— Я помогу вам, — сказал Мартин, снимая чайник. — Вы забыли, что я на все руки мастер?
— Я ничего не забываю, — улыбнулась девушка, — вот только забыла, что суп остынет, если мы быстренько не отнесем его на палубу. Вы берите их тарелки, а я наши.
— Вряд ли жизнь похожа на безмятежное плавание под парусом, — вдруг сказал Мартин, вступая вслед за ней на трап. — Но она не так плоха, когда в одной лодке плывут двое близких друг другу людей.
День оставался ясным и безоблачным. Высоко в небе плыли кудрявые облака. Плыл вперед и «Черный лебедь». Члены экипажа замечали другие суда — и поблизости, и вдалеке, — но «Черный лебедь» не привлек их внимания.
— Если бы у нас не было съестных припасов и воды, если бы у судна была течь, я разжег бы прямо на палубе хороший костер и посылал бы дымовые сигналы в надежде на то, что кто-нибудь доберется до нас до того, как сгорит вся яхта, — с усмешкой сказал Чепмэну Мартин.
— Согласен с тобой. Положение наше не безвыходное. Полагаю, мы продержимся, пока не увидим побережье Англии.
Мартин посмотрел на палубу, где Бенита, закрыв глаза, стояла лицом к заходящему солнцу. Она обернулась:
— Скоро совсем стемнеет. Если хотите ужинать, спускайтесь в камбуз. Кажется, я стала готовить лучше, может, потому, что мне помогает Мервин.
Мартин ощутил укол ревности, но спокойно произнес:
— Оставьте немного еды для меня. Я побуду здесь, пока вы все ужинаете.
Мервин первым закончил трапезу и снова поднялся к Мартину в кокпит.
— Значит, нам придется провести в море еще одну ночь. А я-то думал, что в это время мы уже будем дома. Вы не могли бы увеличить скорость?
— Нет. Разве что прыгну за борт и стану подталкивать яхту сзади.
Но Мервин все болтался в кокпите, как будто хотел о чем-то поговорить, но не знал, с чего начать, а Мартин не собирался ему помогать.
Внезапно Мервин закричал:
— Там свет — и очень яркий! Я запущу оставшиеся ракеты!
Он исчез внизу, а Мартин посмотрел, что там за свет заметил Мервин, и увидел огонь в нескольких милях от «Черного лебедя». Огонь медленно приближался, и Мартин слегка изменил курс. На палубу вернулся Мервин, за ним поднялись Бенита и ее отец.
— Боже, какой яркий свет! — воскликнула девушка. — Но это не корабль.
— Не корабль, а маяк, скорее всего на Бишоп-Рок, — пояснил Мартин.
— Слава Богу! — произнес Мервин. — Наконец-то мы близко от суши.
— Слишком близко, — пробормотал Мартин, и Чепмэн согласился с ним:
— Если мы так близко подошли к архипелагу Силли, нам лучше убраться отсюда. Сейчас, когда темно, мы попадем в беду на этих скалистых островках.
— Да, я бы предпочел остаться здесь до рассвета, — сказал Мартин.
— Это бред! — прервал его Мервин. — Мы могли бы подойти поближе. По крайней мере, это земля.
— Такая же земля, как скала Блэкмор-Рок. И от нее довольно далеко до острова Святой Марии — единственного места, где мы сумели бы сделать какой-то ремонт.
— Ты не считаешь, что сейчас, когда мы знаем, где находимся, нам лучше идти вперед? — спросил Чепмэн, не отрывая взгляда от завораживающего света маяка.
— Мы примерно в трехстах милях от нашего порта и на полпути от Блэкмор-Рока, на такой скорости пробудем в море еще целую неделю, а то и больше, если ветер переменится на встречный.
— Мой отпуск кончается через четыре дня, — вставил Мервин, — а на острове Святой Марии есть аэродром. Я мог бы вместе с Бенни полететь домой.
— Об этом стоит подумать, — сказал Чэпмен. — Нельзя, чтобы у Мервина была самовольная отлучка. А мне было бы спокойнее, если бы удалось поставить новые паруса на яхту.
— Разумно, — согласился Мартин. — На Святой Марии есть судовые поставщики, с их помощью я дня за два приведу яхту в порядок. Как только она встанет на ровный киль, мы сможем в случае чего запускать двигатель.
— Ты сумеешь провести нас без лоции через все острова?
— Думаю, да. Если только не будет еще одного шторма.
— Ух ты, как здорово! — воскликнула Бенита. — После целой недели в море мы наконец-то ступим на сушу!
— Не стоит так радоваться. Пройдет еще целый день, пока мы попадем в Хью-Таун на острове Святой Марии. Самое лучшее — пойти поспать, чтобы завтра со свежими силами приготовиться к тому, что нас ждет.
Наступил хмурый рассвет, все снова высыпали на палубу. Яхта приближалась к маяку.
Сначала вокруг маяка не было заметно признаков жизни. Но когда «Черный лебедь» проплывал мимо, один из смотрителей вышел и, стоя прямо на ступеньках перед дверью, стал удить рыбу. Они помахали ему, и тот поднял руку в ответ.
— Боже, это первый человек, за исключением вас троих, которого я увидела после того, как «Грифон» опередил нас! — воскликнула Бенита.
— Не напоминай мне о нем! — взмолился ее отец. — Сейчас они уже дома и злорадствуют над нами.
— Ничего, на будущий год… — Мартин не закончил фразу, но Чэпмен взглянул на него с благодарностью.
Через несколько часов они начали пробираться сквозь лабиринт небольших островков. Маяк на Бишоп-Рок скрылся из виду, и море, бившееся о скалистые берега, стало спокойнее, но Мартину все еще приходилось время от времени отворачивать в сторону, чтобы не столкнуться со скалой, торчащей из воды. Ближе к вечеру они увидели телеграфную башню на острове Святой Марии, затем радиомачту и, наконец, сигнальную вышку станции береговой охраны. Теперь плавание стало безопасным, пролив был хорошо оборудован буями и плавучими вешками, указывающими направление к якорной стоянке в Хью-Тауне. У самого берега море было неспокойным, но Мартин отыскал безопасное место для стоянки за мелководьем и с помощью местных жителей встал на якорь.
Первой на берег сошла Бенита.
— Ой, что это с землей? Она уходит у меня из-под ног!
Ее отец рассмеялся:
— Привыкать после плавания к земле так же трудно, как к морю после суши.
«Черный лебедь» привлек к себе внимание, и, хотя на Святой Марии было полным-полно туристов, Чэпмену, его дочери и Мервину предоставили номера в одном из отелей. Мартин предпочел остаться на судне.
По настоянию дочери Чэпмен побывал у местного врача, который нашел, что он оправился от недавнего сердечного приступа и с известной долей осторожности может продолжать путешествие. К ужину Мартин уже связался с местными ремонтными рабочими и объяснил, что ему необходимо для ремонта яхты.
— Это займет дня два. Но работать мы должны будем все вместе, — сказал он Чэпмену. — После этого нам останется пересечь под парусом пролив, и мы будем дома.
