Еще удивлялась, как это он не уступил собственное ректорское кресло, раз так расхваливал! А женская часть нашего коллектива интересовалась, сколько незнакомцу лет и женат ли он…
Наш университет с распростертыми объятиями принимает молодых специалистов. Большинство профессоров, учивших меня, уже не практикуют. Зато теперь очень много специалистов примерно моего возраста, и наибольшая часть из них — женщины.
Вот и сейчас, все как одна, с разинутыми ртами ждут приезда нового декана химического факультета. Все, кроме меня…
Потому что в моей жизни хватило целых два опыта неудачных отношений — первые продлились всего день, а вторые — формально длятся до сих пор, но это всего лишь формальности. Так что с меня хватит этих мужиков.
Мои коллеги женского пола всячески прихорашиваются и глядят в маленькие зеркальца. Тоже мне. Конкурс Мисс-мира решили тут устроить. За несколько лет, что и я тоже стала относиться к рядам наштукатуренных красавиц готова заявить — краситься нужно не для мужиков, а для себя… Потому что только мудаки влюбляются во внешность…
А мне не нужен мудак. Рано или поздно меня полюбят, когда я буду выносить мусор из подъезда в трениках и замаранной майке, с небрежным пучком на голове и без капли косметики. Вот тогда я поверю, что это искренние чувства. А все остальное — только жалкая пародия на них.
Поэтому я искренне не понимаю всех этих красоток, которые сейчас пытаются произвести впечатление фиг пойми на кого… Ведь Алексеевич не сдался. Намекнул только, что сердце будущего декана, настоящего светила науки, свободно. А вот по поводу возраста — ни слова. Скорее всего, приедет старенький мужичок со сгорбленной спиной и поседевшими волосами.
Но разве этих львиц что-то остановит? Каждая мечтает, что такой «большой» человек обратит внимание именно на нее… Ну-ну, мечтайте…
А я пока что почитаю книгу, всяко интереснее, чем выслушивать ваши бабские сплетни и ненужные мне рассуждения. Мне повезло хотя бы тем, что в профессорской я занимаю самый дальний стол практически в углу, поэтому до меня особо и не доносятся их глупые разговорчики. А чтобы их еще и не видеть, демонстративно подняла книгу в воздухе, прикрыв свое лицо бумажным переплетом. А еще вкуснейшее яблочко погрызу. Хорошо-то как!
Настолько увлеклась чтением, что даже не сразу расслышала громкие вздохи и шепотки своих коллег. Поэтому, когда моя книга неожиданно опустилась вниз под каким-то давлением, мне хотелось наорать и даже дать оплеуху тому, кто посмел касаться к моей священной литературе. Но…
Стоило мне поднять глаза на смельчака, как я зависла… Черт, это произошло слишком неожиданно. И на мгновение я испытала приятную дрожь и волнение…
Не так я представляла нашу с ним встречу… Он должен был лежать на картонной коробке, рядом с надписью «подай ближнему». Ну это так — в моих самых глупых мечтаниях. На самом деле я надеялась, что он практикует в каком-то захудалом университете или вообще его деятельность никак не связана с химией. Или…
— Я смотрю, Вас не учили здороваться со своим начальником. Могли хотя бы эту дурацкую книгу убрать для приличия! — в тот момент я, походу, забыла, что умею разговаривать. На всякий случай провела ладонью у себя перед глазами. Представляю, насколько по-дебильному выглядела со стороны. — Аууу, Евгения Марковна, Вы разговаривать умеете? — на меня с нескрываемой ненавистью взглянули все коллеги женского пола. Ведь, оказывается, я знакома с нашим новым деканом… Еще как знакома.
— Евгений Николаевич, — попыталась выдавить из себя его полное имя, а не Кирсанов-Баранов, Кирсанов-Козлов, Кирсанов-ЛоХов, и прочие глупости, что я писала в подаренной им книге, особенно в первый год после случившегося. А еще нацепила совершенно неискреннюю улыбку. — Разве может декан химического факультета называть дурацким чтиво о самой химии. Ай-яй-яй, — недовольно покачала головой. Сняла верхнюю обложку, которой я пыталась замаскировать книгу под дешевый журнальчик, чтобы избежать упреков со стороны коллег типа «Женя, даже во время отдыха думаешь о химии. Ну сколько можно?». Продемонстрировала Кирсанову буквы «Мир химии».
