А Джеймс всего лишь кое-что скрыл и непонятно даже зачем. Ведь он любит Симону! И все же, нужно взглянуть правде в глаза: не было бы ни романтической недели в Манхэттене, ни великолепного секса, если бы не колдовское заклинание о «прекрасном Гаррити». Очевидно, чары подействовали, а значит, их отношения были... не настоящими.
«Конечно, сейчас не хочется ничего менять», – думала Сим, отчаянно моргая и вытирая слезы, которые текли по щекам от едкого дыма. Но ведь если встречи с Джеймсом продолжатся, великолепный любовник может пожелать стать великолепным мужем, а она никогда не сможет забыть, что его любовь – поддельная, и пройдет, как только перестанут действовать колдовские чары.
Симона заставила себя вернуться к прерванному занятию. Трижды позвонив в колокольчик, она прошептала:
Когда же затихнет последний звонок,
Заклинания старого кончится срок.
От избытка чувств в горле стоял комок и голос прерывался:
Жребий уж брошен,
Мосты сожжены,
Чары волшебные
Очень сильны,
Но их разрушить обязана я,
Справедливость восстановив,
И у Гаррити в сердце
Пламень любви
Заклинаньем своим усмирив.
Чарам новым волшебную силу даю,
И все будет как прежде опять.
Но когда пламя страсти угаснет навек -
Нужен знак мне, чтоб это понять.
Симона замерла, ожидая, что сейчас произойдет нечто – свидетельство того, что магический обряд подействовал. Ведь согласно заклинанию, должен быть какой-то знак – может, дрожь в теле, или гром и молния, – в общем, что-то особенное.
И вдруг на нее обрушился потоп. Совершенно неожиданно и без всякого предупреждения. Необъяснимый водопад прямо с потолка. Одновременно наверху раздался сильный грохот. Судорожно вдыхая и отплевываясь от воды, Сим уронила книгу на пол.
– Какого чер...
Разгоняя рукой дым и автоматически откидывая со лба мокрые пряди волос, девушка наощупь направилась к окну, поскольку разглядеть его сейчас было совершенно невозможно. Симона открыла ставни, и когда дым начал рассеиваться, снова раздался гром и сверкнула молния. За окном полил дождь, и Сим начала сомневаться – может, все это время она находилась на улице, а не в своей комнате? Но ведь такое невозможно. Тем не менее, с потолка действительно лило как из ведра!
– Ну конечно, – прошептала девушка. – Как я раньше не сообразила!
От дыма сработала сигнализация и включилась система тушения пожара, искусно замаскированная на потолке.
– Запах ужасно похож на марихуану, – в ужасе прошептала она.
Правда, если бы кто-нибудь действительно выкурил такое количество травки – окосел бы на всю оставшуюся жизнь.
– Кыш, кыш, – подгоняла Сим, – выветривайся скорей!
Но было слишком поздно. Дверь в комнату открылась, и на пороге возникла целая толпа народа! Сквозь остатки дыма Симона увидела Джеймса, его родителей, Великолепного с Кристиной, Гарольда и Луизу. Первым желанием гостьи было изобразить на лице счастливую улыбку и поинтересоваться: «Эй, вы кого-нибудь ищете?». Но вместо этого она закричала, стараясь перекрыть вой сирены и шум дождя за окном:
– Поверьте, мне очень жаль. Я все объясню. Честное слово, Луиза, я отдам ковер и все остальное в химчистку.
Великолепный возмущенно выдохнул:
– Опять эта официантка. Даже у Луизы в доме ухитряется курить марихуану! Детектив Перес скоро приедет, он мог бы нас всех арестовать.
– Это шалфей, – возразила Симона, вытянув руку вперед, словно пыталась остановить поток незаслуженных обвинений. – Не волнуйтесь, Луиза, это всего лишь шалфей.
Джеймс почувствовал, что настал его час. Выгнав всех из комнаты, он закрыл дверь и крикнул, перекрывая рев сирены:
– Что тут происходит, Симона?
Вряд ли стоит врать, что она курит и все это время тщательно скрывала от него сей факт. Но хуже всего было то, что, стоя на расстоянии нескольких метров от парня, очень хотелось все забыть и броситься в его крепкие объятия. Конечно, заклинание больше не действует, но ведь собственные чувства Сим не изменились, и она мечтала снова очутиться в кольце этих сильных мужских рук и заняться любовью с белокурым красавцем.
Из глаз девушки полились слезы. Как она могла прервать действие колдовских чар, собственными руками разрушить их общее счастье!
Остановившись под разбрызгивающим устройством, Джеймс протянул руку и нажал выключатель на потолке. Шипение воды и вой сирены мгновенно стихли. Слышен был только шум дождя за окном.
– Черт побери, Симона... – начал Джеймс, по привычке говоря слишком громко.
– Не смей ругаться на меня, – перебила она. – Я не сделала ничего плохого.
Джеймс остановился посреди комнаты, не замечая беспорядка на ковре.
– Я пытался дозвониться тебе всю неделю, и поскольку ты никогда не брала трубку...
– У меня были причины не подходить к телефону.
– Какие?
– Я пыталась оградить себя.
– Ты же знаешь, я никогда не сделаю тебе ничего плохого.
Девушка расправила плечи, стараясь восстановить остатки самоуважения. Это было нелегко сделать: она только что чуть не спалила чужой дом и вдобавок промокла до нитки.
– Ты уже сделал – солгал мне. Ну, может, не совсем солгал, а просто не сказал всей правды – но разве это не одно и то же?
– Неужели ты считаешь, что нужна была мне только для секса и я хотел скрыть от тебя, кто я такой?
– Не считаю. Ты бы мне потом рассказал.
Джеймс Гаррити не привык получать отказ. Всю жизнь ему достаточно было в придачу к букету цветов назвать свою фамилию – и женщины сами висли на шее, не ожидая дальнейших уговоров. Симона была другой. Именно поэтому ее необходимо вернуть.
– Не приближайся, – предупредила Сим.
– Почему ты злишься на меня? Тут дело не только в фамилии, этого явно недостаточно.
– Ложь ужасна независимо от того, из какой ты семьи, – нервно возразила она. – И потом, ты прикидывался, что действительно не умеешь себя вести и тебе нужны курсы. Ты пришел к Диане, чтобы познакомиться со мной, а потом...
– Я никогда и не скрывал этого.
– Но ты же не настоящий охранник из парка.
– Как раз настоящий.
– Ладно, дело не в этом.
– А в чем же тогда?
– Ты заставил меня...
Ее голос оборвался, и сердце Джеймса наполнила радостная надежда. Судя по несчастному выражению лица, Сим хотела добавить: «... заставил меня полюбить тебя», но не решилась произнести эти слова, опасаясь быть неверно понятой.
– Заставил тебя увлечься собой?
