Ингрид по достоинству оценила его энтузиазм и пожалела, что Кен не начал помогать ей еще пять лет назад. Кен же предпочитал, чтобы они познакомились, скажем, десять лет назад. А еще он желал обладать ею сейчас, в эту самую минуту.
Он лежал с закрытыми глазами, в мельчайших подробностях вспоминая все, что было между ними в прошлую ночь. И мечтал о приходе сегодняшней ночи. Он чувствовал аромат кофе, который она приготовила ему рано утром, глубоко дышал и потягивался, ощущая прилив сил. Пройдет минута, он встанет, нальет себе кофе и примется за работу. Выполняя эту работу, ему не приходилось преодолевать большие расстояния. Встав с кровати, он шел в душ, оттуда — на кухню, чтобы выпить чашку кофе, потом отправлялся в гостиную или на террасу — вместе с телефонным аппаратом и пленками, которые отец Ралф продолжал для него записывать.
Его жизнь обрела смысл.
Солнечный зайчик пристроился у него на груди, согревая ему душу. Утром Ингрид лишь слегка приоткрыла шторы. Они колыхались от легкого ветерка, отчего солнечный луч скользил по его лицу. Когда свет попадал Кену на веки, он видел багровые вспышки.
Неожиданно глазам стало больно. Кен прикрыл их рукой, и болезненное ощущение отступило. Он убрал руку — и тотчас же почувствовал солнечное тепло на веках. Он снова увидел — увидел! — багровую вспышку, почувствовал жжение. От боли на глазах выступили слезы.
Он лежал, боясь шевельнуться, гоня от себя надежду. С бьющимся сердцем, чувствуя себя еще слишком неуверенно, он сел на кровати и долго сидел так, зажмурив глаза. Наконец повернул лицо к свету. Снова появилось жжение и усилилось слепящее сияние.
Кен попытался открыть глаза, но веки, словно приклеенные, не двигались. Из глаз лились слезы. Вслед за жжением в глазах появилась боль в лобной части головы. Кен застонал, прикрыл глаза согнутой в локте рукой и отвернулся от света. Боль стала менее интенсивной. Кен задышал спокойно, осознав, что все это длилось недолго.
Осторожно он отвел локоть в сторону. Боль вернулась, опять полились слезы, и он увидел багряное сияние. Он снова застонал, перебрался на другой край кровати, подальше от света, потом встал и поплелся в ванную комнату, испытывая сильное головокружение.
Там он вытер слезы полотенцем, с усилием открыл глаза, но… ничего не увидел. Он опустился на край ванны и закрыл лицо руками.
Кто-то позвонил в дверь. Наверное, это Джанет. Он схватил с вешалки махровую простыню, завернулся в нее и бросился к двери. С налета ударился о дверную раму, отлетел в сторону и упал. С каждой минутой головокружение становилось все сильнее. Он поднялся, но шел неуверенно, натыкаясь на мебель, пока с трудом не добрел до двери.
Открыв ее сильным движением, Кен остановился, раскачиваясь и держась за нее.
— Джанет!
Она ухватила его за локоть.
— Кенни! Что с тобой?
Она закрыла за собой дверь и с силой усадила брата в кресло.
— Ты очень бледный, прямо зеленый. Ты заболел?
— Мне кажется… что ко мне возвращается зрение. Лучше поскорее вызвать врача.
— О, Кенни! — пронзительно вскрикнула Джанет и залилась слезами, обняв его руками за шею.
— В больницу? — Кен повернул голову к врачу, который стоял возле стола, обследуя пациента. — За каким дьяволом?..
Кен хотел было встать, но врач положил руку ему на плечо, останавливая движение пациента.
— Я же не болен, черт возьми! — возмущался Кен. — Мне уже лучше!
— Может быть, да… А может, и нет. Вы сказали, что несколько недель назад видели багровое сияние в тот момент, когда солнце светило вам в глаза. Нужно было сразу об этом сообщить. Да и про боли, которые у вас случались неоднократно, тоже надо было сказать. Разве врачи на востоке страны, где вы раньше жили, не предупреждали вас об этом?
— Тамошние врачи решили, что я не в своем уме.
— Хм…
Доктор никак на это не отреагировал. Конечно, существует врачебная этика и врачи не хотят друг друга подводить.
— И кроме того, головная боль бывает у всех. Так же, как все видят красные круги перед глазами, если на них светит солнце. Когда глаза закрыты.
— Знаю, знаю. Разумеется, такое встречается часто. Но в тот момент для вас это было очень важно.
Кен действительно не придавал значения подобным вещам. В первый раз, если память не изменяет, это случилось с ним на борту яхты «Молли Дарлин». Однако он был слишком занят своими отношениями с Ингрид, чтобы обратить внимание на слепящее сияние в глазах. Да и много раз в жизни, лежа на берегу, он видел красные круги сквозь прикрытые веки. Но только сегодня утром это ощущение стало непереносимым, а прежде, насколько ему помнилось, оно не доставляло ему неудобств.
— Значит, вы и прежде его видели, но до сегодняшнего утра не возникало никакого дискомфорта? — продолжал допытываться врач.
Он приподнял веко Кена, чтобы еще раз осмотреть глаз. Раздался щелчок, что означало, что врач взялся за офтальмоскоп. Кен по-прежнему ничего не видел.
— Меня беспокоит, что у вас головокружение сочетается с резью в глазах, — сказал врач. — На мой взгляд, это даже серьезнее, чем боль в лобной доле. Напрашивается вывод о повышенной чувствительности к свету. В настоящее время ваши зрачки не реагируют на свет, но час назад, когда вы проснулись, это имело место. Есть основания полагать, что это повторится, и вам снова может быть больно. Мне кажется, начинается процесс выздоровления. Однако все это должно проходить под контролем. Иными словами, в больнице.
Он помог Кену медленно приподняться и сесть, поддерживая его рукой за спину, словно опасался, что снова может повториться головокружение. Но этого не случилось.
Врач вложил в руки Кена очки и сказал:
— Совершенно необходимо носить эти очки в доме в солнечную погоду. На улицу вы постоянно будете выходить только в них, пока не нормализуется зрение. У очков специальные темные стекла, которые почти полностью задерживают свет.
Кен собирался сказать врачу, что он хочет видеть свет, даже если при этом будет испытывать боль… Но врач, по всей видимости, был прав. Медицинское наблюдение — гарантия безопасного и полного выздоровления.
— Я сейчас выйду на минуту и уточню в приемном покое, когда вам можно туда явиться. А теперь наденьте очки, чтобы я мог включить свет.
Кен надел очки. Они были плотно закрыты с краев, а сама их конструкция обеспечивала абсолютную защиту глаз от нежелательных воздействий.
Выздоровление! Прошел уже почти год с момента постигшего его несчастья, и, по мере того, как шло время, надежда Кена на возвращение зрения становилась все призрачней. Снова начать работать! Снова начать жить! Жить вместе с Ингрид! Нужно позвонить ей и все рассказать… И нечего ждать.
