— Да, мы действительно стали близкими друзьями.
— И только?.. — разочарованно протянула Эмили.
Дайан почувствовала себя очень неловко. Еще никогда Эмили не позволяла себе столь открыто выражать свои надежды на соединение в браке Дайан и Филиппа. Особенно странно это выглядело при условии, что Дайан и Эдам теперь часто появлялись в обществе, да и жили вместе. Уж кто-кто, а Эмили Брук не могла этого не знать.
— Понимаете, Эмили, я бы не смогла согласиться на предложение Филиппа, потому что люблю другого человека.
— Неужели ты действительно любишь этого американца?! — возмутилась Эмили.
— Эмили! Я никак не ожидала этого от вас! — поразилась Дайан. — Если то, что я американка, вас не пугает, почему вы отрицательно относитесь к гражданству Эдама?
— Потому что на твоем Эдаме Филипп точно жениться не может. А ты мне понравилась с самой первой нашей встречи.
— Но, Эмили, вы же должны понимать, что сердцу не прикажешь.
— Пока он не появился с охапками лилий, готова спорить, что ты о нем и не вспоминала.
— Почему же, — возразила Дайан, — Эдам многие годы был моим другом. Я просто не могла не помнить о нем.
— Воспоминания воспоминаниям рознь. Если бы Филипп был чуть-чуть поактивнее и раньше предложил бы тебе стать его женой, могу поспорить, мы бы сейчас готовились к свадьбе.
— Эмили, а не задумывались ли вы, что Филипп просто не хочет на мне жениться?
— Милочка, не рассказывай мне сказки! Вот когда у тебя появятся свои дети, ты поймешь меня. Я очень хорошо представляю, как мой сын относится к тебе.
— Такова жизнь, — развела руками Дайан.
Ее уже начал тяготить этот разговор. Она понимала, что Эмили любит своего единственного сына и желает устроить его счастье, но предавать свою любовь ради дружбы с этой прекрасной женщиной Дайан не собиралась, тем более что с Филиппом они выяснили отношения еще до того, как на сцене появился Эдам.
— И потом, — не унималась Эмили, — что это за любовь через Атлантический океан!
— О чем вы говорите? — опешила Дайан. — Мы же сейчас вместе!
— А долго ли это продлится?
— Пока мы не разлюбим друг друга.
— Да нет, — Эмили поморщилась, удивляясь недогадливости своей молодой подруги, — я не о душевной близости, а о географической. Мистер Хоули будет же продюсировать эту замечательную пьесу о любви. Ее написал один американец… Как же она называется?..
— В Лондоне? Это так замечательно!
— Нет, — язвительно ответила Эмили, — в Нью-Йорке.
— То есть?
— Вот поэтому следует читать газеты. В «Гардиан» было опубликовано интервью с мистером Хоули. На вопрос о творческих планах он ответил, что собирается продюсировать в «Театре Эдвина Бута» какую-то пьесу молодого и, как он сказал, очень талантливого автора. Он вновь хочет работать с мистером Колфилдом.
— Этого не может быть! — громко рассмеялась Дайан.
Она так и не рассказала приятельнице, почему уехала из Нью-Йорка. Если бы Эмили знала историю их отношений, она бы никогда не поверила этой глупой статье.
— Я не думала, что он не ставит тебя в известность о своих планах. Иначе бы я этого не говорила. — Эмили явно намекала на то, что считает Эдама Хоули не лучшей парой для Дайан.
— Я просто не верю, что он мог мало того что не предупредить меня, так еще и работать с мистером Колфилдом.
— У них был конфликт?
— Да. На творческой почве.
— Интересно, отличаются ли чем-то американские конфликты режиссера и продюсера и наши, английские?
Дайан поняла, что Эмили очень хочет услышать подробности, но вот только сама она не хотела никому рассказывать о том, как глупо была влюблена в Итена.
— Такие же, — ответила Дайан и мило улыбнулась.
Эмили все же поняла, что ее подруга не желает распространяться на эту тему.
— Тогда ты мне расскажи о своих творческих планах.
— Я думаю над тем, не подписать ли контракт с «Глобусом» на гастроли по Европе.
— О чем тут можно думать! Да большинство наших актеров заложат душу дьяволу за такую возможность! А она еще думает!
— Но у меня есть еще несколько интересных предложений от других театров.
— Рассказывай! — велела Эмили.
Дайан всерьез задумывалась о том, чтобы остаться в Англии, но она так соскучилась по своим родным, по друзьям и знакомым. Да и лондонские зрители сильно отличались от тех, кого она привыкла видеть в зале «Театра Эдвина Бута». Она уже обсуждала с Эдамом свои планы и перспективы на следующий сезон, но он каждый раз просил Дайан не торопиться с принятием решения. Потому что, когда она поставит свою подпись под контрактом, что-либо изменить будет слишком поздно.
Теперь, после разговора с Эмили, Дайан начинала понимать, почему Эдам смущался каждый раз, когда она в свою очередь спрашивала о его планах на приближающийся сезон. Эдам старался перевести разговор в другое русло или как-то иначе уйти от ответа.
Дайан сидела в гримерной и думала о том, что сейчас в последний раз выйдет на сцену в роли Офелии. Как много всего произошло с того дня, как она покинула Нью-Йорк! Она нашла свою любовь и сыграла самую главную роль в своей жизни. Но все хорошее когда-нибудь кончается, как любила повторять Ингрид, вот и Офелия — Дайан сегодня в последний раз будет сходить с ума от своей любви к несчастному мятущемуся принцу. Но Дайан надеялась, что ее любовь к Эдаму будет с ней до последнего ее вздоха.
В гримерную заглянул Эдгар.
— Дайан, ты готова?
Он тоже был расстроен тем, что ему придется проститься с Дайан, но все еще питал надежду, что она все же решит продлить контракт с «Глобусом». Из-за нерешительности Дайан в труппе начала ходить шутка о том, что ей следовало бы играть роль Гамлета, а не Офелии.
— Да, Эдгар.
— Ну и отлично. Первый акт начнется через три минуты. Ты же не хочешь пропустить начало конца?
— Зачем ты говоришь так пессимистично? Не мы первые играем эту пьесу, и играть ее будут еще много-много лет.
— Что-то мне не нравится твой сегодняшний философский настрой… — покачал головой Эдгар.
Дайан пожала плечами.
— Все же в последний раз.
— Ох уж эти женщины! Ты как моя Салли. Та тоже то говорит, что стены будем красить в желтый цвет, потому что это модно, а когда я покупаю краску, кричит, что желтый тоску нагоняет. Вот и ты такая же. Сначала твердишь, что ничто не заканчивается, а уж тем более Шекспир, потом сидишь как в воду опущенная из-за того, что играешь Офелию в последний раз в этом сезоне!
— Не сердись на меня, Эдгар. Но это действительно ужасно грустно. Ведь скоро мы расстанемся. А я уже успела привязаться к тебе.
