— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Наджиб. Его голос звучал сдавленно, словно он превозмогал боль. — Что тебе здесь нужно?
Его появления оказалось достаточно для того, чтобы Розалинда ясно поняла: нужен ей был он, и только он. Пусть днем между ними пробежала кошка; все-таки она не хотела, чтобы он провел ночь не в ее кровати. Одно лишь воспоминание вмиг разнежило ее. Он ей нужен.
— Я… мне захотелось взять книгу.
— Книгу, — безжизненно повторил Наджиб.
На нем были только белые хлопчатобумажные брюки. Розалинда подняла руки и прижала ладони к обнаженной груди Наджа. И начала таять от тепла его кожи, как тает масло от солнечных лучей.
— Почему ты не пришел ко мне? — с улыбкой спросила она.
Но Наджиб с силой сжал ее запястья и отбросил руки с груди.
— Нет, Розалинда, — произнес он. — Так не пойдет. Объясни мне, что тебе понадобилось в этой комнате. Кого ты хотела позвать?
Надж не говорил, а сдавленно шептал, как умирающий. Он долго стоял в укрытии и выжидал, зная, что нынче же она предпримет попытку. И все же надеялся, что попытки не последует.
— Позвать?
Рози беспомощно потянулась к нему. Почему он отталкивает ее? Она одинока, она стремится к нему, она недавно пережила жестокий стресс. Почему же он не хочет поддержать ее?
— Обними меня, — взмолилась Рози. — Наджиб, пожалуйста, обними меня.
Руки его дрожали, стремясь немедленно обнять ее, но разум сопротивлялся. Розалинда улыбнулась, снова погладила грудь Наджиба и обвила руками его шею.
— Люби меня, — прошептала она.
Ее удивила гримаса боли, исказившая его лицо.
— А завтра? — проговорил он сквозь зубы.
— Не надо никакого завтра. Люби меня сегодня.
И Наджиб понял, что пропал. Он склонился к Розалинде, подхватил ее на руки и направился в сторону спальни.
Хорошо. Последний раз. Он подарит ей последнюю ночь любви, о которой она будет вспоминать и тосковать всю оставшуюся жизнь. И сожалеть о своей неверности.
Спальня выглядела так же, как и тогда, когда Розалинда ее покинула: мягкий свет лампы у изголовья, отброшенная простыня. Уютный мирок, принадлежащий только двоим.
Наджиб усадил Розалинду на кровать и одним движением стянул с нее футболку через голову. Рози ахнула, прочитав на его лице неописуемую страсть.
— Надж! — негромко вскрикнула она.
— Да, — отозвался он, по-прежнему сквозь зубы. — Да, сегодня ночью ты будешь повторять мое имя. А я запомню, как ты звала меня. И запомню твой вкус.
Наджиб захватил прядь волос Розалинды и откинул ее голову, открывая лицо для долгого поцелуя. Она чувствовала дрожь его тела, и в ней кипела кровь от сознания того, что сохранение самоконтроля стоит ему стольких усилий.
Жар пронизывал Рози, кровь расплавленным золотом устремилась по жилам, по дорожкам, проводящим страсть. Она прогибалась все сильнее; голова ее кружилась, а язык Наджиба тем временем проникал в нее все глубже.
Розалинда терлась о шершавую кожу его груди, о жесткую плоть внизу живота, раскачивалась и растворялась в невыносимом порыве.
— Да, моя красавица, — проговорил он с шокировавшей ее резкостью, — сегодня ты получишь все.
И она унеслась в далекий космос, в то время как Наджиб покрывал поцелуями ее горло, груди, живот… Холодный пол ушел из-под ее ног, а спина и бедра ощутили под собой мягкую кровать.
Его ладони прошлись вдоль тела Розалинды и замерли на бедрах. Затем он слегка раздвинул ее ноги и опустился на колени около кровати. Розалинда застонала.
— Да, — шептал Наджиб, — да, Розалинда, я знаю, тебе нравится. Я иду на это, чтобы ты помнила.
Она ощущала жаркое дыхание Наджа, но у нее хватило времени лишь на один ответный выдох, а потом его горячие, влажные губы впились в ее плоть. За минувшие дни и — тем более — ночи он изучил, что ей нравится, и теперь без снисхождения применял приобретенное знание. Его язык, руки, губы — все это представлялось Розалинде языками пламени, плясавшими на ее теле, и она была в состоянии только принимать проникающее в нее удовольствие, тонуть в этом жидком огне.
— Надж! — кричала она всякий раз, когда тело ее расслаблялось после сладостного натиска. — Надж!
И так снова, раз за разом, пока ею не овладело полное изнеможение.
Наконец Наджиб выпрямился, стянул с себя брюки и отбросил их в сторону. Потом он поднял и Розалинду, резко развернул ее и подтолкнул в спину. Она уперлась руками в высокую кровать. И тут же ее наполнило новое волнение и предвосхищение чего-то большего.
Одним толчком он раздвинул ее колени, и теперь она была открыта ему, его жестким, нетерпеливым, устрашающим ласкам. Испытанное ею едва ли не во всех участках тела ощущение было почти непереносимым. Розалинда изумленно кричала, чувствуя, что его тело становится все тверже и тверже.
А потом Наджиб начал входить в нее. Он прижимал к себе ее таз так крепко, что удовольствие Рози почти переходило в боль. Она кричала во всю силу легких при каждом его толчке. А он продвигался вперед, прокладывая себе путь сквозь тысячи нервных окончаний ее возбужденного тела.
Бушующее пламя наполняло вены Розалинды, вонзалось в се кожу, в ее мозг Она призывала его, молила, вопила. Рози пьянило чувственное наслаждение и мучительное стремление к Наджибу. А затем внутри ее тела произошел взрыв. И он тоже взорвался. Она еще раз беззвучно произнесла его имя, издала стон, и черная волна похоронила ее.
А он опять был готов к бою. Приподнявшись, он толчком перевернул Рози на спину. Навис над ней, раздвинул ее ноги, но она застонала:
— Надж, я не могу больше.
— Не можешь? — прохрипел он. — Больше не можешь? Придется, Розалинда. Ведь ты обязана запомнить эту ночь навеки! — Обеими руками он сжал ее виски и склонился к раскрасневшемуся лицу. — Смотри на меня, Розалинда!
В его голосе прозвучали командные нотки, и Розалинда рассеянно улыбнулась, не отрывая взгляда от страстных, взволнованных темных глаз Наджиба.
— Произнеси мое имя.
И опять горячий звук его голоса растопил ее. Никогда еще в жизни ей не доводилось слышать столь жаркой страсти.
— Надж!
Розалинда уже кричала, и он слышал в ее крике нотки, означавшие безусловную готовность, неодолимое стремление.
— Значит, больше не можешь?
Его пальцы вцепились в волосы Рози. Он немилосердно вгрызался в нее, и в ней опять развивалось и местами взрывалось удовольствие.
И все-таки происходящего было мало. Тело Наджиба испытывало голод. Он поднял Розалинду и прижал спиной к стене. Она обвила его талию ногами, и его объятия железной хваткой захватили ее.
