Они отправились в ресторан. Сидя за столиком, они казались олицетворением счастливой семьи. Слабый запах крема после бритья, которым пользовался Керк, прикосновение к его свежевыбритой щеке навевали мысли о домашней обстановке.
— Что здесь написано, папочка? — Вирджиния указала на подписи под иллюстрациями в детском меню.
— Я думал, что тебя в школе учат читать, — заметил Керк.
— Но это трудно, к тому же я хочу есть! — возразила Вирджиния, и ее личико сморщилось.
— Почему же вы не поможете ей?
Керк обжег Аманду взглядом, развернул меню и показал картинку: два яйца и кусочек бекона, все вместе — веселая рожица.
Вздохнув, Вирджиния принялась демонстрировать свои пока еще робкие успехи в чтении.
Аманда поняла, что была не права.
Вирджиния выбрала французские гренки с яичницей-болтуньей, сделала заказ и с сияющей улыбкой посмотрела на отца и Аманду.
— Я хочу, чтобы мы проделывали это каждое утро.
— Ты имеешь в виду — вот так объедались?
Девочка покачала головой.
— Завтракали бы вместе с Амандой. — И, хитро улыбнувшись, добавила: — Вот было бы здорово!
Аманда перевела взгляд с девчушки на Керка. Он вопросительно смотрел на нее и улыбался.
— Да, здорово.
Страшно смутившись, Аманда насыпала слишком много сахару в кофе, да еще и обожгла язык.
После завтрака прибыл посланный Далласским телевидением лимузин, чтобы возить их с ярмарки на ярмарку. Все было поставлено на широкую ногу.
На первой же ярмарке их встретили радио- и тележурналисты, поджидавшие Вирджинию. Гномы с длинными, на техасский манер, светлыми волосами быстро провели девочку в начало очереди, игнорируя слабые возражения Аманды, которая уверяла, что стояние в очереди будет учтено Вирджинией в рейтинговых репортажах, — так и делалось после инцидента на ярмарке в Бафэлоу-Байю, в Хьюстоне.
Аманда обнаружила здесь и свою съемочную группу из «Хэлло, Хьюстон», высматривавшую местечко для съемки среди телевизионщиков Далласа. Протолкавшись к Рону, Аманда спросила:
— Приехали на весь день?
— Нет, — он поднял камеру на плечо, — после обеда улетаем назад.
Покачав головой, Аманда ретировалась. Вся эта затея с Санта-Клаусом, пожалуй, заставит превысить смету. Аманда надеялась, что ее не призовут за это к ответу.
— Ну и цирк, — проворчала она, когда хоровая группа из старшеклассников исполнила рождественский гимн для Вирджинии, влезавшей на колени к Санта-Клаусу.
— Да нет, просто Рождество, — отозвался Керк, весело улыбаясь.
— Это одно и то же.
Поблизости от них, в ветвях елки, нестерпимо мигала лампочка. Керк легонько постучал по ней, потом ввинтил глубже в патрон.
— Что вы имеете против Рождества?
— Ничего, — солгала Аманда, как она лгала самой себе уже долгие годы.
— Мм… — Теперь маленький огонек светил ровным светом, и Керк удовлетворенно кивнул. — Раз вы не рассказываете, в чем дело, то я буду строить догадки. — Откинув назад голову, он принялся испытующе смотреть на нее.
Аманда встретилась с ним глазами, но его настойчивый взгляд заставил ее отвернуться.
— Кто-то обидел вас под Рождество?
Не ответив, Аманда принялась стряхивать сверкающие белые блестки со своих черных брюк. Что ж, он попал в точку.
— Я прав? — Решимость в его голосе доказывала, что Керк не собирается прекращать расспросы, пока не узнает все.
— Да! — резко ответила Аманда, скрестив руки на груди. — Под Рождество распался мой брак, понятно? — Она отвернулась и стала пристально рассматривать живописные предпраздничные сценки, разворачивавшиеся перед ее глазами.
— Простите, — тихо сказал Керк, — но вы не можете винить в ваших семейных неудачах Рождество.
— Если бы не Рождество… — Она не смогла продолжать.
— То вы и не узнали бы, что ваше замужество зашло в тупик?
Аманда через силу кивнула.
— Но со временем вы все равно узнали бы это.
Почему он продолжает расспросы? Она знала — почему. После поцелуев минувшей ночью, после того, что он рассказывал ей о том доме в районе «Мемориэла», он хотел знать все о ее замужестве. Если бы только эта история не была столь унизительна!
— Чертовски неприятно видеть, как вы отказываете себе в радостях праздника…
— Вы кто — помощник Санта-Клауса по связям с общественностью?
Он не разозлился, хотя она не сомневалась, что так и будет.
— Вам нравится быть циничной?
Аманда не смела поднять на него глаза.
— Нет.
Носком ботинка она собрала в кучку упавшие с елки блестки.
— Так что же произошло? Не поделили подарки?
Аманда сощурила глаза — если бы только она могла отделаться от воспоминаний!.. Керк был так близок к истине, что ее охватило знакомое омерзительное чувство — как тогда, когда открылся обман Трентона. Виды, звуки, запахи Рождества вновь оживляли притупившуюся боль, и это повторялось из года в год.
— Аманда? С вами все в порядке? Нет, не совсем. — Он сам ответил на свой вопрос. — Пойдемте со мной. — Он взял ее за локоть, но Аманда резко отдернула руку.
— Со мной все в порядке!
— Ничего подобного. Вы очень побледнели.
Керк увлек ее прочь от суеты, царившей возле Санта-Клауса, и подвел к ближайшей скамейке.
— Со мной все в порядке, — продолжала настаивать Аманда, но все же села.
Они смотрели на домик Санта-Клауса, и Керк ни на секунду не выпускал дочь из поля зрения. Наслаждаясь вниманием публики, Вирджиния, освещенная ярким светом юпитеров, весело болтала с Санта-Клаусом.
— Пожалуйста, извините меня, — нарушил Керк неловкое молчание, — я думал, что ваш брак распался уже давно.
— Так оно и есть, — вздохнув, Аманда положила голову на спинку скамейки, — но я не могу преодолеть горечь и обиду. Прошло уже девять лет, но каждое Рождество я все переживаю заново.
— Вы еще любите его?
— Трентона? — Она скептически взглянула на Керка. — Вряд ли. А что?
Жесткие складки вокруг его рта разгладились. Он задвигался, усаживаясь поудобнее.
— Просто поинтересовался.
— Хватит расспросов.
— Значит, вы сами расскажете мне все?
Аманда заколебалась:
— Я стараюсь не вспоминать о прошлом, ибо выгляжу в той истории, что со мной приключилась, глупой и наивной.
А что, если, рассказав ему все, она навсегда избавится от ставших привычными ежегодных приступов отчаяния?
— Не исключено, что за девять лет воспоминания, которыми вы себя мучаете, исказились.
Нет, это было не так: она помнила все — мысли, чувства, слова лжи, каждую мелочь…
