— Я не узнаю Данте, — сказала она. — Это так не похоже на него — все время соглашаться со мной.
— Он превращается в супруга Ринуччи, — объяснил Тони. — Какими бы сильными ни представали мы перед посторонними людьми, дома мы подчиняемся приказам женщин.
Никто не понял, которая из жен пробормотала: «Хотелось бы верить», но остальные согласно закивали, а мужья заулыбались.
— Данте еще не муж, — заметила Хоуп. — Возможно, ему пора им стать.
— Вы должны спросить у Ферн, — тут же отозвался Данте. Он улыбнулся любимой с оттенком прежнего, лукавого юмора. — Я сделаю, как мне велят.
— Тогда ты будешь идеальным супругом Ринуччи, — произнесла Ферн с дрожью в голосе.
— Но когда же свадьба? — поинтересовалась Хоуп.
— Как только я выйду из больницы, — ответил он.
— Нет, — возразила Хоуп. — Не стоит откладывать. Сделайте это немедленно.
Все понимали, что она имеет в виду.
— Разве можно организовать свадьбу так быстро? — удивилась Ферн.
— Предоставьте это мне.
У Хоуп были обширные связи, и никто не удивился, когда после нескольких звонков она объявила, что срочная церемония будет устроена завтра, в середине дня, и сразу после этого Данте отравится в больницу.
Все происходило стремительно, и Ферн забеспокоилась, не сочтет ли Данте, что его слишком торопят с браком. Ее опасения усилились, поскольку по дороге домой он был молчалив.
— Данте?
— Ничего не говори, пока не выслушаешь меня. Жди здесь.
Он прошел в спальню и вернулся через минуту с двумя маленькими коробочками. В одной Ферн увидела два обручальных кольца, большое и маленькое. В другой было кольцо с бриллиантами и сапфирами.
— Все они принадлежали моим родителям, — сказал Данте, доставая кольцо с драгоценными камнями. — Никогда не думал, что отдам их какой-то женщине. Но, с другой стороны, ты не какая-то женщина. Ты та, которую я ждал всю свою жизнь.
Он надел кольцо ей на палец, наклонил голову и поцеловал руку. Ферн не могла говорить. Она плакала.
— А это, — взял Данте другую коробочку, — кольца, которыми они обменялись в день свадьбы. Они очень любили друг друга. Отец творил всякие безумства, а мама старалась не отставать от него. Я, бывало, винил ее за это. Меня возмущало, что она идет на риск, не думая обо мне. Но теперь я на многое стал смотреть по-другому.
Его голос дрожал, от Ферн не укрылось, что щеки у него мокрые. Она крепко обняла любимого, всей душой радуясь, что в ее объятиях он может поплакать.
В ту ночь они занимались любовью как в первый раз. Данте прикасался к ней мягко, словно боялся навредить. Она отвечала со страстной нежностью, и они постоянно помнили: возможно, больше никогда, возможно, это все, что у них осталось в жизни. Закончив предаваться любви, они лежали, обнимая друг друга.
На следующее утро заехал адвокат с документами, которые должен был подписать не только Данте, но и Ферн.
— Они на итальянском. Я не понимаю ни слова, — запротестовала молодая женщина.
— Просто подпиши, — попросил Данте. — Это доверенность на управление моим бизнесом.
Ферн была несколько озадачена. Как его жена, она, в случае чего, получила бы право на ведение дел автоматически. Но может быть, в Италии другие законы? Она подписала бумаги.
Ферн приготовила для церемонии шелковое, персикового цвета платье, которое очень нравилось Данте. В строгом темном костюме он был невероятно хорош. Стоя бок о бок, они составляли красивую пару.
Оба старались не смотреть на саквояж, который Данте возьмет с собой в больницу.
— Кажется, такси приехало, — сказал он, выглядывая в окно.
— Пойдем.
— Один момент. — Он задержал Ферн.
— Что такое?
— Я хочу жениться на тебе больше всего на свете, — тихо проговорил Данте. — Но не желаю быть обузой. Дай слово поместить меня в дом инвалидов, если я стану таким, как дядя Лео.
— Как я могу это сделать? — ужаснулась Ферн. — Это предательство.
— Если ты не дашь мне слово, свадьбы не будет.
— Данте…
— Я не шучу.
— А твой ребенок?
— Мы только что подписали бумаги, которые передают тебе полный контроль над моим бизнесом, и не важно, будем мы женаты или нет. Это обеспечит тебя и ребенка.
— Я говорю не о деньгах! — воскликнула она.
— Конечно нет, но ты должна знать, что вы оба ни в чем не будете нуждаться, даже если свадьба не состоится. Так ты даешь слово, — повторил Данте, — что, если я стану инвалидом… — Он содрогнулся. — Поклянись, иначе я не женюсь на тебе.
— Что? — Ферн в ужасе уставилась на него.
— Я все немедленно отменю, если ты не дашь мне слово. Я не смогу пройти через это, если не буду уверен. Ты никогда не понимала, что этот страх значит для меня, да?
— Я знаю, что он значит для тебя больше, чем я! — вскипела она.
— Ничто не значит для меня больше, чем ты, — смягчился Данте. — Любовь моя, ты сделала для меня так много. Умоляю, сделай еще одно.
— Хорошо, — с грустью проговорила она. — Я обещаю.
— Поклянись всем, что тебе дорого и свято, жизнью нашего ребенка, своей любовью ко мне — поклянись.
— Клянусь. Если дойдет до того, что… — Ферн осеклась и подавила дрожь. — Я сделаю, как ты хочешь.
— Спасибо.
Свадьба состоялась в часовне при больнице. Почти все Ринуччи присутствовали на ней. Женщины стали подружками невесты. Мужчины соперничали за право сопровождать Данте.
Тони был ее посаженым отцом и с гордостью повел невесту к алтарю. Когда Ферн и Данте взялись за руки, проблемы, казалось, отступили. Даже жуткое обещание, которое он навязал ей, не могло испортить этот момент. Она выходит замуж за мужчину, которого любит и который любит ее. Все остальное не важно. Невеста объявила:
— Я, Ферн, беру тебя, Данте, в мужья. Обещаю быть верной тебе в радости и в горе, в болезни и здравии. Обещаю любить и почитать тебя до конца моих дней.
Потом они обменялись кольцами.
Когда церемония близилась к концу, священник взглянул на них, без слов спрашивая, не желают ли они добавить что-нибудь от себя. Данте кивнул, взял руку Ферн и заговорил ясным голосом, чтобы слышали все:
— Я вручаю тебе свою жизнь. В ней нет ни одной частички, которая не принадлежала бы тебе. Делай с ней все, что пожелаешь.
Ферн потребовалось несколько секунд, чтобы побороть навернувшиеся на глаза слезы, потом она произнесла:
— Все, что во мне есть, принадлежит тебе. И будет принадлежать. Сейчас и всегда — что бы ни принесла жизнь.
Она произнесла последние слова с особым значением, надеясь, что Данте поймет.
А потом все закончилось. Вместо свадебного банкета семья проводила Данте в палату. Там стояла бутылка шампанского, но скоро смех и поздравления стихли.
