— Совсем как в театре. — Она украдкой взглянула на Джесса, поразившись проникновенности выражения его лица, как будто он разделял с ней мистическое восхищение картиной. — А ты, конечно, был здесь на закате?
— Давненько. — Он зашагал рядом по камням, уступив ей проторенную тропку. — Нелли сподвигла меня на эту поездку, но, как я ни умолял ее, так и не составила мне компанию.
Джесс подпрыгнул, пытаясь поймать на лету огромного золотистого жука, но потерпел неудачу.
— Возможно, став старше, она почувствовала, что предала свою семью, и продолжала опасаться мести родственников. А может быть, у нее было такое чувство, что за ней закрылась дверь в прошлое. Знаешь? Так бывает во сне. Если оглянуться назад, решение было верным. Ко времени моей первой попытки проследить свои корни все было кончено. Род перестал существовать. Старики умерли, а молодежь подалась на материк в поисках счастья.
— Получается, здесь нет ничего твоего… — протянула Лаура, уловив разочарование в его голосе. Она представила себе, как болезненно Джесс должен был переживать эту ущербность, и, повинуясь безотчетному импульсу, дотронулась до его плеча.
— Только остров. Моя Корсика!.. — К удивлению Лауры, он осторожно взял ее руку в свою. — Для меня это земля обетованная, откуда время от времени являются призрачные гонцы. И когда, подчиняясь их безмолвному зову, ты, наконец ступишь на эту землю, ощущение такое, что вернулся в давным-давно заброшенный, но горячо любимый дом.
— Мне знакомо это чувство… — чуть слышно произнесла Лаура, вглядываясь в его неподвижный профиль. Неужели он не отдает себе отчета, что именно так она воспринимает Хантерс? И что-то похожее зарождается сейчас в ее душе по отношению к этому уголку. Несмотря на то, что скалы еще дышали зноем, она почувствовала озноб. — Существуют места, которые с помощью каких-то чар привораживают к себе. Их образы проникают в подсознание и остаются с тобой долгие годы.
— И зовут вернуться туда, — подхватил Джесс. Пальцы их рук сплелись. — Но каждый раз ты надеешься, что сможешь противостоять колдовству, вернуть себе трезвость рассудка. Тщетно, потому что открывается какая-то новая грань, волнующий секрет. Паутина колдовства опутывает тебя все крепче. Говорят же, что пламенная любовь питается нераскрытыми тайнами. Не потому ли я ничего не могу поделать с Корсикой, что она так неохотно делится ими со мной?
Он произнес «Корсика», но не Элен ли имелась в виду? На сердце защемило от невеселого подтекста этого признания. Если принимать условия Джесса, то придется примириться со второй ролью, оставив заветное место в сердце мужа его ветреной примадонне…
Когда два часа спустя путешествие закончилось, и Джесс привлек ее к себе, она была готова ко всему. Уступая нежному напору его языка, принимая трепещущим телом изысканно-дерзкие ласки, Лаура с каким-то безотчетным наслаждением сама распаляла в нем неистовое желание.
Предательский всплеск возбуждения обрушился на ее рассудок, когда Джесс, задрожав всем телом, осознал, что она согласна. Это было словно удар током. Остальное довершил вырвавшийся на волю необузданный инстинкт. Лаура и представить не могла, что вообще способна на такое.
— Ты ведь хочешь меня, Лаура! — хрипло сказал он почти с болью в голосе. — Если в тебе есть хоть крупица честности, ты не потребуешь опровержения.
Огорошенная колкостью, с которой он прошелся по ее честности, Лаура мысленно отшатнулась. Но руки ее вытворяли при этом нечто из ряда вон выходящее.
— Признайся! Скажи, что ты мечтаешь об этом точно так же, как я! — резко настаивал он. — Умоляю тебя, Ло, будь со мной предельно откровенна, пока еще не слишком поздно.
— А если я не соглашусь, то что? — Подозревая, что такая маниакальная настырность вызвана его привязанностью к Элен, она была готова царапаться, как разъяренная кошка.
— Будет по-твоему, — с угрозой процедил он. — Только эту ночь тебе придется провести одной, а наутро мы немедленно отбываем в Амершем. — Джесс отстранился, добавив после секундного раздумья: — Итак? Решение за тобой.
— Но мне пока не хочется возвращаться, — капризно заявила она. — Кроме того, представляешь, какой это будет приятный сюрприз для Рея? Как можно забывать об этом мотиве нашего бегства на Корсику?
— Это надо понимать как согласие? — Джесс просиял от радости, пропустив мимо ушей ее ворчливый комментарий.
Она застенчиво кивнула.
— Не бойся слов, родная! — Его ладонь скользила по предплечью, пока пальцы не стиснули запястье. — Мне не нужны даже малейшие недоразумения, когда творятся такие дела. Если ты сейчас говоришь «да», с этой секунды наш брак перестает быть фиктивным. Ты этого хочешь?
— Я хочу… — Лаура запнулась, тщетно высматривая хоть подобие симпатии и поддержки на его лице. Лишь всполохи звериной похоти в глазах… Но и сейчас Джесс безумно красив! Как же объяснить ему свое сокровенное желание? — Да, — просто сказала она, наконец. — Это именно то, чего я хочу.
В следующее мгновение пол ушел у нее из-под ног. Джесс подхватил свою долгожданную добычу на руки, словно пушинку. Она и опомниться не успела, как очутилась в спальне. Блузка, джинсы, батистовый бюстгальтер плавно отлетели по разные стороны кровати. А когда настал через трусиков, Лаура шаловливо задержала его, но уже без всякого стыда.
До этого она никогда не смела сознаться, каким долгим было ожидание кульминации, никогда не могла предположить, с какой легкостью ее тело может взлететь на такую вершину экстаза. И сейчас грядущее проникновение внутрь лона воспринималось почти мистически, как начало новой жизни.
— Подожди! — Лаура вдруг отпрянула, упершись руками в плечи мужа. — Это нечестно…
С неохотой приподняв голову, он поймал ее озабоченный взгляд. Вид у него был совершенно ошарашенный.
До нее вдруг дошло, что Джесс воспринял нарушение сценария, как запоздалый отказ. Она воинственно ухватилась за пуговицы его рубашки.
— Я тоже хочу тебя потрогать — всего…
— О Боже! — с неподдельным облегчением выдохнул Джесс, срывая с себя рубашку. Потом на пол полетели джинсы и плавки.
И он вернулся к ней. Ее муж, ее любимый…
Джесс ласкал ее с такой нежностью и искусством, что только история их отношений мешала поверить в отсутствие за всем этим горячего сердца и искренней душевной привязанности. И Лаура откликнулась на эти божественные прикосновения. Она гладила крутые бугры переливающихся мышц, подстраиваясь под его движения, внося в них обертоны присущего ей ритма, пока зияющая пустота внутри лона не потребовала полного любовного слияния.
