– Ясно. Молодец. Жаль, что ты так и не встретился с Марго. Она бы тебе понравилась.
– Жаль.
Посидели. Помолчали. Потом Джузеппе решительно поднялся.
– Все. Спать. Завтра утром поговорим.
Шейн поднял на него тоскливый, какой-то собачий взгляд. Джузеппе нахмурился и поднял палец.
– Не желаю! На ночь надо слушать только хорошее. Все завтра!
Через два дня после описанных событий в головном офисе «Ойл Олшот Индастри» царила паника. Клерки сновали, секретарши стучали по клавишам, факсы жужжали, и только Колин Фаррелл невозмутимо сидел в своем кабинете и читал какие-то документы.
Ровно в двенадцать часов пополудни двери его кабинета распахнулись, и Колин Фаррелл поднялся навстречу Марго Олшот.
Смуглая, маленькая, очень подвижная женщина – ни у кого в мире язык не повернулся бы назвать ее старушкой – в ослепительно белом брючном костюме и шикарной шляпе не вошла, а ворвалась в кабинет и сразу заполнила его собой. Темные глаза горели яростным огнем, ноздри раздувались – Марго Олшот пребывала в совершенно недвусмысленной ярости.
– Мисс Олшот, я счастлив приветствовать вас…
– Засунь свои приветствия сам знаешь куда, молодой Фаррелл!
– Марго, с приездом.
– С приездом! Он это называет приездом. Это аварийная посадка, вот что это такое! Быстро рассказывай, что здесь происходит!
– Кофе? С коньяком, лимоном, сливками?
– Коньяк. Без сливок. С лимоном. И не пудри мне мозги. Что с Вивианой?
– Она в клинике, все уже хорошо.
– Держите меня, я сейчас его пристрелю. Ты, позор семьи, какая клиника! И что может быть хорошо, если она действительно в больнице?!
– Марго, пожалуйста, присядь, выпей и выслушай меня. Если бы все было плохо, я бы встретил тебя еще в аэропорту и отвез бы к ней, но я здесь, потому что с ней все хорошо. Она с матерью в одной очень хорошей… я бы даже сказал, это пансионат. Санаторий. Да, так лучше.
Марго впилась своими темными горящими глазами в лицо Фаррелла.
– Я надеюсь, что меня подвел слух. В моем возрасте это бывает. Ты же не мог сказать «с матерью»?
– Мог. И сказал. Вивиана со своей матерью.
– У нее нет матери.
– Марго, у нее есть мать, и мы оба это знаем, а больше здесь никого нет. Илси меня позвала, Илси отвезла ее к врачу, Илси осталась с ней и вот уже два дня не отходит от ее постели.
– Отлично! Следующим пунктом Илси вылетит отсюда в Аргентину!
– Сомневаюсь.
– Что-о?
– Вивиана ее не отпустит. Им слишком о многом надо поговорить.
Марго неожиданно успокоилась, уселась в кресло и с удовольствием выпила коньяк. Кинула в рот ломтик лимона и почти кротко посмотрела на своего поверенного.
– Будем считать, что я немного перегрелась во время своего круиза. Если бы ты знал, как меня достал океан! Итак! По порядку. Вивиана.
– Вивиана с блеском пережила испытание, похорошела и поумнела, подружилась с мальчиком, потом поссорилась, потом встретилась с матерью, они поговорили, и Вивиана упала в обморок. Врач нашел у нее небольшое нервное истощение, стресс и легкую форму дистонии. Прописал полный покой и здоровый образ жизни. Илси хотела уехать, но девочка ее не отпустила. Они заперлись в палате и разговаривали целый день, потом Ви заснула, а Илси плакала в коридоре. Там была моя жена, так что сведения верные.
– Ох уж, этот возраст. Илси что делала в коридоре? ПЛАКАЛА?
– Да, плакала. Потом вытерла слезы, обругала мою жену и велела мне передать, чтобы я шел к черту вместе с тобой, но она, Илси, ни куда от Вивианы не уедет. Честно говоря, к черту – это я смягчил.
– Не сомневаюсь. Дальше.
– А дальше все. Только два дня прошло, чего ты еще хочешь?
– Я имею в виду мальчика. Из-за чего они поругались?
– Из-за Илси, но об этом больше разговаривать нельзя. Все в прошлом, забыто и похоронено.
– Непонятно, но красиво. А где мальчик?
– Вот в этом и состоит проблема. Письмо я получил сегодня утром. Прочти.
Марго схватила лист бумаги, протянутый Фарреллом, и начала жадно читать. Колин тактично смотрел в окно.
Через несколько минут Марго опустила листок бумаги на колени и протяжно свистнула.
– Вот, значит, как. Что ж, вполне в духе твоих отчетов о его успехах. Огонь, вода и медные трубы… Молодец, ковбой. Он мне понравится.
– Он уехал, Марго. И, насколько я его знаю, уехал по-настоящему.
– Колин, ты мало читаешь.
– Прости?
– Мало читаешь, говорю. Например, дамские романы. Держу пари, ни одного не прочел, ведь там все это прописано. Куда уезжает герой с разбитым сердцем? Ясно куда. Если война – на фронт, если в прошлом веке – то в Африку, а если в наши дни – то на родину, в маленький захолустный городок, где его помнят босоногим хулиганом без передних зубов и с фингалом под глазом.
– Марго, ты – циник.
– Мне восемьдесят семь лет, только и всего. Скажи лучше, у нас есть шанс вернуть его обратно?
– Ни малейшего. Его здесь держала только Вивиана, но теперь он уверен, что она его бросила.
– Послать телеграмму… Нет, это как-то не романтично… А что она сама думает?
– Она ничего не думает, она все время плачет при упоминании о Шейне Кримсоне.
– Вот черт. Я же тебя предупреждала!
– О чем?
– Чтобы ты ухо держал востро. Если она из-за него плачет – все серьезно. Ладно, поехали.
– Куда?
– Навещать больную и ругаться с Илси.
– Марго, а работа?
– Колин, эта компания выдержала три мировых нефтяных кризиса и два дефолта. Неужели ты настолько преисполнен гордыни, что считаешь, будто она развалится от твоего трехчасового отсутствия?
***
Осень вступила в свои права, и почти все деревья в парке стояли голые. Вивиана смотрела на них с тоской и вспоминала золотистый шуршащий ковер, по которому шли они с Шейном, а впереди трусил огромный лохматый мистер Джейд.
Дождь тихо звякал по стеклу, и девушка с некоторым изумлением осознала, что ей очень нравится этот звук, такой тихий и умиротворяющий. Даже странно, что до города всего два часа на машине. Здесь так хорошо…
Позади скрипнула дверь, и Вивиана торопливо вытерла слезы. На пороге робко улыбалась ее мать. Илси Бекинсейл, непутевая Илси…
– Привет. Я думала, ты спишь.
– Я спала как убитая, а потом поняла, что больше не могу.
– Ты плакала?
– Нет. Немножко. Остаточные явления.
– Звонил Фаррелл. Сказал, сейчас они приедут с Марго.
– Приплыла, наша наяда.
– Как ты думаешь, мне лучше скрыться на время?
– Нет. Хватит. Ты достаточно долго это делала, мама. Пора остановиться.
– Ви… я до сих пор не верю, что это происходит. Что мы с тобой разговариваем… ты зовешь меня мамой… Очень странное чувство.
