Храм оказался открыт, девушка трижды перекрестилась перед входом и замерла, поняв, что она без головного убора. У нее даже шарфика при себе не было, чтобы покрыть голову. Ее это смутило, и она не знала, на что решиться. И тут увидела, что из храма выходят две девушки и тоже без косынок. И она вошла. Внутри было сумрачно, огоньки свечей слабо мерцали, свет из окон пробивался рассеянный и туманный. Убранство храма поразило ее богатством и красотой. Иконы в позолоченных рамах старинного письма, огромный серебряный на вид чан для святой воды, букеты живых цветов — все нравилось ей и вызывало благоговейный трепет. Василиса еще раз перекрестилась и купила несколько свечей. Она поставила их, прочитала молитвы. Затем долго стояла у иконы Казанской Божьей Матери и мысленно просила наставить ее на путь истинный. На душе становилось все легче, ум просветлел, волнение ушло.
Через полчаса она вышла из храма с совершенно другими чувствами и мыслями. Ей больше не хотелось даже встречаться с Алексеем, не то чтобы как-то мстить ему. Она ощутила, насколько вся эта история отошла в прошлое и сейчас уже не имеет никакого значения для нее. И Василиса окончательно простила бывшего возлюбленного. Но к метро она все же вернулась. Алексей стоял возле лестницы и напряженно вглядывался в поднимающихся из перехода людей. Василиса приблизилась и окликнула его. Он резко обернулся и широко улыбнулся ей. Но в глазах была растерянность.
— Привет! Ты уже здесь? Давно приехала? — торопливо спросил он.
— Привет, не очень. Куда пойдем? — ответила она, улыбаясь спокойно и благожелательно.
— Ты сегодня какая-то другая, — заметил он и взял ее за руку.
Но девушка отняла ее и пошла по улице. Алексей пристроился рядом.
Они направились в сторону Третьяковской галереи. Василиса молчала, обдумывая, как покончить со всем этим. Она испытывала странное двойственное чувство: любопытство к тому, что он думает о ней, смешивалось с желанием избавиться от его общества. После похода в церковь к ней пришли гармоничное мироощущение и внутренний покой, и присутствие бывшего возлюбленного поневоле это разрушало. Словно горести прошлого вернулись и причиняли боль. Василиса по натуре не была мазохисткой и специально такие болевые ощущения у себя никогда не вызывала и тем более не удерживала. Но находясь в обществе Алексея, она поневоле вспоминала и охотничью базу, и свое житье-бытье в то время, и работу егерем, и все последующие за смертью деда Матвея Фомича события.
Когда они проходили мимо Третьяковской галереи, девушка заметила тележку с мороженым и остановилась.
— Хочешь? — спросил Алексей.
— Люблю пломбир в стаканчиках, — ответила она. — Но я сама куплю!
— А может, в кафе зайдем? — неуверенно предложил он. — Там и мороженое вкуснее, да и кофе хочется.
— А мне не хочется! — ответила она и протянула деньги за мороженое продавщице. — И не забывай, что мне некогда по кафе-то рассиживаться! С подругой уже скоро встреча! А мне еще до Манежной топать! Мы там условились.
— Ну как скажешь, — ответил он и снова замолчал.
Они двинулись дальше. Василиса слизывала мороженое из стаканчика и искоса поглядывала на Алексея. Он был задумчив.
«Надо же! Его просто не узнать! — размышляла она. — И приставать не пытается. Что это с ним?»
И словно читая в ее душе, Алексей вдруг сказал:
— Знаешь, я уже просто измучился! Не могу избавиться от мыслей о тебе. Но хоть убей, не могу вспомнить, где мы пересекались.
«На охотбазе», — чуть не ответила она, но вовремя прикусила язык.
— Есть во всем этом какая-то тайна! Так откуда у тебя мой номер, а?
— От верблюда, — тихо ответила Василиса.
— Не надо вредничать, скажи все, как есть! Я ведь все эти дни только о тебе и думаю! Так откуда, Лис? — спросил он и остановился, глядя ей в глаза.
Василиса напряглась, но промолчала. У нее словно язык прилип к гортани. Ей все больше хотелось просто уйти, ничего ему не объясняя. И поставить жирную точку во всей этой истории.
— Что скажешь? — настойчиво повторил он.
— Так ты только из-за этой так называемой тайны со мной встретился? — спросила она после паузы и снова двинулась вперед. — А я думала, что понравилась тебе.
— Ты не можешь не понравиться! — искренне ответил он. — Ты очень красивая, милая и естественная девушка. Таких сейчас и не осталось, особенно в столице!
— И у тебя серьезные намерения? — не смогла удержаться она от провокационного вопроса, хотя заранее решила, что играть с ним не будет.
Молодые люди в этот момент подошли к узкой дороге, за которой высился полукруглый мост. Василиса увидела на нем какие-то странные деревья, увешанные замками и, не дождавшись ответа на свой вопрос, воскликнула:
— Ой! А это что?!
— Замки верности, — ответил Алексей и удивленно на нее глянул. — А ты что никогда тут не бывала?
— Не привелось! — ответила она и быстро перешла дорогу.
Алексей двинулся за ней. Девушка приблизилась к крайнему дереву и начала вслух читать имена на замках.
— Ты разве не знаешь об этой традиции? — все больше удивляясь ее поведению, спросил Алексей. — Новобрачные приезжают сюда, вешают эти замки, закрывают их, а ключ бросают в водоканал! И это как бы гарантирует долгий и счастливый брак.
— Надо же, как интересно! — заулыбалась Василиса, отошла от дерева и облокотилась на парапет.
— Кстати, о серьезности моих намерений, — продолжил он и встал рядом, глядя на серебрящуюся на солнце воду. — Жениться я в ближайшее время не планирую! Надо на ноги встать.
— Вот как! — усмехнулась она. — И ты, поди, всем девчонкам подряд вешаешь лапшу на уши по поводу вечной преданной любви, — говорила она. — А в мыслях только одно — попользоваться, а потом разбежаться. И следующей дурочке обещать небо в алмазах, — с горечью добавила она.
— Но ты меня совсем не знаешь, — попробовал возразить Алексей. — Зачем меня под общую гребенку?
— Ах да, не знаю! — с улыбкой сказала она. — Но мне и знать не надо! — продолжила Василиса. — Я вот много думала на эту тему и поняла, вся проблема в том, что парни и девушки совершенно по-разному понимают любовь.
— Ну-ну, интересно! — усмехнулся Алексей.
— Для нас любовь — это, прежде всего, чувство, а для вас — физической действие. Вот и вся разница, но из-за этой разницы все проблемы, — с уверенностью произнесла она.
— Философствуешь? — сухо спросил Алексей и отвернулся от нее.
— Тебе уж двадцать восемь! — сказала Василиса. — А все рассуждаешь, как подросток!
— Откуда ты знаешь, сколько мне лет? — удивился он.
