– А такого брака у нас никогда не будет? – тихо спросил он.
Либби показалось, что ее сердце сжалось и остановилось. Она пришла в дом, чтобы поговорить с Рионом о трещине в их отношениях, выяснить, любил ли он ее когда-нибудь по-настоящему? И хотя Либби так и не задала ему этого вопроса, у нее появился ответ. И ответ был четким, как результат победы на выборах с подавляющим большинством голосов.
– Нет, – отрывисто прошептала она, – не будет.
И именно поэтому ей следует уехать.
Приглушенный звук доставаемого из-под кровати чемодана, который приобрела Либби и который заменил ей потрепанный рюкзак. Стук открываемых и закрываемых дверей платяного шкафа. Все эти звуки показались Риону самыми ужасными на свете. Он прошел в один конец гостиной, затем в другой, впервые в жизни жалея о том, что не может сохранять спокойствие. Ему хотелось подняться наверх и целовать Либби до тех пор, пока она не согласится остаться. Но он понимал, что теперь его поступок будет так же жесток, как если бы он закрыл птицу в клетке.
Его взгляд скользнул по столу, за которым вчера работала Либби. На нем были разбросаны брошюры и заметки. Почему ему не удалось понять этого ранее? Если не пять лет назад, то по меньшей мере в ту ночь в резиденции Георгиоса, когда Рион сам понял, что Либби нужна свобода, как воздух – людям. Однако он был так ослеплен собственным комплексом неполноценности, что до него не дошло: когда Либби спорила и говорила, что самое разумное для них – это развод, она делала так оттого, что не желала быть просто женой.
Теперь он понимал, что, будучи его женой, Либби всегда будет чувствовать себя в ловушке. Не из-за его прошлого, а потому что брак для нее – тюрьма. Или по меньшей мере брак с ним является для нее тюрьмой. Какое-то время она, должно быть, верила, что ее чувства изменятся; что желание, которое она к нему испытывает, приведет к тому, что она захочет остаться. Но теперь Рион знал, что этого никогда не произойдет.
Однако он поклялся, что больше не причинит ей вреда, не важно, насколько сильно ему хочется взбежать по лестнице через две ступеньки и заключить Либби в объятия. Как там говорится? Если любишь кого-то, должен его отпустить? Он провел рукой по волосам, терзаясь от мысли, что нужно отпустить Либби.
Рион неохотно пересек короткое расстояние до своего кабинета и достал пачку документов из нижнего ящика письменного стола. Он положил их туда после того, как Либби швырнула их ему с лестницы. Он был так решительно настроен их не подписывать, что даже не удосужился прочесть мелкий шрифт. Он и сейчас не стал их читать. Если там указаны какие-то требования в его адрес, он ей уступит, лишь бы никогда не видеть снова ее опустошенный взгляд. Но Рион знал, что ему не придется выполнять никаких ее требований. Только тогда, когда она уйдет от него через парадную дверь, с подписанным заявлением о разводе, мученическое выражение на ее лице ослабнет.
«И я никогда больше не увижу ее лица», – мрачно подумал он, оглядывая кабинет и фотографии, на которых была снята строящаяся больница и планы строительства доступного жилья. Работа должна помочь Риону пережить уход Либби, но он почему-то чувствует лишь оцепенение. Да, он сделал все, в чем клялся, когда умер Джейсон: добился успеха и должности, которая позволит ему сделать так, чтобы подобных случаев, как с его братом, никогда не происходило. Только теперь он понял, что добился успеха за счет собственного счастья. Ведь жизнь чего-то стоит только тогда, когда у тебя есть любовь, которую можно с кем-то разделить.
Рион снова посмотрел на документы, лежащие перед ним, и открыл стеклянный бар рядом с письменным столом. Налив себе порцию виски, он выпил и потянулся за шариковой ручкой.
* * *
Опустившись на колени и как попало засовывая смятую одежду в чемодан, Либби ощутила вкус соленых слез. Это не были истеричные слезы от внезапного горя. Это были спокойные, молчаливые слезы долгого плача по окончанию их совместной жизни. В случае Либби она оплакивала эту кончину годами. Однако ее слезы не стали от этого менее болезненными.
Даже когда она запрещала себе надеяться, она все-таки надеялась, что не все потеряно. Она верила, что вопреки всему Рион хочет видеть ее своей женой. И причина тому такая же, как и у нее: любовь.
Но теперь надежды не осталось, и Либби не знала, как без этого жить. Даже когда ее заперли в каморке под лестницей в особняке Ашворт, она была полна надежд. Теперь ей осталась лишь пустота в сердце.
– Тебе лучше не уезжать без этого.
Либби не слышала, как Рион поднялся по лестнице и вошел в комнату. Ее мысли были в таком беспорядке, что она с трудом что-то соображала. Она быстро стерла слезы со щек. Но до того как у нее появилась возможность понять, о чем говорит Рион, он что-то положил на кровать.
Ее заявление о разводе!
Он подписал документы о разводе!
Ее взгляд упал на решительную подпись «О. Деликарис», поставленную в соответствующей графе. Ведь Либби и приехала сюда именно за этим. Именно развод, по ее мнению, должен был дать ей ощущение завершенности. Никогда еще Либби так не ошибалась. У нее было чувство, что ее душу вскрыли…
– Ты была права с самого начала, – тихо сказал Рион, волнуясь даже оттого, что она не повернула голову. Ему хотелось нарушить тишину, но он боялся, что в противном случае не удержится и прижмется губами к ее шее. – Так и следовало поступить.
– Спасибо, – выдохнула она.
Казалось, что она старается проглотить кусок непрожеванного хлеба.
– Я могу отвезти тебя на самолете в Афины, – неестественным тоном произнес он, – или на машине в местный аэропорт.
Мысль о том, что придется сидеть рядом с Рионом в самолете или в «бугатти», была невыносимой. Либби покачала головой и набралась смелости, чтобы повернуться. Он должен понять, что она признательна ему за предложение.
– Если ты вызовешь мне такси, я пока сложу вещи.
«Конечно, – беспомощно подумал Рион. – Не следует лишать ее независимости». Он кивнул и повернулся на каблуках.
– Я сообщу тебе, когда такси приедет.
Такси прибыло через десять минут. Либби наблюдала за ним, глядя в окно на верхнем этаже. Она уже была на середине лестницы, держа в руке чемодан, когда Рион позвал ее. Она знала, что будет вежливее, если, закончив складывать вещи, спустится к Риону и подождет такси вместе с ним. Но она не могла гарантировать, что не сломается за эти минуты и не вызовет у него желания утешить ее.
– Позволь, я возьму, – настоял Рион, подойдя, чтобы взять ее чемодан.
– Нет, я сама…
Он прервал ее на полуслове:
