— А плата за аренду дома? Тоже предложил отложить, пока ты окончательно не поправишься?
— Да, но я и от этого отказалась, — отрезала она. — Тебя это не касается.
— Ты ошибаешься. Ты мать моего ребенка, и поэтому меня это касается. Вполне естественно, что меня интересует твое финансовое положение, от него зависит жизнь Тима.
— Тиму не грозит нищета, — разозлилась она.
— Я не говорю, что грозит. — Тони старался не обращать внимания на ее раздражение.
Он отошел от окна и снова сел в кресло, обхватив колени руками и глядя в пол. Клэр смотрела на него: все те же темные с рыжинкой волосы… Как ей захотелось коснуться их, как она делала когда-то, три года тому назад. Она сильно заблуждалась, думая, что чувства ее к этому человеку умерли. Просто они дремали в глубине ее сердца, вытесненные новыми впечатлениями жизни. Но стоило Тони появиться, и они ожили с прежней силой.
— Я хочу, чтобы вы переехали на ранчо.
Клэр, задумавшись, не сразу поняла его.
— Что?
— Прекрасное решение. — Он выпрямился и спокойно посмотрел на нее.
— Решение? — Клэр вдруг захотелось встать и заходить взад-вперед по комнате, но она боялась, что упадет, поэтому сидела, не отрываясь глядя на Тони.
— Тебе нужен покой. На ранчо ты сможешь отдохнуть. Нэнси обожает возиться с детьми.
— Я сама могу позаботиться о своем ребенке! — вспылила она, чувствуя, что ее будущее и будущее Тима уже не подвластны ей.
— И моем тоже, — невозмутимо напомнил Тони, но Клэр почудилась в его тоне угроза. — Я не говорю, что Нэнси будет воспитывать мальчика.
— Прекрасно!
— Просто она будет помогать тебе, а ты сможешь больше отдыхать. У меня нет опыта общения с малышами, но, я полагаю, они не очень-то спокойные.
Это было мягко сказано. Временами ей казалось, что она родила настоящего чертенка. Она выматывалась с ним за целый день. Сама она не застала на ранчо Нэнси Мидлтон, но Сузи говорила, что эта женщина практически вырастила ее и брата.
— Не знаю, — пробормотала она.
— Я хочу поближе узнать сына, Клэр. Ты ведь не думаешь, что теперь, зная о нем, я просто уеду?
— Нет, я знаю, ты следуешь чувству долга. — Как она ни старалась, насмешки скрыть не удалось, и, заметив, что Тони нахмурился, поспешила добавить: — Я думала, ты будешь навещать нас.
— Я не буду приходящим отцом. Я хочу узнать Тима, хочу, чтобы он узнал меня. Этого не произойдет, если мы будем жить в шести часах езды друг от друга.
— Я не хочу переезжать на ранчо насовсем! — выпал ила она, испугавшись, что будет длительное время находиться под одной крышей с Тони Олдусом.
— Хорошо, не будем принимать сейчас окончательных решений, — согласился он. — Почему бы вам для начала не приехать на пару месяцев? Посмотрим, что получится. — Увидев, что она сомневается, он сухо добавил: — Клэр, это ты должна мне.
Да, она должна ему. И он может потребовать большего, если она откажется ехать. Но возвращаться на ранчо, которое она так полюбила, два месяца жить рядом с Тони было бы все равно, что бередить незаживающую рану.
Тони ждал ее решения. Он не волновался, зная, что выбора у нее нет.
— Хорошо, — задумчиво произнесла Клэр, — мы поедем на ранчо.
— Прекрасно. — Он встал. — Сколько тебе нужно времени на сборы?
— Недели две. — Она хотела оттянуть момент отъезда.
— Четыре дня, — отрезал он. — Я вернусь за вами в конце недели.
Она кивнула, подчиняясь судьбе, и встала, чтобы проводить его, но он не пошел к выходу, а, оглянувшись, с неописуемой тоской посмотрел в глубь дома.
— Если хочешь взглянуть на Тима, его комната там — вторая дверь отсюда. — Клэр сделала вид, что идея только что пришла ей в голову. — Обычно он спит крепко.
Засунув руки в карманы юбки, она рассеянно рассматривала акварель на стене и старалась ни о чем не думать, пока ждала его. У нее еще будет достаточно времени для этого. Тони быстро вернулся.
— Спасибо, — спокойно сказал он.
— Не за что.
Вдруг ей стало невыразимо грустно — он благодарил ее за то, что она позволила ему посмотреть на его спящего ребенка. Раскаяние захлестнуло ее — как она могла разлучить их! Но извиняться было глупо и поздно. Клэр дотронулась до круглой ручки двери одновременно с Тони. Его ладонь коснулась ее руки, и их сердца забились быстрее. Так было между ними всегда, с первой встречи, достаточно было простого прикосновения, чтобы между ними пробежали искры. В глазах Тони она прочла те же чувства.
Казалось, трех прошедших лет как не бывало. Он наклонился к ней или она потянулась к нему? Еще мгновение — и их губы слились бы в поцелуе…
Тони отпрянул и отдернул руку, словно обжегся. Клэр открыла дверь, и он вышел на крыльцо.
— Увидимся в субботу, — сказал он, не глядя на нее.
— В субботу, — пробормотала она, затем быстро захлопнула дверь и бессильно прислонилась к ней.
Она будет жить в одном доме с Тони, видеть его каждый день! Это безумие! Но радость бурлила внутри нее, и она ничего не могла поделать с этим.
Тони с трудом забрался в машину и не сразу завел мотор. Итак, Клэр возвращается в его жизнь. Ему хотелось верить, что его интересует только сын, но то, что он почувствовал минуту назад, прикоснувшись к ней, не имело никакого отношения к Тиму. Безумие, но он все еще хотел ее! Что же он теперь будет делать? Вот в чем вопрос.
Тони, отказавшись от помощи Клэр, сам повел знакомую малолитражку. Они мало говорили в дороге. Но ее тронуло, что Тони купил специальное детское сиденье, установил его в машине и был бесконечно терпелив с малышом.
Тим уже не с такой, как в первый раз, опаской относился к большому незнакомцу. Но когда Тони сажал малыша в машину, тот испугался, и Клэр с извиняющейся улыбкой забрала его из рук отца.
Клэр еще не предпринимала длительных поездок вместе с Тимом и потому не знала, чего ожидать. Все-таки шесть часов пути утомительно для малыша. Подумал ли Тони, предлагая им ехать на машине из Додж-Сити на ранчо, как может раскапризничаться двухлетний ребенок?
Но опасения, что Тони будет раздражаться, не подтвердились. Как только Тим начинал проявлять признаки беспокойства, Тони сворачивал с дороги и останавливался. Малыш бегал и резвился некоторое время, после чего они вновь отправлялись в путь. Поездка затянулась, но Тони не выказывал нетерпения. Похоже, ему доставляло удовольствие просто наблюдать за сыном.
Когда почти стемнело, Тим заснул, покачивая головой в такт движению машины. Клэр, глядя на дорогу, освещаемую фарами, тоже впала в дрему.
Она мечтала о такой поездке много, раз. Еще будучи беременной, часто представляла, как возвращается на ранчо и Тони раскрывает ей объятия не из чувства долга, а потому, что любит ее. После рождения Тима времени для мечтаний стало меньше, но фантазии остались, хотя она без конца напоминала себе, что любовь к Тони прошла…
