Кара подняла на него счастливые глаза и попросила:
— Скажи это еще раз!
— Что именно? — улыбнулся Эли.
— Все, с самого начала, — вздохнула она. — Ну или хотя бы основные положения.
Перебирая пальцами ее волосы, Эли низким голосом ответил:
— Вот тебе основные положения: я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу жить без тебя. — И после каждого признания он крепко целовал ее в губы, от чего Кара вся обмякла в его руках. — А теперь моя очередь спрашивать, — пробормотал Эли. — Ты сама-то любишь ли меня?
Ресницы ее затрепетали, она вздохнула и призналась:
— Больше всего на свете.
— И не считаешь, будто я охочусь за твоими деньгами или именем? Особенно если учесть, что я и сам не бедствую, и Юнги тоже тут не последние люди.
Вздохнув с преувеличенной озабоченностью, Кара поддразнила его:
— Уж и не знаю. Ведь мы очень богаты. И меня добивается так много мужчин. Я ведь неотразима!
— Это правда, — усмехнулся Эли. — Как же тебя убедить? Отказаться от состояния? Прокричать о своих чувствах с самого высокого небоскреба? Или, к примеру, съесть червяка?
— Червяка? — оживилась Кара, но по виду Эли поняла, что лучше эту тему не развивать, и сказала: — Ладно, у меня идея. — Она привстала на цыпочки и обхватила его шею руками. — У меня пока не было возможности как следует заняться отменой вашей свадьбы. Поэтому если ты меня действительно так любишь, может, оставить все как есть, тогда ты женишься на мне, вместо Лаурель.
Глаза Эли расширились, он заморгал:
— Жениться на тебе уже в следующем месяце?
— Если уж совсем точно, то через две недели.
— Гм, даже не знаю. Это так скоро, — с наигранной задумчивостью протянул он.
— Правда. Но в то же время мне тогда придется сменить фамилию. Кроме того, я получу право на половину твоих миллионов, и это разом сметет все мои сомнения.
Эли рассмеялся:
— Да, тут ты права. И что-то мне подсказывает, ты с удовольствием распорядишься и моей половиной. — Он наклонил голову, словно раздумывая. — Пожалуй, стоит подумать о том, чтобы вернуть Лаурель. Думаю, она обошлась бы мне дешевле. — Но, наткнувшись на возмущенный взгляд Кары, поспешно сообщил: — Ладно-ладно, у меня нет выбора, придется жениться на тебе. Но только если пообещаешь всегда оставаться такой же милой, умной, веселой, красивой, чудесной и замечательной!
Теперь Кара склонила голову, закатила глаза и недовольно проворчала:
— Что ж, думаю, это мне по силам. Но и с тебя тогда беру обещание оставаться таким же добрым, умным, прекрасным, терпеливым, горячим и восхитительным!
— Знаешь, давай скорей уйдем. Сил нет, как хочется заняться с тобой любовью. Не важно, у тебя или у меня, — горячо прошептал ей на ухо Эли.
— А мне-то как хочется, ты не представляешь. Только боюсь, твое отсутствие сразу заметят. Давай лучше сделаем так: ты сейчас познакомишь меня со своими подопечными, чтобы я получила представление о них, о том, что бы они хотели получить в подарок в будущем. Потом мы извинимся и уйдем. Ты отвезешь меня к тебе или ко мне, и на остаток дня я вся твоя!
— Отличный план. Ясно, почему ты так преуспела в своей работе, мисс Кинсайд!
— Вообще-то уже почти миссис Хьютон, сэр!
Эли расплылся в улыбке, поднес к губам ее ладонь и поцеловал безымянный палец, на котором скоро будет красоваться кольцо — для начала с бриллиантом, а потом широкое золотое.
Нервно переминаясь с ноги на ногу, Кара стояла у двери в родительский дом — особняк Кинсайдов на Монтегю-стрит. Тепло, исходящее от Эли за ее спиной, смешивалось с прогревшимся послеполуденным апрельским воздухом и лишь усиливало нетерпение.
— Если ты сейчас не успокоишься, — зашептал на ухо Эли, положив руки ей на бедра, — все сразу поймут, что дело нечисто.
— Знаю, — откликнулась Кара, чувствуя, как от волнения сердце стучит уже где-то на уровне шеи, а все тело начинает потрясывать. На всякий случай она покрепче сжала коробку с яблочными пончиками, которые только что сама приготовила.
— Если, конечно, до этого не заметят кольцо, — добавил Эли, и сердце Кары испуганно ухнуло в живот. Уж лучше бы он промолчал!
После того памятного пикника в парке Эли отвез ее к себе домой, и они занимались любовью всю ночь, пока не иссякли силы. А на следующее утро она проснулась от его поцелуев, за которыми последовал еще один этап секс-марафона, завтрак в постель и объявление о предстоящем походе за кольцом в честь помолвки.
В ближайшем ювелирном, который вызвал доверие Эли, он сразу же потребовал показывать им исключительно эксклюзивные образцы, а не безделушки из общей витрины. В итоге Кара вышла оттуда с самым огромным и прекрасным кольцом из всех, какие ей довелось повидать. В переплетении листьев и цветов из золота и платины красовался бриллиант в три карата огранки «принцесса», и весь обод тоже был отделан бриллиантами поменьше. Вся это роскошь так искрилась и переливалась, что буквально ослепляла. Вообще-то кольцо было слишком крикливым, на вкус Кары, но, как ни странно, оно ей сразу понравилось, да и Эли настоял. И впервые она не стала волноваться о том, что скажут люди.
Кара была безоглядно влюблена, совершенно счастлива и хотела наслаждаться каждым мгновением своего счастья. Одно лишь омрачало ее радость: никто из родных до сих пор не знал о таких значимых переменах в ее личной жизни. И невозможно было представить, как они отреагируют на эту новость.
К всеобщему облегчению, с Элизабет Кинсайд только что были сняты все обвинения и ограничения, и вот семья впервые за последние недели собиралась на воскресный обед в приподнятом настроении. Кара очень рассчитывала, что в порыве радости все и ее новость воспримут благодушно.
Мама наверняка подумает, что у них есть особые причины так спешить со свадьбой. Тем более что одна из сестер как раз была на четвертом месяце беременности. Но Кара просто не хотела больше ждать ни минуты дольше необходимого. И так столько времени потеряно! Кроме того, поскольку Лаурель была совершенно равнодушна к свадебным приготовлениям, Кара все делала по собственному вкусу, так что свадьба полностью соответствовала ее представлениям о том, как бы она сама хотела выходить замуж. Только платье она себе выберет другое да список гостей немного подкорректирует, вот и вся разница.
— Если хочешь, я могу зайти первым, — предложил Эли так, словно речь шла о восшествии на эшафот. — Или, может, развернемся и уйдем? Позвоним, скажем, что в пробке застряли, или что срочно уехали из города по делам, или что на нас напал медведь, а?
