— Ты? Уедешь? — откликнулся Адам удивленно. — Откуда у тебя такие мысли? Ты приобрела здесь много друзей, получаешь удовольствие от работы и досуга, ты так гармонируешь с Большой Землей, а она с тобой. Уехать, когда, в отличие от меня, ты только что приехала сюда. Ты, конечно, шутишь!
Хона грустно улыбнулась.
— Прошлым вечером ты уговаривал меня уехать с тобой как можно скорее, — напомнила она.
— Да, со мной, в качестве моей жены. Если бы ты согласилась на это, я бы остался сколько нужно. Нет, у меня есть веские основания уезжать. Без надежды заполучить тебя я буду здесь только зря терять время. Должен предупредить, что во мне нет ничего прекраснодушного и платонического… — сказал он и, помолчав, добавил: — Впрочем, это похоже на удар ниже пояса. Я ведь обещал тебе, что не будет никаких сцен. Забудь об этом.
Хона благодарно взглянула на него. Она совсем было решилась сказать, что по ряду причин тоже должна уехать отсюда, что время ее пребывания на Большой Земле отмерено условиями, которые продиктует Арно, когда она встретится с ним через несколько минут. Однако девушка дала угаснуть импульсу откровенности. Она могла сказать Адаму лишь часть правды, а всю — не имела права, поскольку была связана запретом. Потому что, хотя, по существу, данное ею Арно обязательство потеряло смысл, поскольку Исан узнала правду о Пирсе, формально оно сохраняло силу. Хона не могла нарушить свое обещание.
Хона и Адам дошли до развилки тропинки, ведущей к их домам. Как всегда в этом месте, он на прощанье помахал ей рукой и сказал:
— До скорой встречи.
— Встреча будет еще раньше, если я увижу тебя первой, — ответила она обычной шуткой. Расставаясь в этот раз, она чувствовала, что он стоит и смотрит ей вслед, смотрит так, словно никогда больше не увидит ее.
Он был живым, компанейским парнем, легко сходился с людьми. Конечно же, он не будет жалеть о случившемся слишком долго. Но не поэтому Хона решила не оглядываться. Она чувствовала себя виноватой перед ним.
Машина Арно уже стояла, когда Хона вышла к главным воротам. Он вежливо и сдержанно поздоровался с ней. Со стороны они выглядели как случайные знакомые, встретившиеся для ланча, но не партнеры по сделке, которая расстроилась очень скоро. Она убеждала себя, что ей не следовало бы позволять ему вовлечь себя в эту «аферу». Но, сделав первый шаг, она слепо последовала за ним, хотя и не одобряла мотивов его действий. Она даже любила его за деятельную заботу о ближних, несмотря на то, что он использовал Хону в своих целях, не спрашивая разрешения.
Ее удивило, что Арно рискнул позавтракать с ней наедине. Но он позаботился о конспирации. Сказал, что они поедут в загородную гостиницу, где его никто не знает.
— Не буду входить в детали телефонного разговора, — начал Арно, — но, мне нужно было срочно связаться с вами. Исан знает о вашей истории с Пирсом. Вы должны быть настороже. С этой минуты мы будем соблюдать максимальную осторожность. Знаете, — нахмурился он, — я ожидал, что вы уничтожите все, что вас связывало с Пирсом. Но вы не сделали этого. Вам известно, что вы оставили снимок Пирса в своей сумочке, который обнаружила Исан и сделала свои выводы из этой находки? Известно? — повторил он раздраженно, не получив ответа Хоны сразу.
— Я…
— То есть вы знали о том, что Исан видела снимок, хотя и не сообщила вам об этом?
— Я не была уверена. — (Она не могла признаться ему, что обрела такую уверенность после встречи с Германом Тревом.) — В руки Исан попала однажды моя сумочка. В ее внутреннем кармане находился снимок Пирса, о котором я забыла. Я предполагала, что Исан могла обнаружить снимок. Но когда она ничего мне не сказала…
— Умоляю вас, не продолжайте, — сказал Арно раздраженно, еще крепче сжав руль. — Когда вы почувствовали угрозу разоблачения, почему не предупредили меня?
— Если бы Исан не увидела снимок, ничего бы не случилось. Если же увидела, то я ожидала, что она выскажет свои обвинения мне прямо в лицо, — уныло произнесла Хона. — Ясно, что до этого она рассказала бы о своей находке вашей маме, Дорис, вам… — Полагая, что симпатии Арно целиком на стороне Исан, она спросила: — Исан была очень обескуражена, когда рассказала вам об этом?
— Обескуражена? Она была вне себя! А вы как думали?
— Я, я сожалею.
— Я тоже, — резко заметил он. — Наше соглашение требовало большего, чем простая осторожность. Если бы вы предупредили меня заранее, я смог бы легче справиться с возникшей проблемой. Сейчас же я должен в спешке предпринимать меры, чтобы подозрения Исан не вышли за рамки допустимого.
Хона повернулась, чтобы видеть его профиль:
— Но она, должно быть, рассказала о своих подозрениях миссис Лорд?
— Нет, она не сделает это, поскольку видела снимок мельком. Она не может завладеть снимком снова и не располагает доказательствами, что на снимке был изображен именно Пирс. На голословное обвинение вы можете ответить, что снимка Пирса вообще не существовало на свете, что на нем был изображен один из ваших друзей. Исан не будет рисковать.
— Почему не будет? Вы можете ошибиться.
— Конечно. Но и для того, чтобы переубедить Исан, потребуются веские аргументы. Вот этот, например. Я спрашивал ее, может ли она поверить в то, что вы осмелились приехать на остров, зная, что семье Пирса известно ваше имя. И не только приехать, но и встречаться с каждым из членов семьи.
— Но ведь вы были убеждены в том, что я именно так и поступила — намеренно последовала за Пирсом сюда.
Арно бросил на нее быстрый взгляд:
— Это было до того, как я познакомился с вами.
— Не до того, — возразила Хона.
— Не придирайтесь к мелочам, — урезонил он ее. — Скажем, я пересмотрел свое мнение о вас. Я допускаю, что Исан может быть несдержанной в вашем присутствии, и все же уверен, что она не предпримет необдуманных действий. Я так понимаю, что вы не станете затягивать срок своей командировки?
— Конечно, нет. Я смогу уехать, предупредив начальство за месяц вперед, — сказала Хона, уязвленная равнодушием Арно. Ей пришло в голову возбудить ревность Лорда словами: «Если бы я захотела вернуться в Англию, а не в Австралию, то могла бы уехать с Адамом Пейджем». Но она отказалась от своего намерения, поскольку дала слово Пейджу не раскрывать его планов.
Вместо этого она выразила вслух недоумение:
— Если Исан знает правду, то зачем убеждать девушку, что она ее не знает?
— А вы не догадываетесь?
— Нет, — ответила понуро Хона. (Если бы она могла поверить только, что он действительно заинтересован в ее защите.)
— Причина очевидна, — сказал Арно. — Дорис ладит с вами, ценит вашу дружбу. Вы понравились моей матери, чересчур понравились. Я забочусь о родных, равно, как и об Исан. Если бы вы были достаточно осторожны, то она избавилась бы от излишних переживаний.