Его глаза на миг загорелись, а уголки губ улыбнулись, клянусь… Но только потом его взгляд снова стал очень холодным.
Надо признать, за годы, что я его не видела, он очень изменился. И жаль, не в худшую сторону.
Его черные угольные глаза по-прежнему настолько идеальны, но нет в них того озорного огонька, что я видела прежде.
Его губы так же соблазнительны и приковывают к себе взгляд, словно райские яблоки завораживали Адама и Еву. Так и хочется к ним прикоснуться…
Его едва заметная щетина, которой прежде не было. Она делает его старше, образованнее, солиднее, сексуальнее…
И этот ужасно сексуальный костюм, который совсем не сравнится с тем, что однажды Кирсанов надевал в универ во время учебы. И даже тогда он мне казался совершенным, хоть и бесил меня до невозможности…
Нет, не так я представляла нашу с ним встречу. Я должна была ненавидеть его, я должна была сверкать и лелеять, вызывать восхищение. Но никак не предстать перед ним с этим жалким огрызком в руках и химической книгой, замаскированной под дешевенькое чтиво…
И уж тем более не такие чувства он должен был вызывать во мне? Что это? Может быть сказывается продолжительное отсутствие мужчины? Или я просто слабохарактерная? Или он меня околдовал, точно! Околдовал, а теперь виляет своим аппетитным задом у меня перед носом. Да разве бывают такие задницы у мужчин?
— Золотарева, Вы что, пялитесь на мой зад? — твою ж… И ведь заметил. Щеки начали гореть, и от нервов еще раз откусила кусок от яблока, хотя кусать по сути было уже почти нечего. И начав жевать, забыв о том, что мы здесь не одни, все же взяла на себя смелость ответить.
— Да что я там не видела, Евгений Николаевич! — а потом, осознав, ЧТО именно ляпнула, чуть не подавилась яблоком, а некоторые еще не пережеванные кусочки полетели в моего начальника, запятнав его потрясающий костюм… Это было унизительно, а еще унизительнее то, что этот придурок смотрел на меня с превосходством, но с омерзением поглядывал на яблочный недоджем, что я успела приготовить на его костюме.
Зачем спустя столько лет он появился в этом универе? Обычно совпадение? Слабо верится.
Что за игру затеял Кирсанов? Хочет опять меня унизить, но я так просто не дамся. Я больше не та девчонка, что сходила с ума от одного его запаха. Мммм, а сейчас он пахнет даже лучше. Да что с тобой творится, Евгения. Хватит! Ты ведь его ненавидишь, забыла?
Еще малюсенький кусочек на ночь! А то вдруг кто-то решит, что Женька простила Кирсанова… Не так быстро!
— Да что Вы, мы ведь не перед студентами. В неформальной обстановке можете называть просто — Евгений. Я даже и не подозревал, что здесь так много красоток, когда мне предложили эту должность. Знал бы, еще в прошлом году перевелся бы работать в ваш университет! — окручивает моих коллег этот гнусный тип. Барышни в ответ ему мило улыбаются и хохочут. Одной мне не до смеха.
— Евгений Николаевич? Уже успели познакомиться с нашими очаровательными дамами? А я Вас в кабинете жду-жду, а Вы, оказывается, уже здесь? — Дмитрий Алексеевич пожимает руку Кирсанову, словно старому приятелю. И когда они успели так подружиться. — Давайте я Вас все же представлю… Не зря речь готовил?
— Да что Вы, Дмитрий Алексеевич. Какую речь? Будете рассказывать, каким я оболтусом был в универе? — смеется этот гад. А я пытаюсь своим взглядом подавить его улыбку…
— Жень, скажешь тоже. Ты ведь гордость нашего университета! Жаль, не доучился тогда еще два года. Так мы бы могли горделиво заявлять — сам Евгений Кирсанов был студентом нашего университета, лучший на своем потоке, лучший среди всех студентов своего курса! — я чуть не поперхнулась на этих словах. И Женя видимо сам не ожидал подобных похвал, потому что посмотрел на меня как-то растерянно. На мгновение наши взгляды пересеклись, а потом он отвел глаза в сторону…
