Но не успели они поцеловаться, как услышали:
– Фуу! Поцелуи!
Маленький мальчик, лет четырех, стоял перед ними и указывал пальцем на Ангуса.
– Это гадость.
Ангус усмехнулся:
– Извини, приятель, но однажды…
– Скотт!
Оба – Ангус и мальчик – обернулись на низкий мужской голос.
Перед кафе в тени тента стоял человек, видимо, отец мальчика. Он был высокого роста и казался знакомым.
Ангус замер. Том?
Затем мужчина шагнул из тени и подошел к ребенку.
У него были светлые волосы, как и у сына. Не Том.
– Простите, ребята. – Он кивнул на Скотта. – В настоящее время он довольно категоричен во всем.
Затем они ушли, продолжая свою прогулку по улице.
– Ангус? – Айви взглянула на него с любопытством в глазах.
Он тряхнул головой, пытаясь отвлечься от мыслей.
– Ты их знаешь?
– Нет, – ответил он хриплым, словно треснувшим голосом. Потом прочистил горло. – Давай выпьем кофе.
Но что-то изменилось.
После кофе Айви осторожно отвезла их домой, но впервые на этой неделе Ангус не остался на ночь. Войдя к себе, он первым делом схватился за телефон и начал прокручивать вниз список контактов.
Если Айви удалось преодолеть свой страх вождения, то он справится с этим. И все же Ангус помедлил, прежде чем набрать знакомый номер. Ангус сердито ударил по зеленой кнопке набора номера и крепко прижал телефон к уху.
Послышались гудки. На том конце почти сразу же ответили.
– Ангус?
Ему пришлось прочистить горло.
– Том, – сказал он. – Прости меня.
Айрин Молинье вернулась из Берлина. Айви поднималась на лифте в офис матери, чтобы, ни на что не отвлекаясь, первом делом поговорить с ней.
Стены лифта были зеркальные, и она рассматривала свое отражение в поисках перемен. Беременность якобы преображает женщину, заставляет светиться изнутри, но неужели так рано? Она на седьмой неделе. Семь недель и… два дня?
Живот не изменился. Хотя, если аппетит не уменьшится… Айви улыбнулась. В субботу вечером она одна съела почти всю пиццу.
Ангус выглядел впечатленным. Айви была в ужасе. Тем не менее они отлично повеселились: сидя в позе лотоса перед телевизором, смотрели кино, ели пиццу из картонных коробок и чесночные хлебцы.
Айви не помнила, с кем из бывших парней ей было так хорошо. Ангус смешил ее и сам веселился. Он… Он не мой парень.
Она впилась ногтями себе в ладони. И его неожиданное исчезновение накануне вечером, когда она привезла их домой из кафе, лишь подтвердило это положение – он не мой парень.
Лифт дрогнул и остановился. Не время переживать из-за внутреннего свечения, или пиццы, или бойфрендов, которые таковыми не были.
Двери раздвинулись, и взору открылся организованный хаос этажа, который занимала Айрин. Сегодня Айви надела свой любимый костюм: темно-серую юбку-карандаш и короткий гармонирующий жакет.
Волосы собраны в аккуратный пучок, в ушах серьги-гвоздики с жемчугом, которые мать подарила Айви в ее первый день работы в семейной компании. Она каждый день надевала их в бюро, но сегодня – когда Айви застегивала крепления – сережки приобрели особое значение.
Она не согласовывала встречу, но, когда ассистентка сразу проводила ее в кабинет матери, стало ясно – Айрин ожидала ее. Еще бы.
Во многом они были похожи.
– Айви.
Ее мать отодвинула кожаное кресло с высокой спинкой, поднялась и вышла из-за своего рабочего места. Хороший знак. Она не хотела говорить через стол. Потому что это не деловой разговор. Что бы Айрин ни думала.
– Мама, – начала Айви, не обращая внимания на жест матери, приглашающий ее сесть. Это не займет много времени. – Я не собираюсь просить прощения за то, что беременна. Приношу искренние извинения за неудобства для компании, но я не жалею, что решила сохранить беременность.
Айрин молчала.
– Всем женщинам, занимающим руководящие позиции в «Молинье майнинг», положены три месяца оплачиваемого отпуска по беременности и родам и до девяти месяцев отпуска за свой счет с сохранением должности. Не вижу причин, почему это правило не может действовать в моем случае.
Все та же абсолютная, непостижимая тишина. Пристальный взгляд матери ничего не выдавал.
– Учитывая не самое подходящее время, – продолжила Айви, – я хотела бы уйти в отпуск только на полгода. Знаю, ты сидела с каждой из нас по шесть недель, но не думаю, что смогу поступить так же…
Взгляд Айрин упал вниз, и Айви поняла, что положила руки на живот. И расплылась в улыбке. Теперь она всегда улыбалась, когда думала о ребенке.
Их взгляды встретились, и Айви попыталась вспомнить, когда она научилась так профессионально говорить. Но уже не смогла подобрать слов, когда поняла, что ее мать тоже улыбается.
– Думаю, это хорошая идея, – сказала Айрин. – Шести недель никогда не хватало.
Айви моргнула.
– Прости?
– Я могу спокойно замещать тебя на протяжении всего периода, – продолжила Айрин. – Но надеюсь, что после отпуска ты вернешься на полный рабочий день?
Такой прямой вопрос почти обнадеживал – Айрин по-прежнему была ее матерью, а не какой-то странной инопланетянкой.
Айви кивнула:
– Да.
Резкой кивок в ответ.
– Хорошо. Я слышала, ты планируешь организовать внизу детскую комнату. – Айрин фыркнула. – Тридцать лет назад такое даже не рассматривалось. Уверена, это будет ужасно отвлекать.
Айви открыла было рот – но многозначительный взгляд матери остановил ее.
– Но я также уверена, что если кто и сможет совместить работу и ребенка, то только ты.
Эти слова настолько ошеломили Айви, что она просто молча кивнула.
– На обратном пути из Европы меня осенило, – продолжила Айрин, – что за последние три десятилетия все очень изменилось. Тогда женщина в моей роли выглядела необычно. Я не могла позволить себе быть такой матерью, какой хотела, и предпринимателем, каким могла быть. – Она пожала плечами. – Жизнь – это выбор.
И впервые Айви задалась вопросом, не сомневалась ли мать в собственном выборе.
– Спасибо, – пробормотала Айви, потому что это казалось единственным подходящим ответом.
– Тем не менее, – Айрин вернулась к столу, бесшумно выдвинула ящик и достала толстый белый конверт. – Обстоятельства твоей беременности далеко не идеальные.
Она осталась стоять у противоположной стороны стола. Мягкость исчезла из ее взгляда.
Сейчас Айрин Молинье интересовал только бизнес.
– Я попросила наших юристов составить проект договора для твоего… – она пренебрежительно махнула рукой, – бойфренда.
– Он не мой бойфренд, – поправила Айви. Она больше не хотела притворяться.
Но Айрин даже не моргнула.
