и что ей неприлично слушать его. Она прошла в дальний угол кабинета и попыталась сделать вид, что очарована кожаными корешками книг по праву.
Голос Эдварда звучал более приглушенно, но она не могла не слышать гортанный смешок, которым закончился разговор.
— Пока, дорогая. Не могу дождаться встречи с тобой.
И он поцеловал трубку.
Дольше Конни уже не могла сдержаться. Она резко подскочила к столу в то мгновение, когда Эдвард развернулся к ней лицом. Кладя трубку, он улыбнулся ей холодно и бесстрастно.
Ну почему она так долго не могла понять основной истины, столь значимой для ее благополучия, для всей ее жизни? Столько лет она противилась очевидному — тому, что любит Неда, что желает его и желает физически, с той жаждой, которая превращается в нестерпимую боль, и просто мечтает прожить оставшиеся ей годы его женой.
Ей даже стало дурно, оттого что она наконец обрекла правду в слова, хоть и не произнесла их вслух. Она беспомощно огляделась, соображая, что ей делать дальше в мире, который утратил все знакомые ей очертания.
Эдвард вскочил на ноги, словно только что увидел ее, приобнял ее за талию и подвел к стулу.
— Что с тобой, Конни? Ты побледнела как привидение. — Он нажал кнопку переговорного устройства. — Алиса, пожалуйста, принесите горячего чая или кофе. Да, и пару крекеров. Ну что там есть в закусочной.
Его голос сразу посуровел, когда он обернулся к Конни.
— Ты совсем не думаешь о себе. Заболев от переработки, ты не поможешь ни Рудольфу, ни кому бы то ни было.
— На этот уик-энд я забуду о работе, — выдавила из себя Конни. — Следующие два дня я в отпуске.
— Прекрасно. — Он не предложил провести уик-энд вместе. Не вспомнил об их запланированной вылазке в зоопарк.
Вошла Алиса с чайником и тарелкой печенья. Она только взглянула на Конни, и хмурое выражение ее лица сменилось на сочувственное.
— Моя дорогая, вы плохо выглядите. Принести вам аспирин? Ничего другого, боюсь, у меня нет.
Конни хотела бы, чтобы аспирин был в состоянии избавить ее от страданий. К несчастью томящиеся от любви нуждаются в более действенном лекарстве. Она заставила себя сесть прямо и принять чашку чая с бодрой улыбкой. Будь я проклята, если выдам свою слабость перед этой медузой-горгоной.
— Спасибо, Алиса, но мне бы пообедать в покое и выспаться, и я буду совсем другой женщиной. Просто позади жуткая неделя.
— Вызвать вам такси? — спросила секретарша. — В это время в пятницу его нелегко поймать.
Вмешался Нед:
— Не надо никаких такси. Я отвезу Конни домой.
— Вы забываете о назначенных встречах, — напомнила Алиса с предостерегающей интонацией в голосе. — Вы знаете, Эдвард, что не можете покинуть офис.
— Но ведь…
— Я не думаю, что это благоразумно, — настаивала Алиса. Эдвард подошел к окну и уставился в собирающиеся сумерки, заставляя Конни гадать о его реакции на указания своей секретарши. "Указания" — точное определение, подумала Конни, шокированная новым свидетельством недоброжелательства Алисы. Секретарша чуть ли не запретила Эдди отвезти ее домой.
Протекли тягостные минуты, когда Эдвард наконец заговорил, продолжая пялиться в окно.
— Вы совершенно правы, Алиса. Спасибо, что напомнили. Мы с Конни побеседуем еще пару минут, и я буду готов к следующей встрече.
— Хорошо. Все бумаги приготовлены. Пойду вызову такси для мисс Майерс.
Секретарша вышла, а Эдвард оторвался от окна и, старательно избегая взгляда Конни, вернулся за стол. Руки у нее задрожали, и она поспешно поставила чашку, боясь расплескать остатки чая. Какой кошмар смотреть на мужчину, которого знаешь чуть ли не всю жизнь и чувствовать, как дрожат твои колени и колотится сердце при одной мысли, что он сейчас поднимет глаза и встретится с тобой взглядом!
Ей хотелось подбежать к нему, броситься в его объятия и криком прокричать, как сильно она любит его, но жестокий внутренний голос нашептывал, что, сделай она такое, ей не избежать унижения. Двадцать лет дружбы, а она представления не имеет, как в самом деле к ней относится Нед. Кошмарная истина в том, что она никогда не позволяла себе принимать в расчет его чувства. В ее отношениях с Недом имели значения только ее нужды, ее потребности, ее желания. За всю дружбу длиною в жизнь она припомнила лишь пару случаев, когда интересовалась его отношением к чему-либо. Она просто предполагала — со слепой самонадеянностью, — что у него те же понятия, что и у нее.
Элементом их отношений стал ее эгоизм, и теперь она опасалась, что он как сорняк задушит то, что было светлого и красивого между ними. Наконец Эдвард заговорил:
— Почему ты пришла сюда, Конни?
Она хотела сказать, судорожно искала слова, которые хотя бы намекнули ему на ту правду о себе, которую она только-только открыла. К несчастью, ее лишили шанса рассказать все. Алиса продемонстрировала свое неистребимое умение вмешиваться в чужую жизнь в самый неподходящий момент, сунув голову в дверь.
— Такси прибудет через десять минут. Швейцар просил, мисс Майерс, чтобы вы ждали внизу.
Конни постаралась показать свою благодарность.
— Сейчас спускаюсь. Спасибо большое.
— Всегда к вашим услугам. — Алиса удалилась.
Эдвард склонился над столом. Лучи заходящего солнца, проникающие через окно за его спиной, высвечивали блеск его темных волос и озаряли его лицо живой игрой света и тени. У Конни часто застучало сердце, среагировав на его столь выразительную сейчас сексуальность. Или она преднамеренно ничего не видела в минувшие годы? Как она ухитрялась проводить столько времени с Эдди, не сознавая своих собственных ощущений, своего физического влечения к нему?
— Конни. — Голос Эдварда звучал нежно и в то же время отчужденно. — Ты действительно неважно выглядишь. Позаботься уж о себе в этот уик-энд, ладно?
