— О, прошу тебя, Джеральд!
Она поставила корзинку на кухонный стол и вздохнула, предчувствуя неизбежное объяснение. Но ей следовало знать, что Джеральда переубедить невозможно. Он не произнес ни слова, пока они шли по тропинке, однако теперь он готов потребовать немедленных объяснений. Он с подозрением наблюдал за тем, как Дерин вынимает покупки из корзины. Другую девушку выражение его лица, возможно, привело бы в смятение, но Дерин, убежденная в том, что ее совесть чиста, просто занималась своим делом и не собиралась позволить ему нагнать на нее страх.
— Миссис Грегори, — проговорил он — в его устах это прозвучало как оскорбление. — Они назвали тебя «миссис Грегори».
— Я знаю. Это ошибка.
— Тогда почему же ты им этого не сказала?
— Потому что думала, что из-за этого не стоит поднимать шум. — Она швырнула консервную банку на деревянный стол и пожала плечами. — И до сих пор так думаю.
Тогда он прошел дальше в комнату, непреклонный и безжалостный.
— Послушай, Дерин, — медленно сказал он, как будто серьезно обдумывая каждое слово. — Я не знаю, что здесь происходит, но когда слышу, что Грегори называют твоим мужем, а к моей девушке обращаются «миссис Грегори», тогда, по-моему, у меня есть полное право спросить, что, черт возьми, все это значит. Почему, Дерин? Почему миссис Грегори? Почему его называют твоим мужем? За этим наверняка что-то кроется. Нет дыма без огня.
— Ты, очевидно, думаешь, что нет, — резко ответила Дерин. — И раз уж мы решили быть точными, Джеральд, я не твоя девушка.
Сейчас он не собирался спорить на эту тему, но все же пока не хотел прекращать спор из-за всего остального.
— Почему, Дерин? Почему эти люди считают тебя миссис Грегори?
Она вздохнула глубоко, чтобы он понял, что она находит эту тему утомительной, после чего присела на край стола.
— Это наверняка неудачный день, — пожаловалась она. — Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Это он такое придумал? — не унимался Джеральд, не давая ей уйти от разговора. — Скорее всего, он.
— Наверное, да, в некотором роде, — согласилась Дерин. — По крайней мере, он сначала совершил ошибку, когда эти люди назвали меня его женой, а он их не поправил.
— Но с какой же стати, скажи на милость, они решили, что ты и вправду его жена?
Дерин пожала плечами:
— Наверное, они сделали вполне естественный вывод, когда однажды днем увидели, что он после ленча вышел из коттеджа, а я была на кухне и мыла посуду.
— Понятно. — По крайней мере, на один из вопросов он получил объяснение, которое его устроило. Но он явно ждал, что Дерин расскажет ему все от начала до конца, и она пожала плечами снова.
— Дом просто не побеспокоился и не стал исправлять создавшееся впечатление.
— И ты тоже?
— Я при этом не присутствовала, — объяснила она. — Я не вышла из коттеджа, я все еще была на кухне.
— Значит, ты позволила, чтобы ему все сошло с рук?
Она вдруг рассердилась, но постаралась этого не показать.
— Не совсем. Когда все так далеко зашло, по-моему, я мало что могла поделать. Я вышла из себя, разозлилась на него и высказала все, что о нем думала. Правда… они уже ушли, — добавила она. — Но… ну, как он подчеркнул, другое объяснение могло произвести гораздо худшее впечатление.
— Разве не это я пытался тебе сказать с самого начала? — спросил Джеральд, и она кивнула. — Черт побери! — сердито воскликнул он. — Я знал, что не должен был тебе позволять оставаться здесь и дальше при таких обстоятельствах! Наверняка подобных проблем следовало ожидать!
— Я не согласна с тем, что ты мог с этим что-то поделать, — резко ответила она. — Это было мое решение, и ты никак не смог бы на него повлиять.
— Ну теперь-то ты здесь больше не останешься?
— Да, конечно, останусь!
— Когда вся деревня считает тебя его женой? Считает, что вы здесь живете вместе?
— О, ради всего святого! — резко прервала она. — Они — это не вся деревня. — Затем она вспомнила кассиршу в магазине и прикусила губу. Вдруг он прав? Без сомнения, рано или поздно наблюдательная покупательница, которая стояла за ней в очереди в кассу, расскажет другим о том, что она не носит обручального кольца, даже если и в самом деле называет себя «миссис Грегори». Если она хоть немного разбирается в человеческой природе, все вот-вот может выйти из-под контроля, а причиной тому странное чувство юмора Доминика Грегори.
— Кажется, эти люди — местные жители, — заметил Джеральд, от которого не укрылось выражение ее лица. Он догадался, что есть что-то еще, о чем он не знает.
— Да, или, по крайней мере, когда-то были местными жителями.
— И они об этом расскажут.
— Может быть, не расскажут, — с сомнением пробормотала она.
Он улыбнулся с видом превосходства, который так ей надоел.
— Валлийцы очень словоохотливы, — с многозначительным видом заявил он. — Они об этом расскажут.
Дерин негодующе посмотрела на него.
— Смею тебе напомнить, — холодно сказала она, — что я валлийка. Ты хочешь сказать, что я слишком много говорю?
— О нет, милая, конечно нет! Но… ну, ты ведь на самом деле не считаешься валлийкой?
— Я считаю себя такой же валлийкой, как считаю валлийцами всех жителей этой долины, — твердо заявила она. — И я против того, чтобы мой народ называли очень словоохотливым.
— Милая, мне очень жаль.
— Ты и должен жалеть о своих словах.
Он обнял ее и серьезно посмотрел на нее сверху вниз:
— Пожалуйста, поверь мне, Дерин, я только желаю тебе добра, и я хочу, чтобы ты оставила это… это ветхое жилище и вернулась со мной в город.
— «Ллануэллон» — не ветхое жилище, и мне здесь очень нравится.
— Ну теперь у тебя осталось не так уж много времени, правда? И к тому же до сентября совсем недалеко. В городе ты будешь поближе, если возникнут какие-нибудь вопросы.
— Сентябрь? — Некоторое время она непонимающе смотрела на него. — Что…
— Работа в Африке, — напомнил он. — Ты ведь действительно едешь, не так ли, Дерин?
— О! О да… я совсем об этом забыла.
— Ты пообещала, что дашь мне ответ, и у тебя осталось мало времени.
— Знаю, что пообещала. — Она отошла от него в сторону и повернулась к окну. По стеклу застучали первые крупные капли дождя. — Я… я об этом забыла, Джеральд.
— Я разочарован. Я думал, что ты, как и я, будешь этим взволнована.
— О, это чудесная вещь, я знаю, но…
— Ты действительно едешь?
Пару секунд она молчала. Лишь глядела в окно и беспокойно теребила верхнюю застежку платья. Интересно, почему «Ллануэллон» так очаровал ее, что она не хочет его покидать даже ради волнения и новизны такой поездки, какую предлагал Джеральд.
