человек вовремя подставил ей плечо. И я уверена, что у неё все сложится. Она соберет себя заново, перезагрузит жизнь.
— И к чему ты всё это рассказываешь?
— Лисенко говорил со мной, Вера. И я скажу тебе то же, что и ему. Твоя любовь к Егору Фадееву — это не настоящее чувство, а одержимость. И она тебя разрушает. Ты унижаешься. Лишь бы боли не чувствовать. Но от этого еще хуже. Ощутить всю полноту. Умереть и родиться заново.
— Я люблю его… — уже не так уверенно заявляет моя соперница.
— Не любишь. Просто, даже получив Егора Олеговича, убрав всех конкуренток, ты однажды проснешься и поймешь, что всю жизнь гонялась за призраком. А ведь вполне возможно, подходящий мужчина уже ждёт за углом. Просто подумай об этом.
— Но Егор… неужели я ему и правда не нужна? — всхлип.
— Не нужна, — заявляю уверенно.
— И кто нужен?! — выкрикивает она, но я уже покидаю туалет.
— Я, — шепчу себе под нос, и улыбка лезет на губы.
Что же! Если и сейчас эта женщина ничего не поймет… если хоть раз еще полезет к моему мужчине, я её уничтожу! Это было моё последнее предупреждение.
Возвращаюсь на рабочее место. Собственная речь придала немного решимости. Так что я отпрашиваюсь у начальника, ссылаюсь на болезнь и уматываю домой. Там привожу себя в порядок, надеваю парик, очки. Быстро нахожу подходящую одежду.
Всё это время где-то под сердцем неприятно покалывает. Неужели я ошибаюсь? Но гоню прочь сомнения. Я должна увидеть это! Должна! Вызываю такси.
Но чем ближе время подачи машины, тем мне хуже. Я уже не то, что сомневаюсь, а с ума схожу от раздирающих противоречий. И когда всё-таки спускаюсь к машине, вдруг натыкаюсь на тетю Тоню.
— О! Лиля! Привет, — она тащит тяжелые сумки, видимо, с супермаркета идет, — ты куда намылилась?
— Дэвушка, время! — подгоняет меня таксист.
— По делам. Простите, надо бежать, — открываю дверь.
— Ты уверена? — вдруг с хитрым прищуром спрашивает бабуленция.
А я замираю. Не могу ни сесть, ни выйти. Что же мне делать?
Любовь против ненависти. Кто же победит? Изнутри рвутся сильные чувства, я чуть не плачу. Но понимаю, что, если сяду в эту машину, позволю прошлому меня раздавить. Предам Егора.
Дам Фадеевым победить. А такой радости я им не доставлю.
— Простите, — говорю таксисту, — но я не поеду. Оплачу вызов и ожидание.
Когда машина с шашечками уезжает, горько вздыхаю. Стягиваю очки, парик.
— Так-то лучше, — заявляет тетя Тоня, — я тут продукты купила, хочу вкусный обед из трех блюд сварганить. Ты со мной?
— Конечно! — меньше всего мне хочется оставаться одной.
— А знаешь, что? Давай-ка к тебе лучше поднимемся, — заявляет она.
— Ладно… но тогда я оплачу продукты!
— Это Егорка заплатил, — хитро сверкает глазами тетя Тоня, — так что можем гулять на все деньги.
Хихикаю. На душе вдруг становится очень легко. Словно я стояла на краю обрыва, но вовремя развернулась и пошла в безопасное место. Не дам боли меня сожрать!
Раскладываем продукты.
— Что готовим, теть Тонь?
— Борщ мой фирменный и гуляш из говядинки с подливочкой. Егор очень это всё любит.
— Интересно, — запоминаю.
— Я готовлю его на говяжьем бульоне, еще моя бабушка этот рецепт матери передала. Вот, порежь мясо крупными кусками.
— А как вы с Егором познакомились?
Тетя Тоня молчит, лишь уверенными движениями снимает шкурку со свёклы. А я не тороплю. Похоже, задела старую рану.
— Так, давай-ка в кастрюльку нальем водички. Клади мясо. Вот так, теперь нужно довести до кипения и полтора часика поварить. А ты пока капусткой займись.
Делаю всё, что она говорит. Во мне просыпается странное желание. Хочется сделать для Егора что-то особенное. Стать лучшей версией себя.
— А Егорка заменил мне сына, — как бы между прочим отвечает на мой вопрос тетя Тоня.
Но после этого пожилая женщина меняется. Будто не здесь где-то. Сутулится, словно уменьшается в размерах.
— Ты режь капусту, разберись с картошкой. На мне морковка, лук, свёкла. Так быстрее успеем.
— Уже делаю! — мне действительно нравится готовить.
Я всегда была принцессой, запертой в высокой башне. Моим тюремщиком была мать. И теперь вкус свободы пьянит. Хочется попробовать абсолютно всё! Готовка — это первый вызов.
— Мой сыночек рос бойким мальчиком, — рассказывает тетя Тоня, пока мы занимается овощами, — активный, целеустремленный. Отец его рано погиб, мы жили вдвоем. Небогато, но спокойно. Он вырос, поступил в университет. Рано начал работать.
Вижу, как в уголках ее глаз блеснула слезинка. Сердце сжимается.
— И потом встретил девушку. Хорошую такую, домашнюю. Отличницу. Вот только семья её была… не очень хорошей. Маргиналы. Что брат, что отец с матерью.
— Ужасно…
— Так, готово. Ставь сковородку, чуть масла, будем овощи тушить.
Затем мы какое-то время молчим. Я вижу, как тяжело женщине рассказывать о своей непростой судьбе. А готовка помогает ей немного снять напряжение. Мы тушим овощи, затем добавляем уксус и томатную пасту.
— Родня девушки увидела в моём сыне шанс. И дойную корову. Он рано начал программировать, имел кое-какие деньги. И они начали шантажировать. Не пускали её на свидания… мучили их. Отбирали у него всю получку. А я не знала, куда бежать, в полиции лишь руками разводили.
— У меня слов нет, — выдыхаю.
— В итоге я пошла к Исаеву. Тогда Егорка был у него, как бы сказать, одним из управляющих. Это сейчас он сам большой начальник.
Исаев — местный авторитет. Неужели не знал?
— И в общем, убили моего сыночка. Не дождался он помощи. Денег родня хотела, забила до смерти…
Замираю. Не хочу такое слышать! Такого в нормальном мире быть не может!
— Не плачьте, пожалуйста. Это я виновата, мне так жаль! — беру ее сморщенные руки в свои, — простите!
— Всё в порядке, Лилечка. Они ответили за всё. Егорушка позаботился. Помог мне организовать похороны.
— А что с его девушкой?
— Она себя порешила.
— Господи…
— Да. Не выдержала чувства вины, хотя я говорила ей, к себе звала. Хорошая была. Леночка. А на вскрытии выяснилось, что ждала ребеночка. Так никого у меня и не осталось.
— Мне так жаль… — всхлипываю.
Это я свою жизнь считала тяжелой. А кто-то реально потерял всех, кого любил. Это просто ужасно!
— Я надеюсь, ты убедилась, что не стоит тебе никуда ехать. Оставь прошлое в прошлом, доченька.
— Откуда вы знаете?
Мы расправились с борщем и принялись за мясо. Такое чувство, словно я рядом с мамой и она учит меня готовить. Тепло, по-домашнему. Тетя Тоня лишь пожимает плечами.
— Главное, что ты осознала ошибку. И почему так отчаянно стремилась туда.
