— А вы останетесь у дяди? — обратилась она к друзьям Рейвена.
— У нас нет другого варианта. От старика так просто не отделаешься, — ответил Хок.
— Конечно. — Рейвен улыбнулся и, приняв наигранно серьезный вид, посоветовал: — Но держи ухо востро. Дядя — большой любитель красивых женщин. А они, в свою очередь, отвечают ему благосклонностью.
— И немудрено, — согласился Майлз. — Старик чертовски привлекателен и пользуется этим.
Энджел разразилась смехом.
— Как тебе не стыдно! Дядя — домосед, словно рак-отшельник. А вот Рейвен не такой.
— Да, наш парень на красавца дядю не похож, — с шутливым пренебрежением подтвердил Майлз. — Ростом не вышел, а о привлекательности и говорить нечего.
Смеясь, Рейвен подошел к другу и заключил его в крепкие объятия.
— Хок! Я по тебе скучал. Как хорошо, что ты выбрался сюда на пару деньков.
— И я тоже. Давненько ты не появлялся в наших краях.
— Знаешь, у меня было очень муторно на душе, и я решил побыть наедине с собой, немного подумать.
— Понимаю, очень хорошо тебя понимаю. Когда-то и мне душа не давала покоя. — Хок посмотрел на Энджел. — Но с тех пор, как я встретил эту необыкновенную женщину, в моем сердце царят мир и гармония.
И если прежде Дженна не могла однозначно ответить на вопрос об отношении Энджел к Рейвену, то теперь она поняла, что он вправе рассчитывать на ее дружбу, привязанность, но не на любовь. Та отдала ее другому, о чем свидетельствовали улыбка и блеск в глазах, когда Энджел смотрела на Хока. Его ответный взгляд тоже светился любовью. В простом легком прикосновении его руки к щеке жены было столько нежности, что, казалось, ее хватит на двоих. Хок смотрел на Энджел, как на звезду, озарившую его жизнь неземным сиянием.
Рейвен с нежностью наблюдал за друзьями. Дженну охватило чувство грусти. Энджел и Хока объединяла любовь, они составляли прекрасное неделимое целое.
И Рейвен искренне радовался за них и желал им счастья.
Нет, я не такая щедрая и бескорыстная, подумала Дженна. И хотя я не завидую счастью Энджел и Хока, но тоже хочу так любить и быть любимой. Желать, чтобы любовь выворачивала наизнанку. Желать смотреть на Рейвена без сожаления о себе, о нем.
Для него. Потому что я мечтаю об ответной любви для него. Пусть не со мной, но я желаю ему большой любви, как у его друзей. Правда, помочь ему я могу не больше, чем себе.
— Дженна, что случилось? — прошептал Рейвен.
Девушка очнулась. Ее голова покоилась на его груди, мужские руки осторожно поддерживали Дженну за талию.
— Нет, ничего особенного. — Она попыталась изобразить улыбку, однако Рейвен пристально посмотрел ей в глаза. — Наверное, мне немного не по себе, трудно возвращаться в цивилизованное общество. Честно говоря, я привыкла к райскому уединению.
Взгляд Рейвена потеплел, руки плотнее обхватили ее.
— Ну почему ты решила, что мы должны расстаться навсегда? — мягко проговорил он, сжимая Дженну в объятиях и приподнимая в воздух. — У нас в запасе несколько дней, мы проведем их вместе. Если ты, конечно, захочешь.
— Захочу, — согласилась она. — Очень даже захочу.
Наконец Рейвен с неохотой отпустил девушку. Обернувшись к друзьям, встретил их одобряющие улыбки.
— Ну что, договорились? — спросил он. — Завтра в пять встречаемся у Дженны. Я закупаю провизию, Энджел приготовит еду, а Майлзу доверим самое приятное дело — мыть посуду.
— А чем заниматься мне? — поинтересовалась Дженна.
— А ты, — строго сказал Рейвен, дотрагиваясь до кончика ее носа, — приговорена к заключению на час в горячей пенной ванне. За исполнением приговора прослежу лично. А потом посажу тебя на колени, и ты расскажешь мне о жизни, любви и страсти прекрасных зеленоглазых русалок.
— А ты, по-моему, еще мала, чтобы слушать подобные речи, — голосом строгого воспитателя сказал Майлз, прикрывая уши Энджел.
— Еще неизвестно, кто из нас не вырос, — съехидничала та и, притянув к себе мужа, что-то прошептала, хитро улыбаясь. От ее слов брови Майлза поползли вверх.
— Вот это да! — воскликнул он, и в его глазах вспыхнул чувственный огонек. — Буду ждать с нетерпением.
Дженна с удовольствием исполняла вынесенный приговор, когда в дверь громко постучали. Неохотно покинув ванну, она обернулась махровым полотенцем и подошла к двери.
— Рейвен, ты?
— А ты кого ждала? — спросил он, входя.
— Откровенно говоря, я просто принимала ванну. Или ты пришел слишком рано, или я очень долго не могла заставить себя вылезти из теплой воды, которая кажется божественной в сравнении с холодным морем.
— А, по-моему, я подоспел вовремя. — Рейвен развел в стороны ее руки, и полотенце соскользнуло на пол.
От его восхищенного, оценивающего взгляда, скользящего по обнаженному телу, у Дженна перехватило дыхание.
— О боги! — с вожделением воскликнул Рейвен. — Ты так прекрасна, что я боюсь, не сон ли это.
Дрожь пробежала по ее телу, а кожа покрылась мурашками. Но вовсе не от холода, а от близости дорогого единственного мужчины.
— Рейвен… — с трудом выдохнула Дженна.
— Еще, — попросил он. — Еще раз повтори мое имя.
Голос звучал так тихо и глубоко, что она с трудом различала слова. Рейвен склонился над ней и медленно провел языком по влажной нежной коже.
— Рейвен, — проронила Дженна, прикрывая глаза тяжелеющими веками. Язык добрался до ее груди и теперь настойчиво играл с сосками, превращая их в твердые алые ягодки. Словно бархат темнели его волосы на фоне атласной кожи. Рейвен опускался все ниже и ниже, пока не встал на колени. — Рейвен! — Дженна погрузила пальцы в густую шевелюру.
— Да… — прошептал он, касаясь губами тугого гладкого живота. — Да! Повторяй мое имя так, словно ты знаешь единственное важное для тебя слово.
Дженна ощущала магическую силу рук, которые медленно, сантиметр за сантиметром, двигались по ногам — от изящных тонких лодыжек к округлым ягодицам. Горячее прикосновение языка оставляло заметную влажную линию, соединяющую коленку и темный треугольник, венчающий белизну бедер.
Она гладила волосы и плечи Рейвена, вздыхая и постанывая, чувствуя, как возбуждение охватывает каждую ее клеточку.
— Рейвен… — шептала Дженна, наслаждаясь горячими дурманящими ласками. — Рейвен…
— Да, — отвечал тот. — Повторяй, повторяй. Пока я буду тебя любить. Когда ты так произносишь мое имя, я хочу всего. С тобой. Здесь. Сейчас. И всегда.
— Рейвен, Рейвен, Рейвен…
Имя звучало словно молитва. А его руки и язык продолжали исследовать ее тело. И когда Дженна уже не могла дальше терпеть возбуждающую любовную пытку, он поднял ее на руки и отнес в маленькую спальню. Очень бережно, как хрупкое бесценное сокровище, опустил на мягкое покрывало. Выпрямившись, Рейвен с обожанием, преклоняясь перед красотой, смотрел на обнаженное тело, которое призывно раскинулось перед ним.
