— Райэннон, мы не можем притворяться, что ничего не произошло.
Застегивая рубашку, она отвернулась. Привычка, выводившая его из себя. Он обхватил рукой ее подбородок и заставил посмотреть ему в лицо.
— Может быть, так ты справлялась со своими проблемами в прошлом. Но в этот раз их не вылить с водой.
Он не понимал, почему страстная любовь становится проблемой. Но он видел, что для Райэннон это действительно проблема. Он почувствовал, как напряглась ее челюсть от нежного прикосновения его пальцев, и опустил руку.
— Скажи что-нибудь.
В ответ она упорно продолжала одеваться, будто от этого зависела ее жизнь. Нехотя он тоже натянул джинсы, чтобы встать перед ней, когда она кончит одеваться. Так и получилось. Он загородил ей путь к двери.
Глаза у нее сверкали, словно драгоценные камни. От негодования? Она попятилась от него. Как всегда, от этого у него екнуло сердце.
— Это была ошибка, — произнесла она. — Ты понятия не имеешь, как я справляюсь со своими проблемами! Как мне удалось создать для себя более-менее нормальное существование!
В долю секунды Гэбриел принял решение. Он стоял перед выбором. Умиротворить ее, попросить прощения и позволить уползти в свою защитную ракушку. Или воспользоваться ее редкой потерей самообладания и заставить открыть хоть кое-что из ее тщательно охраняемых секретов. Он выбрал рискованный вариант.
— Существование? — презрительно повторил он. — Это не жизнь.
— Это моя жизнь! Я хочу такую.
— Ты хочешь меня! — бросил он. — Только что ты хотела меня! И ты получила, что хотела. — Он не мог остановиться. Колокола триумфа гремели в его голосе. Он испытал такой подъем, такое потрясение, когда ее губы шевелились под его ртом. Неопытные и жадные. Когда она, следуя инстинкту, изгибала тело, прижимаясь к нему. Когда он чувствовал, как под его рукой твердеют бутоны сосков и мучительно наливаются груди. И когда она проявила желание пройти через это, у него не хватило силы сопротивляться инстинктам.
Она побледнела. Угрызения совести кольнули его.
— Зачем это отрицать? — спросил он, сознательно придавая голосу нежность. — Почему то, что случилось в прошлом, должно останавливать тебя в будущем?
— Я не хочу! У меня нет будущего.
— Я тоже так это вижу. — Он не позволял себе жалости. И не позволял отступить. — Вероятно, ты прошла долгий путь, — он мог только догадываться, насколько долгий и чего это стоило, — но еще не достигла цели.
— Что ты знаешь! — резко спросила она.
— Проклятье! — Собственный громкий голос потряс его. — Ты не сказала мне ничего! — Он не понимал, что его тоже переполняет ярость. Ярость и отчаяние.
Райэннон моргнула. Лицо напряженное. Но физически она не встревожена. Он получал какое-то странное удовольствие при мысли, что она не боится его. Может быть, ее поддерживала собственная ярость?
— Я рассказала тебе о докторе Додде.
— Потому что была в шоке. Пробка рвалась из бутылки. Почему ты пришла к нему первый раз?
Он увидел, что нанес слишком прямой удар. Глаза ее стали пустыми, лицо застыло. Что-то стянуло мышцы его собственного лица. Он не мог дышать. Какое зло могло так изменить ее лицо? Губы побелели. Может ли она что-нибудь сказать?
Поняв, что на этот пункт давить нельзя, Гэбриел вернулся к предыдущему:
— И что ты собираешься делать?
— Делать? — Она снова моргнула. Голос звучал слабо, но она могла говорить. На губах и щеках появился цвет. — Что ты имеешь в виду?
— В прошлый раз ты ничего не сделала, и у него теперь появились новые жертвы.
— Это не моя вина! — вытаращила она глаза.
— Не твоя. — Он разрешил ей не казниться. — Но другие женщины опередили тебя. Теперь его можно привлечь к ответственности. У тебя появился шанс предъявить свою жалобу и быть услышанной.
— В суде? — Все ее тело будто сжалось. — Уже есть два свидетеля. Больше не требуется.
— Ради тебя самой.
— Мне не нужна месть. — Она говорила уверенно, но он слушал ее скептически. И она поняла это. — И я не нуждаюсь в твоих советах. — Райэннон полностью закрылась.
Конец разговора. Невероятно!
Она подошла к столу и взяла сумку. Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Крикнуть, чтобы она открылась. Показала, что скрывается в сумерках ее разума. Только тогда он мог бы помочь ей.
Он убрал со лба волосы, налил в бокал остаток вина и выпил. Он видел, что она пытается каким-то трогательным способом стереть ослепительную сцену их любви. От жалости у него дрогнуло сердце. Хотя в нем еще кипела злость разочарования.
— Оставь, — резко бросил он, когда она стала убирать тарелки. — Секретарь позаботится об этом.
— Спасибо. — Она выпрямилась, не глядя на него. Потом после паузы подняла голову и посмотрела в глаза. Далось это ей нелегко. Как ему хотелось поцеловать этот упрямый, обидчивый рот.
— Всегда рад, — произнес он намеренно ироническим тоном. — В любое время.
— Ну, я пойду работать, — проговорила она тоненьким голосом. — Последнюю часть я могу сделать сама.
«Пойду работать»? Гэбриел моргнул и подавил горький смех. Это часть ее решения стереть из памяти случившееся между ними. Будто то был незначительный эпизод, неважное вмешательство, которое может быть отодвинуто ее искусством.
Пусть будет игра для двоих. Охваченный черной злостью, он проговорил ей в спину так безразлично, как сумел:
— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Я буду работать здесь. — И для большего эффекта он подошел к столу и передвинул какие-то бумаги.
— Спасибо. — Она на мгновение оглянулась. — Я очень благодарна.
Да, мрачно подумал Гэбриел, когда дверь за ней закрылась. Благодарна за то, что он не собирается быть рядом с ней. Отвлекать ее от сосредоточенности на холодных, твердых разбитых плитках. Отвлекать от его духовного тезки, который был выше таких земных дел, как секс и желание.
Он поднял с пола рубашку, надел ее, застегнулся и нетерпеливо запихнул подол рубашки в брюки. Интересно, она хоть помнит, с каким жаром помогала ему снять рубашку? Неуверенные пальцы дрожали. Но когда они касались его голой кожи, ему приходилось стискивать зубы, чтобы сохранить хоть каплю самоконтроля. Он боялся, что накинется на нее, будто сексуально озабоченный подросток.
Отодвинув бумаги, которые высились перед ним, он опустился в кресло у письменного стола. Провел пальцами по волосам. Что еще она сделала? Заставила его в огне страсти изнывать от наслаждения.
Он резко выпрямился. Нажал кнопку на компьютере и вызвал колонку цифр. Она сказала, что собирается работать. Если она может, то он тоже может. У него есть способность переключать внимание на работу, что бы ни случилось. Раньше ни одна женщина не могла помешать ему.
