Однако она повела себя совершенно иначе.
— Значит, вот так, да? — с ледяным спокойствием произнесла она. — Ты у нас и судья, и присяжные? Ты решаешь, когда заканчивается наша договоренность?
— Я так решил из-за того, что ты сделала, — ответил Алессандро.
— А я даже не знаю, что я сделала. Только это не важно. Элла что-то там запостила. Ладно. Но ты даже не счел нужным узнать, имею ли я к этому какое-то отношение. Разозлился на меня и воспользовался предлогом, чтобы положить конец нашей договоренности. Ведь так проще. — Она гордо вскинула голову, ее глаза гневно блестели. — Я пришла к тебе, чтобы сказать, что люблю тебя. Или что могла бы полюбить, если бы у нас было больше времени. Если бы мы дали себе шанс. Мне было страшно идти к тебе, но я набралась смелости и рискнула своим сердцем и гордостью, так как считала, что ради того, что было между нами, рискнуть стоит. — Горло Лиан сдавил спазм, и она поняла, что не сможет продолжить.
— Но кто тогда сделал эти снимки? — требовательным тоном спросил Алессандро и вдруг сообразил, что хотел задать ей совсем другой вопрос. «Ты действительно любишь меня?»
— Ах, Алессандро, — проглотив комок, ответила Лиан, — я же не видела их, поэтому ничего сказать не могу. Но какая разница? Ведь ты уже пришел к заключению, что их сделала я… и прогоняешь меня… — Она судорожно втянула в себя воздух. — Это говорит о многом. — Расправив плечи, она добавила: — Спасибо тебе за замечательные дни. Я иду собирать вещи.
Лиан влетела в свою комнату, закрыла дверь и, привалившись спиной к створке, дала волю слезам. Немного успокоившись, она прошла к гардеробу, достала чемодан и, всхлипывая, стала бросать в него вещи. Неожиданно звякнул лежащий на тумбочке телефон. Взяв его, она села на край кровати и стала просматривать фотографии в аккаунте сестры. Снимков было с десяток, и все они рассказывали историю любви. Вот Алессандро смотрит через весь зал на Лиан, ищет свою Принцессу. Вот он танцует с ней, и его взгляд полон нежности… Лиан подавила новый приступ рыданий. Вот они с Алессандро беседуют в самолете, и опять в его глазах светится нежность…
Лиан непроизвольно вскрикнула, когда увидела следующее фото — как они целуются в саду. Кто мог их сфотографировать? Еще на одном снимке они шли рука об руку через оливковую рощу на фоне заката. Было еще несколько фотографий, сделанных на вилле, и на всех Алессандро демонстрировал всему миру самую утонченную, самую ранимую сторону своей натуры.
Так вот что имела в виду Элла, говоря, что любви надо помочь! Только где она взяла эти фото?
И тут Лиан осенило. София! Конечно же! Элла наверняка связалась с ней через соцсети и попросила о помощи.
Лиан грустно усмехнулась. И у сестры, и у Софии были добрые намерения, однако их так называемая помощь привела к обратному эффекту. Фотографии служили доказательством того, что Алессандро испытывает к ней если не любовь, то очень теплые чувства, только теперь он в этом ни за что не признается.
Лиан вдруг стало жалко его. Он наверняка счел унизительным для себя выставлять перед всем миром свои эмоции. Неудивительно, что он разозлился.
Покончив со сборами, она вызвала такси, написала прощальную записку Кристине и Софии, поблагодарила их за гостеприимство и покинула виллу.
Через полчаса она была в Перудже, где взяла билет до Милана. Там она переночевала в дешевой гостинице и на следующий день вылетела в Нью-Йорк.
Когда она подъехала к дому у Центрального парка, она чувствовала себя вымотанной донельзя. За двадцать четыре часа душевная боль не стала слабее. У нее не было желания отвечать на звонки Софии или Эллы, потому она выключила телефон, мечтая только о том, чтобы к ней вернулась ее прежняя жизнь, та, что была до встречи с Алессандро.
Когда входная дверь открылась, Лиан приготовилась увидеть суровое лицо матери.
— Я ждал тебя.
Лиан от изумления выпустила ручку своего чемодана.
— Алессандро…
Алессандро понадобилось пятнадцать минут, чтобы понять, что он полный идиот.
Немного успокоившись, он снова просмотрел фотографии, и перед ним открылась истина во всей своей красе. Он любит Лиан. И не может это отрицать, как бы ему ни хотелось.
Он просидел так почти час, размышляя, прежде чем в кабинет заглянула София и сообщила, что Лиан уехала и что уехала она по ее вине. Как выяснилось, Элла связалась с Софией и попросила ее сделать несколько фотографий для ее блога. София с радостью взялась за это дело, уверенная, что Алессандро и Лиан любят друг друга.
«А она уехала, только я не знаю, почему на нее так подействовали мои фотографии».
«Ты тут ни при чем, дорогая, — мрачно сказал Алессандро. — Во всем виноват я».
Потому что он вел себя как полный идиот, смотрел в глаза любви и делал вид, будто не видит ее. Слепа оказалась не любовь, а он сам.
Алессандро за несколько минут собрал вещи и на машине доехал до Перуджи, где его уже ждал самолет.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Лиан. — И как тебе удалось опередить меня?
— Ты забыла, что у меня есть свой самолет? — улыбнулся он.
— Прости за фотографии, — сказала Лиан. — Вероятно, это была затея Эллы. Думаю, ей помогла София.
— Мне плевать на фотографии, — заявил Алессандро. — Хотя нет. Они показали мне то, что я должен был увидеть давным-давно. То, чему я сопротивлялся и чего боялся.
В Лиан вспыхнула надежда.
— Боялся?…
— Я боялся любви. Я боялся любить тебя. Но, увидев фото, я понял, что больше не могу отрицать свою любовь к тебе. Я люблю тебя. Ты заставила меня поверить в сказку. Ты сама сказка.
— Но мне не нужна сказка. Мне нужна реальная жизнь с тобой, Алессандро. Я слишком долго ждала тебя.
— И дождалась, когда я наступил тебе на ногу.
Лиан от души рассмеялась:
— И вот так очаровал меня. — Помолчав, она добавила: — Мне не верится, что ты здесь и говоришь мне все эти вещи.
— Я здесь, любимая, и говорю тебе, что люблю тебя и буду любить вечно.
Три года спустя
Виллу заполонили стилисты, модели и фотографы, все готовились к съемкам новой линии одежды Эллы Эш. Оставив идею стать инфлюэнсером в соцсетях, Элла занялась созданием одежды, и сейчас ее называли «модельером, подающим большие надежды». Когда Лиан, по просьбе сестры, обратилась к мужу за разрешением
