– За валунами есть источник с горячей водой, продолжал он. – Тебя там никто не побеспокоит. Ты будешь одна.
– У меня нет полотенца, – хрипло ответила Анабелла, стараясь не показывать виду, какой беззащитной она сейчас себя чувствовала. Она не была готова к такой жизни, не знала, как нужно сидеть у костра или купаться нагишом в озере или ручье.
– У меня есть.
Лусио вытащил из рюкзака полотенце. Анабелла взяла чистые вещи и последовала за ним.
Все оказалось именно так, как он сказал. За валунами был прекрасный термальный источник. Она наклонилась вперед и потрогала пальцами воду. Вода была теплая.
– Здесь много таких источников? – спросила она.
Лусио потянул за ленту в ее косе.
– Есть пара, но к северу, близ Фиабалы, будет еще больше, Она вздрогнула, когда его пальцы дотронулись до ее шеи, спины. С ним было так легко! Она очень устала, но когда чувствовала на себе его сильные руки, уверенно обнимавшие ее, она обретала покой.
Ана повернулась к нему, ее длинные волосы свободно упали вниз.
– Ты искупаешься со мной? – спросила она, чувствуя явное влечение к нему. Они были здесь совсем недолго, но она уже чувствовала себя посторонней.
Это был мир мужчин. Мир гаучо. Как будто она попала на другую планету.
– Я не могу, детка. Мне нужно вернуться к остальным. Это важно. Я посижу с ними пока.
– Но зачем? – Она прижалась к его груди. – Ты был с ними целый час.
– Ты же знаешь, что наше чаепитие может длиться часами.
– Почему я не могу присоединиться к вам?
– Потому что ты будешь принимать ванну.
Лусио говорил ровным, спокойным голосом. Он говорил ей, что делать, и у Аны на глаза накатили слезы.
Он погладил ее по щеке.
– Не расстраивайся. Мы просто делимся новостями, и я хочу спросить у них о детском доме.
Один из них, Виктор, родом из тех мест. Другой из Хумахуака. Эти люди хорошо знают север. Поэтому мы приехали сюда – чтобы узнать нужную информацию, задать вопросы, понять, смогут ли они нам помочь.
– Но я тоже хочу участвовать. Я хочу быть с вами.
– Здесь другие законы, Ана. Гаучо часто живут вдали от своих жен. Это очень независимые люди мужчины и женщины могут не общаться целыми днями.
Анабелла заскрипела зубами. Она знала, что у его народа свои традиции, культура, но ей было обидно, что ее игнорировали. Теперь она поняла, что чувствовал Лусио в присутствии членов ее семьи.
Он погладил ее по щеке.
– Я не могу просить у них помощи, детка, если ты будешь рядом.
Она кивнула, окончательно понимая, как жил Лусио все эти годы в Мендозе.
Лусио вернулся к костру, а Анабелла медленно сняла пыльную одежду и погрузилась в горячий источник. Когда ее мышцы согрелись, она вытерлась полотенцем, надела длинную легкую юбку и футболку и вернулась к костру.
На какое-то мгновение она почувствовала на себе мужские взгляды, но потом все снова вернулись к своим разговорам. Она расстелила одеяло и села. От костра пахло дымом, и ее волосы быстро высохли.
Лусио подошел к ней.
– Извини, у нас нет фена, – сказал он, наблюдая, как она расчесывает волосы пальцами.
В его голосе звучала усмешка. Она взглянула на него. Он тоже искупался. Его кожа светилась, мокрые черные волосы были стянуты в хвост, он выглядел безумно сексуально.
– Мне нравится, когда волосы сами высыхают.
Так лучше для волос.
– Рад слышать, что тебе нравится жизнь на природе. Пора попробовать настоящий ужин гаучо.
Настоящим ужином гаучо оказалась очень вкусная мясная каша. После ужина тарелки ополоснули в ручье, а большой дымящийся котел опрокинули сушиться.
Мужчины расселись небольшими группами у костра. Ана накинула пончо и вернулась на свое место под деревом. Один из гаучо достал старую гитару.
Сначала гитарист играл один, но через полчаса остальные гаучо придвинули котел и принялись барабанить по нему.
Гитарист наигрывал главную тему, а барабанщики импровизировали. Темп был быстрым, сильным, ритмичным. Эта мелодия казалась Ане солнцем в ночи – теплой, живой, напряженной.
К ней подошел Лусио.
– Подвинься, – попросил он.
Она немного отодвинулась в сторону, и он сел рядом с ней, взяв ее за руку. Они молча слушали музыку, а в конце старший из гаучо начал танцевать.
Остальные хлопали ему в такт, а он танцевал, подняв руки вверх, выписывая ногами замысловатые кренделя. Наблюдая за старым гаучо, Ана поняла, что только сейчас начала узнавать Аргентину по-настоящему.
Музыка эхом отзывалась в скалах и чистом ночном небе.
– Не сердись на них, – сказал Лусио, стараясь говорить тихо, чтобы их никто не услышал. – Ты им нравишься. Они просто еще не знают тебя.
– Я понимаю. – Она действительно начинала понимать. Гаучо не доверяли ей так же, как и ее семья не доверяла Лусио, и она теперь знала, как было ему тяжело в первые годы их совместной жизни.
Возможно, ему и до сих пор было тяжело, но Лусио не жаловался. Он просто научился приспосабливаться.
– Я знаю, что они желают тебе только самого лучшего, – сказала она.
Он наклонил голову и поцеловал ее в щеку и уголок рта.
– Ты – самое лучшее, что было в моей жизни. Его темные глаза светились озорным огоньком. Это правда.
В ночное небо взметнулись искры от костра. Это напомнило Ане их отношения с Лусио. Горячие.
Страстные. Жаркие. Она крепче сжала его руку.
– Может, пойдем куда-нибудь? – прошептала она. – Где нас никто не побеспокоит…
– Ты не можешь обходиться без секса?
Его слова задели ее.
– Это не секс. Я просто не могу без тебя жить, Лусио.
Он встал и помог ей подняться с земли.
– Пошли. У нас есть дела.
Они направились мимо термального источника в уединенный уголок между скалами. Ана прижалась к скале, и он тяжело вздохнул, почувствовав ее тело так близко. Прошло несколько дней, как они были вместе, и она умирала от желания, ей страстно хотелось прижаться к нему, почувствовать его руки на своей талии.
Она медленно провела рукой по его влажной груди. Он тяжело дышал, и Анабелла почувствовала, как напряглись его мускулы, когда она несколько раз провела пальцем вокруг его соска.
– Ты не хочешь этого, – хрипло пробормотал он.
Она затрепетала от предвкушения наслаждения, которое могли испытать только они двое. Он знал ее. Она знала его. И им нравилось быть на краю пропасти.
– Нет, я хочу.
– Ни одна женщина, дотронувшись до меня, так просто не уйдет.
Анабелла подавила улыбку и, наклонившись к нему, поцеловала его в шею, выглядывавшую из ворота рубашки. Он почувствовал ее теплое дыхание и прохладное прикосновение языка.
Она закрыла глаза, в то время как его рука гладила ее волосы.
