– От этого ты и страдаешь? – осторожно и с участием поинтересовалась Эмили.
Герберт покачал головой.
– Нет, вовсе не от этого… – Он спохватился. – Так что Деб задумала? Вы ведь так и не сказали.
– Переехать отсюда, – сообщила Эмили, и на ее лицо легла тень. – Я перечить, естественно, не буду, но представляю, как стану по ней скучать.
– Переехать? – переспросил Герберт. – Не к Кейджу ли?
– Кейдж? Это тот коммерсант, у которого Дебора недавно взяла интервью?
– Он самый, – пробурчал Герберт, в который раз проникаясь к Кейджу кипучей злобой и в который раз сурово себя за это одергивая.
– Дебора была под впечатлением от встречи с ним, – задумчиво сказала Эмили.
– Которой? – мгновенно спросил Герберт.
Эмили пожала плечами.
– Я знаю только об одной. Очевидно, о самой первой. – Она никогда не совала нос в дочерины дела, но если Дебора сама изъявляла желание чем-то с ней поделиться, была готова как угодно долго ее слушать, пыталась помочь.
Прекрасная была бы теща! – подумал вдруг Герберт и, сам от себя такого не ожидая, выдал:
– А как бы вы отреагировали, если бы узнали, что в недалеком будущем я стану вашим зятем?
Эмили чуть не выронила из руки чашку с горячим чаем.
– Это шутка?
– Всего лишь вопрос, причем совершенно ни на чем не основанный, – протараторил Герберт, снова покраснев. – Так, стукнуло вдруг в голову, вот я и спросил.
Эмили протянула руку и с улыбкой потрепала его по волосам.
– Я такому зятю была бы несказанно рада.
– Серьезно? – Герберт испытующе посмотрел в ее веселые добрые глаза.
Эмили качнула головой.
– Еще бы не серьезно! Я такими вещами шутить не умею, знаешь ведь.
Герберт кивнул.
– Знаю, – протянул он. – А Деборе в качестве мужа я, как вы думаете, подошел бы?
Эмили шире улыбнулась и пожала плечами.
– Ну этого я не могу сказать. Спроси у нее.
Герберт махнул рукой.
– Да это я так, – повторил он.
Дни потянулись нескончаемой серой чередой. На работе Фиона метала в Герберта взглядом огненные стрелы, но он их не видел, не замечал больше и саму бывшую пассию. Как-то раз она даже попыталась снова заявиться к нему в кабинет во время перерыва, но он остановил ее на пороге:
– Прости, я слишком занят.
Дозвониться до Деборы все не получалось. Впрочем, что он мог ей сказать? Они не поссорились, он ни в чем явном перед ней не провинился. С чего следовало начать беседу? С объяснения в любви? Она подняла бы его на смех.
Поначалу он надеялся, что она непременно объявится, чтобы узнать, сложилось ли у него с Фионой. На это можно было ответить, так, мол, и так. Ошибся, каюсь, пришел к удивительному выводу… И перейти к тому, что занимало его теперь день и ночь. Но Дебора так и не позвонила, будто забыв про него или слишком от его проблем устав.
В этом-то все дело! – думал он, изъедая себя упреками. Она захотела отдохнуть от тебя, потому и исчезла. Ты надоел ей до чертиков, еще и смеешь на что-то надеяться! Оставь глупые мечты, учись жить без нее!
Как? Жизнь без Деборы казалась карикатурой, фальшивкой, недоразумением. Он безгранично мучился, а однажды вдруг надумал и сам уехать. Не откладывая вопрос на потом, он сразу встал из-за стола и направился к шефу.
День близился к вечеру. Дэниел Осгуд сидел, как обычно, в окружении вороха бумаг.
– Можно? – спросил Герберт, приоткрыв дверь.
Осгуд поднял глаза.
– А-а, Герберт! Входи, входи! – Он снял очки и потер утомленные от работы глаза. – Что у тебя? Какие-то проблемы с образцами?
Герберт покачал головой.
– С образцами – никаких, – сказал он, садясь на стул напротив босса. – У меня неприятности личного характера.
Осгуд насупил седые кустистые брови.
– Я каким-то образом могу помочь?
– Да, – решительно ответил Герберт. – Переведите меня в Хьюстонский филиал.
Брови Осгуда подпрыгнули вверх.
– Из Вашингтонского в Хьюстонский? Не понимаю. А при чем здесь твои личные неприятности?
Герберт взглянул на него с мольбой, будто в нем одном видел свое спасение.
– Я хотел бы отсюда уехать. Зажить другой жизнью, обзавестись новыми друзьями.
– Познакомиться с новыми девушками, – добавил Осгуд, снова надев очки и посмотрев на подчиненного отцовски строгим взглядом.
Герберт поднял руки.
– О девушках некоторое время я предпочел бы вообще не вспоминать.
Осгуд скривил рот.
– Диагноз понятен. Несчастная любовь и попытка сбежать от самого себя, верно?
Герберт пожал плечами.
– Что-то вроде того.
Начальник долго и внимательно на него смотрел и вдруг спросил:
– А если и в Хьюстоне обрести покой у тебя не получится? Или, того хуже, влюбишься еще раз, еще более несчастно? Куда помчишься тогда?
– Еще более несчастно я не влюблюсь, – сказал Герберт. – Не смогу больше увлечься ни единой девушкой, точно знаю.
Осгуд по-доброму рассмеялся.
– Ну в этих делах, брат, точного прогноза не сделаешь.
– Но бывают ведь такие случаи, когда мужчина и женщина знают и любят друг друга с самого детства и счастливо проживают вдвоем до гробовой доски? Разве нет? – Герберт пристально взглянул в мудрые глаза босса.
Тот на мгновение задумался.
– В общем, да, вроде бы бывают. А у тебя что, любовь к бывшей однокласснице?
– К соседке, – понуро признался Герберт. – Прожили бок о бок двадцать лет, а теперь она уехала и обо мне, похоже, забыла.
– Что значит «похоже»? – изумленно потребовал Осгуд. – Ты узнай наверняка, чтобы уж не сомневаться.
Герберт развел руками.
– С удовольствием бы, но Дебора даже на звонки не отвечает. Да и вряд ли она воспримет мое объяснение всерьез, – я для нее просто друг, почти брат.
Осгуд почесал затылок.
– Так-так-та-ак! Что же мне с тобой делать? – Он на некоторое время погрузился в раздумья. – Поступим, пожалуй, вот как: я отправлю тебя в Хьюстон как бы в длительную командировку, здесь нового человека брать пока не буду. Поживи там, присмотрись к людям, проверь, поможет ли тебе это забыть о неприятностях. Заодно выполнишь кое-какое задание. А потом окончательно решишь, чего хочешь. Может, еще так затоскуешь по дому, что сбежишь из Хьюстона раньше времени! – Он довольно крякнул.
Герберт с чувством пожал ему руку.
– Спасибо вам!
– С благодарностями лучше не спеши, – посоветовал Осгуд. – И вот еще что, – добавил он, когда Герберт уже поднялся, собравшись уходить. – Настоятельно рекомендую перед отъездом хоть из-под земли достать эту самую соседку и попытаться-таки все ей объяснить.
Герберт, никак не ожидавший от шефа такой сердечности, округлил глаза.
– Да-да, попытаться объяснить, – повторил Осгуд с подъемом. – В любви оно часто так происходит: люди расстаются по глупому недоразумению, потому что один или другой либо сразу оба не сумели толком что-то изложить, признаться в главном.
