Кристабел живо представила, как завизжали тормоза, как машина, в которой ехал Федерико, столкнулась с другой. На какие-то доли секунды перед ней возникла страшная картина возможного исхода, и ей стало дурно. Она и мысли не допускала, что сможет жить без Федерико.
Кристабел порывисто обняла его за плечи и, устыдившись, что проявляет свои эмоции при постороннем человеке, быстро отстранилась.
– Не надо, дорогая, – строго шепнул Федерико, видя, как дрожат ее губы.
Кристабел постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Взгляд Федерико потемнел, он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем запястье. Кристабел вновь захотелось обнять мужа и крепко прижаться к нему всем телом. Она как никогда отчетливо поняла, сколь сильно его любит, что ей нужен только этот мужчина и что без него все остальное теряет всякий смысл.
– Готово! – бодро объявил врач, наложив повязку. – Через неделю надо будет снять швы.
Федерико встал, взял со стула рубашку и, кое-как натянув ее, застегнул пуговицы и неловко надел пиджак.
– Пошли отсюда.
– Я поймаю такси и завезу вас домой. Мне как раз по дороге, – объявил Джанфранко, когда они вышли на улицу.
Кристабел удивленно взглянула на него.
– Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?
– Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Джанфранко.
– Я все поняла.
– В самом деле?
Кристабел кивнула, подумав, что Маргарет придется нелегко, если она вздумает и дальше сопротивляться напору старшего из братьев Персетти.
– Тогда пожелай мне успеха, – серьезно попросил Джанфранко.
Значит, он не совсем уверен в успехе, обрадовалась Кристабел. Она еще больше зауважала Маргарет, которая не собиралась становиться легкой добычей этого самоуверенного самца.
Кристабел провела ладонью по чисто выбритой, благоухающей дорогим одеколоном щеке Джанфранко.
– Благословляю тебя.
Он тепло улыбнулся.
– Спасибо.
У главного входа больницы выстроилась целая вереница такси, и одна из машин тут же подъехала к ним по знаку Джанфранко, Через двадцать минут машина остановилась у дверей их дома, и Кристабел с Федерико торопливо распрощались с Джанфранко и прошли через фойе к лифту. Как только двери лифта закрылись за ними, Федерико нажал нужную кнопку и, притянув к себе Кристабел, прильнул к ее губам. Его поцелуй длился ровно столько, сколько лифт ехал до их этажа. Дверь открылась, и они вошли в свою квартиру.
Несколько секунд Кристабел молча смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ей многое хотелось сказать ему, но трудно было облечь свои чувства в слова. Федерико был ей дорог, в нем заключалась ее жизнь. Без него огонь ее свечи постепенно потухнет.
Что-то мелькнуло во взгляде Федерико, он погрузил пальцы в пышные волосы Кристабел и откинул назад ее голову.
– Я не могу потерять тебя, – просто сказала Кристабел.
Федерико нежно улыбнулся и заверил:
– Этого не произойдет.
– Сегодня я вдруг ясно представила, будто это уже произошло.
Поглаживая большим пальцем подбородок Кристабел, Федерико подумал, что до конца своих дней не сможет забыть ее испуганные глаза, ее бледность, когда она вошла в перевязочную.
– Я знаю.
Кристабел с трудом проглотила ком в горле, в ее глазах как в зеркале отражались охватившие ее чувства.
– Тебе надо отдохнуть.
– Ты так думаешь?
– Федерико...
Кристабел вдруг запнулась. Губы Федерико, слегка касаясь ее щеки, стали перемешаться вниз, к уголку ее рта.
– Угу.
– Мне трудно мыслить здраво, когда ты так делаешь.
– Разве это важно сейчас?
Федерико провел пальцами вдоль выреза ее топа, потом его рука скользнула ниже.
– Я хочу...
Дыхание Кристабел стало прерывистым. Она почувствовала, как пальцы Федерико коснулись груди и стали ласкать ее сквозь ткань бюстгальтера. Его язык обвел контур ее губ и скользнул в рот.
Да, Кристабел хотелось именно этого – вечно ощущать себя в крепких объятиях этого мужчины, единственного для нее мужчины. Все остальное не имеет значения.
– Так что ты хотела, дорогая? – мягко поинтересовался Федерико.
– Тебя, – просто сказала она. – Но сначала...
Кристабел запнулась, поскольку его пальцы расстегнули застежку бюстгальтера и стали мягко и в то же время настойчиво ласкать ее грудь. Кристабел почувствовала, как в ней поднимается горячее желание, и начала терять ощущение реальности. Федерико через голову снял с нее топик, отбросил расстегнутый бюстгальтер, и его губы стали по очереди ласкать ее соски. Восторг, охвативший Кристабел, был столь пронзительным, что у нее подогнулись колени, и она, чтобы не упасть, приникла к Федерико, обвила руками его шею. Кристабел чувствовала, как сильное желание наполняет каждую клеточку ее тела, выгнувшегося навстречу Федерико.
Нашептывая нежные слова, Кристабел стала осторожно снимать с него одежду, помня о раненой руке. Минуту спустя Федерико стоял перед ней полностью обнаженный, и Кристабел невольно залюбовалась его сильным загорелым телом, широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой мягкими темными завитками. Нежность этого восхитительного мужчины, умелого и опытного любовника, сводила Кристабел с ума, она ощушала себя полностью в его власти.
Федерико поднял ее на руки и крепко прижал к себе.
– Осторожно, твоя рука! – поспешно напомнила Кристабел.
Федерико хрипловато рассмеялся.
– Боишься, что она помешает нам?
– Тебе же больно.
Федерико принес ее в спальню, и они опустились на кровать. Он долго целовал Кристабел, а потом чуть отстранился и удовлетворенно заметил, что ее губы чуть припухли, а глаза стали похожими на огромные бездонные колодцы, в которых он готов был утонуть. Федерико хотелось вдыхать ее запах, ласкать каждый дюйм ее тела, впиться губами в ее соски, почувствовать, как КристлЬел дрожит от возбуждения. Ему хотелось вечно обладать этой женщиной – его женщиной, его женой. Только она составляла настоящий смысл его жизни.
Впервые увидев Кристабел, он сразу же захотел обладать ею, ее душой и телом. Инстинкт подсказывал Федерико, что им суждено быть вместе, как будто они уже знали друг друга еще в той, прежней жизни.
Федерико всячески пытался отогнать от себя эти странные ощущения, чуждые его прагматическому уму. Он с ужасом понимал, что, не пойди он на вечеринку в дом друга, он мог бы никогда не встретить эту женщину. Точно так же и Кристабел по чистой случайности оказалась там, поддавшись на уговоры подруги. Из всех женщин, которых он знал, ни одна не вызывала в нем таких чувств, не притягивала его так, как Кристабел.
Она поразила его своей мягкой красотой, хрупкой, изящной фигурой, которая позволяла ей демонстрировать на подиуме творения известных модельеров. Но больше всего Федерико привлекла теплая улыбка Кристабел, ее выразительные глаза, какая-то гордая стать, которая особенно выделялась во всем ее облике. Федерико нравилось, как она вскидывала подбородок, когда смеялась, как наклоняла голову, чтобы поправить роскошные волосы, как менялся ее голос в моменты страсти. Федерико считал, что они с Кристабел составляют две половинки одного целого.
