— Саманта, неужели ты и правда решила со мной развестись?
— Конечно. Разве у меня может быть другой выход?
— Я же тебе пытаюсь объяснить… Милая, любимая… — Энди бухнулся перед ней на колени и обхватил руками за талию.
— Не устраивай спектакль. Сейчас же встань. Энди, кому я говорю! Перестань валять дурака.
— Саманта, я никогда не собирался бросать тебя ради этой потаскушки Глории. Она меня соблазнила. Да, это она постоянно приглашала меня зайти к ней на чашечку чая, а потом…
— Избавь меня от мерзких подробностей.
— Я бросил Глорию сразу же после того, как ты застала нас вместе.
Саманта внимательно посмотрела на него. До чего же он лжив и изворотлив! — брезгливо подумала она. Вот уж не знала, что жила с таким лицемером! Хорошо, что Глория еще вчера сообщила мне о том, что собирается бросить Энди. Иначе чего доброго я и поверила бы бывшему мужу. Придумал тоже! По его словам выходит, что он раскаялся в содеянном и бросил любовницу.
— Нас ничто не связывало с Глорией… кроме секса. Никаких чувств я к ней не испытывал. В моей жизни была только одна женщина — ты.
— Ты жалок, Энди, — наконец вымолвила Саманта. — Уходи.
Однако он еще крепче сжал ее в объятиях и прижался головой к ее животу.
— Сэм, не прогоняй меня. Давай вместе вернемся к нам домой. Как ты можешь жить в этом ужасном клоповнике?
— Нашего дома уже не существует. С того самого момента, как его осквернила своим присутствием Глория.
— Хорошо, милая. Если ты хочешь, мы переедем. Да, переберемся в другую квартиру. Или… или, быть может, купим дом. Хочешь? Настоящий дом. Двух- или трехэтажный, с небольшим садиком и лужайкой, на которой будут играть наши детишки. Ты обставишь его по собственному усмотрению. Я просто дам тебе свою кредитку — и делай, что пожелаешь. Я не стану ни в чем тебя ущемлять.
— Боже, Энди, неужели ты думаешь, что сможешь купить мою любовь и доверие?
— Я вовсе не стремлюсь их покупать. Я хочу их заслужить. Обещаю, что стану самым лучшим мужем на свете. Каждый день ты будешь получать розы и подарки. Я буду приходить рано с работы и помогать тебе готовить ужин. Завтраки я буду приносить тебе в постель. Неужели это так плохо — пробуждаться каждое утро от аромата свежесваренного кофе? Сэм, только представь: у нас будет второй медовый месяц!
Саманта молча смотрела на размечтавшегося мужа.
— А может быть, нам и впрямь махнуть на острова? На Гавайи, например. Помнишь, как мы были счастливы там пять лет назад? Снимем то же бунгало и заново переживем удивительные, счастливые моменты полного единения и уединения. Ты молчишь? Значит… согласна?
Саманта покачала головой.
— Нет?! Почему, Сэм?! — в отчаянии возопил Энди. — Зачем ты упрямишься? Хочешь свести меня с ума?! Так я уже обезумел от тоски. Я скучаю по тебе днями и ночами. Мне никто не нужен, кроме тебя.
— Энди, перестань морочить мне голову.
— «Морочить голову»? Ты так называешь мои признания и мечты?
— Нет, свои мечты ты можешь оставить при себе. Наверняка какая-нибудь юная красотка купится на них. Я даже и не подозревала, что у моего мужа столь богатое воображение. Ты умело маскировался, Энди. Я-то была уверена, что ничего, кроме работы, тебя уже не интересует, а весь твой пыл угас еще в наш медовый месяц. Или, быть может, ты загораешься только в момент завязывания новых отношений? Чем же ты так поразил Глорию, а?
— Сэм, я тебе уже сказал, что это она меня соблазнила. Я никогда не смотрел на твою подругу как на женщину до тех пор, пока…
— Пока она не разделась и наглядно не продемонстрировала, что является ею, так?
— Ну вот, ты снова смеешься надо мной.
— Энди, поднимайся с колен и иди домой. Ты и так сказал слишком много.
— Нет, Сэм, мне стоило большого труда разыскать тебя, и я не намерен так легко сдаваться.
— Я даже не стану спрашивать, откуда ты узнал мой адрес. Наверняка ты снова мне солжешь.
— Я не лгал тебе, Саманта.
— Очередная ложь. Поразительно! Ты хоть изредка говорил мне правду? Я, как дурочка, верила тебе в течение пяти лет, а ты водил меня за нос и спал с моими лучшими подругами.
— Сэм, ты несправедлива ко мне. Этот… гм… инцидент с Глорией был единственным. Каждый может ошибиться. Все мы грешники и подвержены страстям.
— Однако некоторые подвержены им в большей степени, — заметила Саманта.
— Ты — моя, и навсегда останешься моей. Запомни это.
— Энди, дорогой. Я не стану отрицать, что была твоей, что любила тебя всем сердцем и готова была отдать за тебя жизнь. Но все прошло. Я уже не принадлежу тебе телом и душой. Я не твоя и не желаю ею быть.
— Только не говори, что у тебя появился другой.
— Хорошо, я не стану этого говорить, — с таинственной улыбкой ответила Саманта.
— Я тебе не верю. Ты просто хочешь позлить меня, вызвать ревность. Что ж, тебе это удалось. Я и впрямь ревную. Не могу даже представить, что тебя обнимает другой мужчина… Нет, это немыслимо! Ты только моя!
— А ты, оказывается, собственник, Энди. Я ведь не кричу на каждом перекрестке, как мне было больно, когда я воочию убедилась в том, что ты не только мой. Думаешь, мне доставило удовольствие зрелище, устроенное тобой и Глорией? Мне, знаешь ли, тоже трудно было до этого представить, что ты обнимаешь другую женщину. А теперь… теперь мне уже наплевать и на тебя, и на Глорию. Будете вы вместе или нет, мне без разницы.
— Я больше не желаю даже слышать ее имя.
— Да? С чего такая нелюбовь? Неужели взыграло твое уязвленное самолюбие, когда она оставила тебя с носом, едва на ее горизонте замаячила более выгодная кандидатура на роль мужа?
— О чем ты говоришь, Саманта?
По спине Энди пробежали мурашки. Господи, так Саманта действительно знала о том, что у Глории на примете имеется какой-то Брайан? Ну и идиот же он! Теперь Саманта точно его не простит. Какого черта он уверял ее, что сам бросил Глорию?! А впрочем, что ему оставалось делать? Признаться, что он помчался к бывшей жене, оставшись ни с чем?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Энди. Твой растерянный взгляд тому верное доказательство. Что, не ожидал? Не думал, что Глория тебя опередит и первой поведает мне все новости? Видишь, как иногда складывается жизнь, — с философскими нотками в голосе закончила Саманта.
— Так, значит, ты все еще общаешься с подругой? Я думал, ты больше никогда не станешь с ней разговаривать.
— Я и не собиралась. Однако ты же ее знаешь. Когда Глории не терпится что-то рассказать, ей безразлично, желают ее выслушивать или нет.
— Что же она тебе сказала? Как объяснила свое поведение?
