— Угу. — Он взглянул на часы. — Через час.
Кэтрин выпрямилась.
— Боже, я и забыла. Вы ведь собирались ехать в Траверс.
— Да. Но хочу перенести встречу.
— И думать не смейте! Вы так много работали над этим заказом. Если из-за меня все сорвется…
— Не болтайте глупостей, Кэтрин, — решительно перебила ее Барбара. — Для чего тогда друзья, если не в состоянии помочь. Таннер, позвони клиенту и извинись. И если ты потеряешь его, потому что он не захочет войти в твое положение, то и черт с ним. Значит, он тебе и не нужен.
Таннер стоял столб столбом, понимая, что сейчас он лишь младший брат при властной старшей сестре.
— Знаешь что, — продолжила Барбара, склонив голову, чтобы щенку было удобнее играть ее длинной сережкой. — Кэтрин нужна перемена обстановки. Поезжай-ка с ней в ресторан. Если хочешь, можешь воспользоваться заказанным мной столиком у Сержа.
Таннер расплылся в улыбке. Если уж Барбара решила пожертвовать своим вечером у Сержа, то она явно одобряет его поведение.
— В чем Кэтрин нуждается больше всего, так это в небольшом отпуске. Чтобы забыть обо всех заботах. — Он потянул ее за рукав. — Не хотите прокатиться со мной в Траверс? Я могу перенести встречу на завтра.
— Нет-нет, что вы, я не могу.
— Почему?
Вот уж от кого Кэтрин не ожидала подобного вопроса, так это от Барбары. Уж скорее его мог задать Таннер.
— Ну-у… потому что у меня есть дела. Я должна отпечатать еще двадцать страниц до понедельника. И… не могу же я просто так бросить все и… уехать.
— Вы сами сказали, что до понедельника малышей не будет. А эти двадцать страниц не такая уж большая проблема. Можно прихватить с собой машинку. Бросим ее на заднее сиденье и укатим.
— Нет. Конечно, это очень мило с вашей стороны, но я вынуждена отказаться.
— Таннер? Ты ничего не забыл? — Барбара слегка отодвинула щенка и взглянула на брата. — Кто, интересно, работал на фирму Блайта, Баннера и Чилсона? И они нанимали меня не из-за красивых глазок. Им нравилось, как грамотно и быстро я печатаю. Так что я справлюсь с этими страницами шутя. Возможно, даже быстрее, чем вы успеете упаковать вещи.
— Скажите «да», Кэтрин. Соглашайтесь! — Таннер взял ее за руку.
— Я сто лет не была в отпуске, у меня даже нет одежды для отдыха.
— Святые небеса! Разве это проблема? Купите себе что-нибудь в Траверсе, — сказала Барбара, поднимаясь с дивана. — Там есть несколько милых бутиков.
— Ну же, решайтесь. Спорить с Барбарой бесполезно. Еще никому не удавалось ее переспорить.
Кэтрин махнула рукой и решила поддаться общему настроению.
— Хорошо. Я поступлю так, как вы советуете. Все мне только и толкуют, что Траверс — чудесный город. А я так ни разу и не была там.
— Таннер, — сказала Барбара, подняв щенка на уровень глаз, — кто-нибудь уже выбрал себе этого красавца?
— Нет. Если только Кэтрин не заберет его себе до пары. Майкл уже дал ему кличку — Корки.
— Майклу, — решительно воспротивилась Кэтрин, — вовсе не нужны две собаки.
— Он такой умница, Таннер. Мы просто обязаны оставить хоть кого-то из выводка в семье.
— Абсолютно исключено. Каждому из щенков будут подысканы хозяева. На следующей неделе я помещу объявление в газете.
Барбара почесала щенка ногтем с ярким маникюром за ушком. И поцокала языком.
— Корки? Не особо утонченное имя. Я часто думала, что если заведу себе собаку, то назову ее Шопен. Или Ренуар. — Она помолчала, размышляя. — Ладно, видимо, тебе на роду написано стать моей собачкой.
Таннер ахнул.
— Ты? Заведешь себе пса? И как отреагирует Артур?
— Наверное, скажет, что давно пора было сделать это.
Музыка была нежной и располагающей к мечтам. В объятиях Таннера Кэтрин совершенно забыла, что находится посреди танцевальной площадки гостиничного ресторана. Она чувствовала себя непринужденно и уютно, словно находилась у себя на кухне и слушала радио. Когда объявили последний танец, все посетители дружно встали из-за столов и вышли на танцплощадку. Кэтрин прижалась к Таннеру, наслаждаясь хитом пятидесятых годов.
— Пойдем? — спросил он, слегка отодвинувшись от нее. — Я никогда не танцую последний танец. Это означает, что вечер вот-вот закончится.
Таннер задумчиво чертил пальцами круги на ее плече.
— Может быть, пойдем ко мне? Из номера великолепный вид на бухту. И наверняка какая-нибудь радиостанция передает приятную музыку.
Кэтрин опустила руки. Она вспомнила, как муж отыскивал радиоволну, на которой передавали матчи по армрестлингу, когда хотел ее. Это был их условный сигнал. Память сразу напомнила ей радостное возбуждение, которое она тогда испытывала. Как же давно это было!
— Я доверяю вам, Таннер Пирс.
Он усмехнулся.
— И что же именно вы мне доверяете?
— Придумать, как мы с вами закончим этот день.
* * *
Его комната ничем не отличалась от ее собственной. Темно-синяя обивка кресел, такие же шторы и покрывало. Из окна были видны красные и белые огни, отражавшиеся в воде. Кровать Таннера была застелена свежим бельем, уголок одеяла слегка отогнут, а на подушке лежали две шоколадки.
Это вдруг показалось ей важным и символичным. Она отвернулась, занявшись уборкой стола от бумаг. Таннер тем временем вытащил из бутылки пробку. Она раскрошилась в его руке, и он стряхнул крошки в пепельницу, прежде чем наполнить бокал вином и протянуть ей.
— Вино легкое. Не хочу, чтобы вы думали, что я пытаюсь напоить вас.
Она кивнула и взяла бокал, с улыбкой глядя на розовую жидкость.
Таннер убавил свет и прошел к радио с электронными часами, чтобы поискать музыку. И почти сразу же наткнулся на очаровательную мелодию Рэнди Трэвиса.
Он начал подпевать, не догадываясь о том, как его голос волнует Кэтрин. Они сидели по разные стороны стола и медленно смаковали напиток. Кто первым пересечет невидимую границу, разделявшую их?
Таннер залпом допил свой бокал и, не спуская глаз с Кэтрин, сказал:
— Вы подарите мне этот танец? — И, не дожидаясь ответа, быстро подошел к ней.
Оказавшись в его объятиях, Кэтрин мгновенно почувствовала перемену в его поведении. Он прижался к ней гораздо теснее, чем делал это на танцплощадке.
Кэтрин прикрыла глаза и слегка вздрогнула, когда музыка прервалась и диктор громко начал читать объявление о предлагаемых для продажи автомашинах.
— Это мое упущение, — извинился Таннер. — Решил, что нашел музыкальную программу.
— Все в порядке. Может, это и к лучшему. А то эта музыка слишком действует на нас.
