— Еще бы мне не понять! Но если дела обстоят таким образом, зачем вообще было приходить? — удивилась Мелоди.
Алекси пожала плечами.
— Никогда не знаешь, когда в сердце вдруг попадет искра и вспыхнет пожар!
Вскоре обе тихонько улизнули с вечеринки, и на полдороге к дому, отдохнув немного от шума большой компании, решили зайти в кафе.
Когда девушки уселись за столик и им принесли два бокала белого сухого вина, Алекси решительно начала разговор:
— Итак, выкладывай все начистоту. Что с тобой происходит на самом деле? Не могу видеть тебя такой несчастной!
Медленно, запинаясь, со слезами на глазах. Мелоди выложила всю историю своего путешествия с Брэдом, растущего влечения к нему, его попыток поухаживать за ней и затем внезапной перемены, происшедшей с ним, когда он грубо отослал ее назад, в Берлин.
— Вероятно, твой приятель Ханс разгадал этого Уэйнрайта, — задумчиво произнесла Алекси. — Скорее всего. Брэдли вдруг обнаружил, что увлекся тобой больше, чем ему хотелось бы, и ему понадобилось определенное время и… одиночество, что ли, чтобы все хорошенько обдумать.
— Хотела бы я верить в это! — уныло вздохнула Мелоди. — Но думаю, надо смотреть на вещи трезво. И лучше всего — попытаться вернуться к тому состоянию, в котором я пребывала до встречи с этим ужасным человеком.
— Разумеется, жить дальше надо. Но не стоит так легко отказываться от своей надежды, — наставительно сказала Алекси, и ее слова прозвучали эхом совета Ханса. — Если этот мужчина таков, каким ты его описывала, то его любовь, — не пустяк, и ею не стоит так легко пренебрегать.
— Да не пренебрегаю я его любовью! — взорвалась Мелоди. — Не в этом дело! Не любит он меня, вот что! Конечно, время от времени я могла пробуждать в нем физическое влечение, но не более того. И неужели я должна теперь тратить жизнь на тщетные надежды, что он когда-нибудь вернется ко мне?
— Тратить жизнь? Нет, всю жизнь, разумеется, тратить на это не стоит. Но несколько недель ожидания тебе не повредят, по-моему, — мудро заметила Алекси.
Эти слова показались Мелоди жестокой насмешкой, когда на следующей неделе, сидя в обеденном зале ресторана, она развернула лондонскую газету, купленную в киоске в центре города. Бегло просматривая страницы с объявлениями, Мелоди неожиданно наткнулась на фотографию Брэда и Лесли на полосе светских новостей: они были засняты вместе на какой-то пресс-конференции. Брэд с нежной улыбкой смотрел сверху вниз на запрокинутое к нему лицо Лесли, причем рука его покоилась на ее плече.
Текст под фотографией гласил: «Знаменитый журналист-обозреватель Брэдли Уэйнрайт и корреспондентка международной телевизионной сети Лесли Макдональд (бывшая миссис Уэйнрайт), кажется, близки к воссоединению. Ходят слухи, что эта талантливая пара готовится снова связать себя брачными узами».
Дочитав до конца это сообщение, Мелоди вдруг почувствовала жуткий приступ тошноты.
Усилием воли она подавила его, но аппетит пропал начисто, и она, так и не притронувшись к пище, немедленно попросила чек. Официант, видя ее белое как мел лицо, поспешил выполнить просьбу девушки.
— С вами все в порядке? — деликатно осведомился он, провожая Мелоди до двери.
— Да-да, мне уже лучше, — заверила его девушка.
— Позвольте, я поймаю вам такси, — настаивал официант, бросаясь к мостовой и подзывая одну из машин. Он помог Мелоди сесть, захлопнул за ней дверцу и склонился к открытому окошечку:
— Не волнуйтесь, вы не первая женщина, которая проходит через это.
Мелоди почувствовала, что еще немного — и она истерически расхохочется официанту в лицо, потому что до нее сразу же дошло, что именно тот имеет в виду. Он решил, что она беременна! Ну, разумеется, что еще он мог подумать при виде молодой женщины, которой вдруг делается дурно от одного лишь вида пищи!
Дома она уже с порога швырнула в угол сумочку, где смятым комком лежала роковая газета, и без сил рухнула на софу. Рыдания душили ее. Вконец измотанная переживаниями последних дней и окончательно сраженная только что прочитанной новостью, она погрузилась в глубокий сон.
Через час или два Мелоди разбудил оглушительный стук в дверь. В первый момент девушка не могла сообразить, что случилось, потом ее глаза постепенно привыкли к сумраку комнаты. Она никак не могла решить — то ли полночь, то ли уже раннее утро.
— Мелоди, открой сейчас же! — орала Алекси из коридора. В голосе слышались панические нотки, что заставило Мелоди немедленно вскочить на ноги.
Открыв дверь, Мелоди сонно пробормотала:
— Что случилось? Со мной все в порядке!
Алекси внимательно посмотрела на ее помятую одежду, всклоченные волосы и лицо со следами недавних слез.
— Ну, слава богу! Я так волновалась за тебя. У тебя, между прочим, такой вид, что ты до смерти напугаешь кого угодно.
— Спасибо за комплимент, — угрюмо огрызнулась Мелоди, выдавливая из себя хоть что-то членораздельное.
— Ладно, брось дуться. Я же не хотела сказать ничего плохого. Просто миссис Лендл видела, как два часа назад ты прошла мимо нее в совершенно невменяемом состоянии. Она испугалась за тебя, но вмешиваться не посмела. А когда ты не ответила на мой телефонный звонок, настала уже моя очередь пугаться.
— Прости, — сказала Мелоди с искренним раскаянием. — Но со мной действительно все в порядке. По крайней мере, теперь…
— Ну а раньше что за беда стряслась?
Мелоди указала пальцем на брошенную сумочку.
— Взгляни, — предложила она, направляясь в кухню. — А я пойду, сварю кофе. Составишь компанию?
— Конечно.
Алекси развернула лондонскую газету и сразу же увидела фотографию Брэда и Лесли. С газетой в руках она вошла в кухню.
— Теперь я вижу, в чем дело.
— Вот именно! Помнишь, я говорила о трезвом взгляде на вещи? Так вот, несмотря на это, я оказалась не совсем готова до конца взглянуть правде в глаза, — призналась Мелоди, усаживаясь за столик и взяв чашку кофе в руки.
— Успокойся! — произнесла Алекси. — Неужели ты не знаешь, чего стоят эти газетные сплетни — одна десятая фактов и девять десятых пустых домыслов. Не исключено, что это фантазия репортеров, а ты страдаешь попусту.
— Господи, да не надо меня утешать, — простонала Мелоди. — Я знаю, что придется смотреть правде в глаза: все кончено. Какие бы глупые надежды на взаимность я ни питала, теперь они совершенно бессмысленны. Победа осталась за Лесли. Кто знает, может быть, оно и к лучшему. По крайней мере, у Билли теперь есть и отец и мать. Малыш этого заслуживает.
— Судя по тому, что я узнала о Лесли из твоих рассказов, весьма сомнительно, чтобы они смогли достичь той гармоничной семейной атмосферы, какую ты предполагаешь. Не верю я в волшебные лекарства от заболеваний того рода, каким страдает Лесли… то есть от хронического эгоизма.
