Но Патрик снова поцеловал ее в губы, сильно прижимая к себе, так что Перл явственно почувствовала выпуклые мускулы на его теле, и все ее логические конструкции рассыпались в прах. Глаза девушки закрылись, и она погрузилась в сладость текущего мгновения, отдаваясь ощущению прикосновений искушенных губ. С горячей чувственностью они передвигались от глаз ко рту, горлу, груди, оставляя жгучий след, и дарили невыносимое наслаждение. Перл хотела этого мужчину, нуждалась в нем, но прежде всего она любила его и знала, что больше уже никого полюбить не сможет.
Конечно, ничего плохого не было в том, что предлагал искуситель. А может быть, из этого могло даже что-то получиться. Когда наступит момент расставания, он мог бы обнаружить, что не представляет себе жизни без нее, не правда ли?
Ответ был четким и беспристрастным и пришел из каких-то подспудных глубин, где девушка еще оставалась сама собой. Патрик мог преподнести ей только свое прекрасное тело — на некоторое время, и все. Но этого будет недостаточно.
Она резко отстранилась, ее тело стало неподатливым.
— Пожалуйста, уйди.
— Уйти? — Патрик отступил на шаг, когда она отстранилась. Его глаза сузились, как два луча, нацелившись в лицо девушки. — Ты абсолютно уверена? — Этот вопрос касался не только данного момента, он охватывал гораздо большее, и Перл знала это.
— Да, — медленно подняла она побелевшее лицо. — Уверена.
Когда Патрик ушел, с силой захлопнув дверь, Перл поняла, что впервые с момента их знакомства она действительно была уверена. Девушка только что приговорила себя к одиночеству. Такая перспектива даже сейчас ввергала ее в панику, но это был единственный способ решения проблемы. Все было кончено. Отныне Перл придется научиться жить с мыслью, что ее надеждам и чаяниям сбыться не суждено.
Беспокойно проспав всего несколько часов, Перл поднялась на следующее утро с постели и обнаружила, что ветер и дождь утихли и весна решила в день свадьбы предстать во всей красе. Зацвела вишня, и весь сад казался роскошной бело-розовой свадебной диадемой.
Эта безмятежная картина была бальзамом для истрепанных нервов Перл. Перед тем как приступить к работе, она принудила себя съесть бутерброд с кофе. Позже, когда прибыли все остальные, текущие дела вытеснили из сознания девушки посторонние мысли.
Несколькими днями ранее Перл пообещала невесте выкроить время для присутствия на церемонии бракосочетания и была более чем растрогана, когда в начале двенадцатого Фелиция забежала напомнить об этом.
— Ты прекрасно выглядишь, просто восхитительно! — воскликнула Перл, провожая взволнованную невесту до холла, где собралась большая часть родственников, за которыми должен был прибыть автомобильный кортеж, чтобы доставить в церковь. Тадеуш уехал час назад вместе с Лукашем, свидетелем со стороны жениха. Фелиция дала ему на этот счет точные инструкции, соблюдая древнее суеверие, что жених не должен видеть невесту перед церемонией.
— Ты правда так думаешь? — Умелый макияж скрывал истинную бледность невесты, но глаза выдавали ее состояние. — Перл, Тед гораздо моложе меня. Что, если он действительно ведет двойную игру? Или глянет на меня в церкви и сбежит?
— Ну, не глупи. — Перл хотела улыбнуться, приняв слова Фелиции за шутку, но увидела, как дрожали ее губы и какой неподдельный страх отражался в прекрасных глазах. — Фелиция, ты безупречно красива, но даже если бы была менее привлекательной, это не играло бы для него никакой роли. — Перл отступила, чтобы полюбоваться дорогим кружевным костюмом, а также белой шляпкой с вуалью. — Он любит тебя. Ты для него одна-единственная, поэтому просто наслаждайся этим днем.
— Хороший совет. — Услышав сзади голос Патрика, Перл сосчитала до десяти и только потом повернулась. Он выглядел потрясающе — Перл ничего другого и не ожидала — в черном фраке, безупречный крой которого подчеркивал ширину плеч и стройность фигуры.
— Невеста сказала, что ты идешь в церковь, — спокойно продолжил Патрик, скользнув взглядом по ее алым щекам и взлохмаченным волосам. — Это так?
— Да. — Перл мгновенно приготовилась к защите. — Через минуту я буду готова, — быстро добавила она, подозревая, что ему не понравились ее джинсы и свитер.
— В холле есть несколько подносов с цветами, выбери себе что-нибудь для платья, — тихо произнес Вебер и отвернулся, чтобы обратиться к одному из многочисленных родственников Теда.
Церемония начиналась в час. Все семейство отправлялось в церковь в половине двенадцатого, поэтому Перл побежала к себе и быстро надела на разгоряченное тело платье, которое специально приготовила с утра. Сверху она накинула плащ.
Веберы настаивали, чтобы во время работы Перл пользовалась спортивной машиной Фелиции, но после вчерашнего вечера девушке неудобно было ее взять. Церковь находилась в нескольких милях от дома. Перл отправилась туда на фургоне, в котором сегодня утром приехал Лео. На сотню ярдов вокруг церкви уже не осталось места для парковки. Вылезая из фургона, который едва-едва удалось приткнуть, Перл услыхала за спиной неприятно удивленный женский голос:
— Хелло! — Она медленно повернулась, инстинктивно распознав, кто это произнес. Возле черного «олдсмобила» стояла Глория. Ее пепельные волосы были уложены в элегантную прическу, увенчанную крохотной лиловой шляпкой. Одета она была в изящный лиловый костюм, безукоризненно облегавший высокую стройную фигуру. От всего этого хрустальные глаза Глории выглядели горными озерами. — Перл, не так ли?
— Да. Доброе утро! — Перл улыбнулась и кивнула родителям Глории, которые надменно кивнули в ответ, ясно показывая отношение к ординарной беседе своей драгоценной дочери с персоной, только что покинувшей замызганный фургон.
— Вы идете в церковь? — Голос Глории содержал нотки неодобрения, ледяной взгляд медленно пробежал по одежде девушки. — Я имею в виду, что у вас, наверное, масса дел, — сладко протянула она, беря отца под руку и направляясь прочь.
Перл закрыла дверь фургона, скрипнув зубами от злости. Все это ерунда, она для тебя никто, твердо сказала себе девушка и поспешила к церкви, боясь опоздать и чуть не наступая Пенделтонам на пятки.
Дорожка к церкви была извилистой, но Перл прекрасно слышала разговор идущих впереди.
— Но, дорогая, — говорила мать Глории, по-светски растягивая слова и потряхивая цветами на своей шляпке, кокетливо приколотой к крашеным волосам, — как могла девушке прийти идея пойти в церковь, если она всего лишь обслуживающий персонал?
— Не знаю. — Голос дочери был отрывистый и раздраженный, — но так она себя и ведет, уверяю вас. Ты же знаешь, мамочка, какими бывают эти люди… — Перл вдруг поняла, что Глория прекрасно осведомлена о том, что она идет следом. — Дашь им поблажку, и они сядут на голову. Только позавчера Патрик жаловался на нее…
