была, решительная, строгая, не терпящая возражений. Я за нее очень переживала, помощи то от нас никакой, одни проблемы.
– Со мной все хорошо. И не решительная я была, а серьезная, хотя, какая теперь разница. С прилетом! Как сама? Как мама? – спросила Надя, спускаясь по лестнице.
Так за разговорами они дождались сначала Владимира Петровича, потом пиццу, потом завтракали. Утренняя трапеза растянулась часа на два. Вся семья была в сборе, и это радовало всех.
– У меня для всех вас есть подарки, – сказала Лиза. Самый дорогой и необходимый для Нади. Надюша – это тебе, – она протянула упаковку с новеньким сотовым телефоном. – Подарок от меня и мамы.
– Дедушка, ты все время говоришь, что мы не даем тебе послушать новости. Вот тебе штука, которая позволит тебе слышать только новости, но при этом не обижайся, если не услышишь наших сплетен, – сказала она и протянула деду наушники.
– Лучше бы ты мне купила новый телевизор, и я бы смотрел его у себя в комнате, умничает она, – ответил дед.
– Никитична – это Вам. Иначе Вы из экономии никогда не купите эту штуку, – сказала Надя и протянула ей новую кофемолку.
– А это, папочка, тебе, – она протянула ему комнатные тапочки. – Это, чтобы ты был чаще дома.
– Юмористка, да? Следующий раз от меня получишь точно такой же подарок. Посмотрю я на твое выражение лица, – улыбаясь, сказал отец, явно довольный шуткой дочери.
За столом не говорили о пережитых днях, все так или иначе их пережили, и вспоминать об этом не хотелось ни кому. Лиза привезла с собой кучу вещей, и ей не терпелось показать все подруге, о которой она тоже не забыла. Ближе к обеду, дождавшись Романа, Лиза убежала на свидание, твердо пообещав помочь в подготовке праздника.
В воскресенье Смирновы принимали гостей. За профессором поехала Надя. Поднявшись в квартиру, она преподнесла жене профессора букет цветов и коробку конфет, еще раз пригласив ее в гости. Жена Леонида Аркадьевича отказалась, сославшись на неотложные дела. Стас приехал вместе с женой и сыновьями. С тех пор, как Лиза начала встречаться с матерью, с подачи Нади, отношения жены Стаса Людмилы к ней изменилось. Она даже присутствовала на свадьбе Юрия и Нади. Владимир Петрович был в доме, а Роман приедет маршруткой в 11:00. Так что компания в 11 человек к обеду была в сборе. Никитична очень постаралась и приготовила праздничный обед, который одних салатов насчитывал штук шесть, не говоря о горячем блюде и закусках. Ее отказ от совместного обеда никто не принял, и она вынуждена была согласиться с большинством. Среди мужчин больших любителей спиртного не было, но бутылку хорошей водки они одолели, женщины пили вино. После обеда, который затянулся на два часа, до чая, компания разделилась. Молодежь вышла во двор, профессор с Владимиром Петровичем беседовали в гостиной, женщины на кухне, а Стас и Юрий в кабинете. Потом был чай с «плюшками». Торт, сделанный Надей, всем очень понравился. Людмила, по просьбе сыновей взяла у нее рецепт. Провожали гостей, когда в пору было садиться ужинать. На кухне убирали всей семьей. Профессора отправили домой на такси вместе с Романом, а Людмила доставила мужа и сыновей домой. С понедельника жизнь вошла в обычное русло. В 07:30 за Юрием Владимировичем приезжал водитель и привозил его назад в 19-20 часов. В восемь утра Надя с Лизой ехали сразу в школу, потом на работу. Лиза готовилась к выпускным экзаменам и вечера Нади часто были заняты.
В школе для Лизы прозвенел последний звонок, и она упорно готовилась к экзаменам. Встречи с Романом стали реже, у него начиналась сессия. Институт Лиза выбрала местный, и собиралась поступать на экономический факультет, а чтобы доказать отцу, что она не так глупа, как ему кажется, готовилась основательно. А еще у нее был стимул. Между выпускным вечером и поступлением, она три недели проведет в Лондоне у мамы. Первый раз Надя почувствовала себя плохо прямо на выпускном вечере Лизы. Тогда она убеждала себя в том, что переживания по поводу сдачи экзаменов и выбор выпускного наряда, которому уделили больше времени, чем следовало, дали о себе знать. Перед отъездом Лизы, ее «прихватило» на работе, и пришлось обратиться к врачу. Надя была беременна, срок 6–7 недель. Проводив Лизу, Надя пыталась поговорить с мужем, не о беременности, нет, просто поговорить о его поведении, но разговора не получалось. После выпускного дочери, его как будто подменили. Это был другой Смирнов. Но Лиза была увлечена Романом, и не замечала ничего вокруг. Он возвращался с работы за полночь и засыпал сразу, как только голова касалась подушки, при этом спальня наполнялась стойким перегаром. Утром просыпался, перед самым приездом водителя и уезжал, даже не выпив свой кофе. « Всем доброго утра. Я опаздываю» – была его единственная ежедневная дежурная фраза. Так длилось вторую неделю, и Надя ждала выходного. Ей не нравилось, что муж так меняется, и ей хотелось знать причину этих перемен. Она дождалась его пробуждения, и когда он спустился в столовую, сказала:
– Юра, нам надо поговорить. Что с тобой происходит? С чего такие перемены? Ты можешь мне объяснить, причину?
– А что со мной происходит? Рабочие моменты, от которых нельзя отказаться. Я не пьяница, не алкоголик, пью не один, а в хорошей компании. Что тебя не устраивает? – недовольно отвечал он.
Если бы Надя начала скандалить, его оправдания приняли совсем другой оборот, но она, терпевшая его выходки две недели, говорила спокойно, без слез и истерик, с чем он уже сталкивался раньше. Это сбило его с толку, а остаточный алкоголь сделал свое «грязное дело».
– Меня не устраивает твое отношение ко мне. Я для тебя стала невидимкой. Ты избегаешь меня, не разговариваешь. Я что-то сделала не так?
И тут « Остапа понесло». Юрий, не настолько одурманенный алкоголем, вместо того, чтобы сгладить ситуацию, попытаться переубедить жену в обратном, начал «нападение». Он помнил о предупреждении разоблачения и пытался вынудить жену съехать из дому до того, как она узнает о его «подвиге». Это было его еще большей ошибкой. Он не предполагал, что Надя, начав разговор, уже получила конверт.
– Нет, Надя. Ты всегда все делаешь правильно, а главное не лжешь, и я с тобой рядом чувствую себя негодяем. Я не говорю тебе всей правды, но и не лгу. Правда моя тебе не понравится, более того, ты станешь меня обвинять, обижаться, а мне этого не хочется. Меня
